"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

– Скажи… – Робин откашлялся, не зная, как лучше спросить. – Гриффин, у тебя…

– Прости. – Гриффин отложил вилку. – Я просто… Я вернулся в Оксфорд только вчера вечером и жутко устал.

Робин вздохнул.

– Понятно.

– В общем, вот список книг, которые мне нужно получить из библиотеки. – Гриффин сунул руку в карман и вытащил мятый листок. – Арабские тексты будет непросто найти, я записал для тебя названия на латинице, чтобы легче было отыскать нужную полку, но дальше придется тебе действовать самому. Они в Бодлианской библиотеке, а не в Вавилоне, так что можешь не беспокоиться, что кто-нибудь спросит, зачем они тебе.

Робин взял записку.

– И все?

– И все.

– Правда? – Робин больше не мог сдерживаться. Он ожидал от Гриффина черствости, но не этого притворного безразличия. Его сочувствие испарилось, как и терпение, и все обиды, подспудно бурлящие целый год, выплеснулись наружу. – Ты уверен?

Гриффин настороженно покосился на него.

– В чем дело?

– Мы что, так и не поговорим о том, что случилось в прошлый раз? – спросил Робин.

– В прошлый раз?

– Когда сработала тревога. Мы активировали ловушку, активировали оружие…

– Ты же справился.

– Меня подстрелили, – прошипел Робин. – Что там произошло? Кто-то всех подвел, и это точно не я, потому что я находился ровно там, где следовало, а значит, ты ошибался насчет охранной системы…

– Такое случается, – пожал плечами Гриффин. – Хорошо, что никого не поймали…

– Мне прострелили руку.

– Об этом я слышал. – Гриффин уставился на Робина через стол, как будто мог разглядеть его рану под рукавом. – Выглядишь ты вполне здоровым.

– Мне пришлось самому зашивать рану…

– Молодец. Это разумнее, чем идти к университетскому врачу. Ты ведь не пошел к нему?

– Да что с тобой?!

– Говори потише, – сказал Гриффин.

– Говорить потише?

– Не вижу причин на этом застревать. Я совершил ошибку, ты удрал, и больше это не повторится. Мы больше не будем посылать с тобой людей. Теперь ты сам будешь выносить все, что нужно, и…

– Дело не в этом, – снова зашипел Робин. – Ты допустил, чтобы меня ранили. А потом бросил на произвол судьбы.

– Пожалуйста, не преувеличивай. – Гриффин вздохнул. – Несчастные случаи неизбежны. Но ты цел. – Он помолчал, задумавшись, а потом уже спокойнее добавил: – Послушай, если от этого тебе полегчает, на Сент-Олдейтс есть безопасное место, где можно укрыться в случае необходимости. Рядом с церковью есть дверь в подвал, замок выглядит так, будто проржавел и не открывается, но нужно только найти, где установлена пластина, и произнести слова. Дверь ведет в туннель, о котором забыли, когда перестраивали здание…

Робин взмахнул рукой.

– Нет, от этого мне не полегчает.

– В следующий раз все пройдет гораздо лучше, – настаивал Гриффин. – Да, случился промах, и по моей вине, но мы все исправили. Так что успокойся, пока никто не подслушал. – Он снова откинулся на спинку стула. – Так вот. Меня несколько месяцев не было в городе, поэтому я должен знать, что происходит в башне, и ты уж постарайся, пожалуйста.

Робину хотелось его ударить. Он бы и ударил, если бы не боялся привлечь внимание, если бы Гриффин и без того не страдал от боли.

Робин понимал, что ничего не добьется от брата. Как и профессор Ловелл, Гриффин был поразительно упертым; если его что-то не устраивало, он просто не признавал этого, и любая попытка чего-либо от него добиться заканчивалась лишь еще бо́льшим разочарованием. У Робина возникло мимолетное желание просто встать и уйти, хотя бы для того, чтобы посмотреть на выражение лица Гриффина. Но это не принесло бы радости. Если бы Робин обернулся, Гриффин стал бы насмехаться над ним; если бы ушел, то разорвал бы связь с «Гермесом». Поэтому он сделал то, что у него получалось лучше всего, как с отцом, так и с братом: проглотил разочарование и смирился с тем, что Гриффин будет диктовать тему разговора.

– Да ничего особенного не происходит, – сказал он, немного успокоившись. – В последнее время профессора не ездили за границу, да и охранную систему вроде бы не меняли. Ах да, случилось кое-что ужасное. Недавний выпускник, Энтони Риббен…

– Конечно, я знаком с Энтони, – сказал Гриффин и откашлялся. – В смысле, был знаком. Мы однокурсники.

– Так ты слышал? – спросил Робин.

– О чем?

– Что он мертв.

– Что? Нет. – Голос Робина был на удивление безразличным. – То есть я хотел сказать, что был знаком с ним до своего ухода. Так он умер?

– Очевидно, пропал на море, возвращаясь из Вест-Индии, – объяснил Робин.

– Ужасно, – равнодушно произнес Гриффин. – Просто ужасно.

– И только?

– А чего ты от меня ждешь?

– Он же был твоим однокурсником!

– Неприятно тебе говорить, но такое случается время от времени. Путешествия опасны. Раз в несколько лет кто- нибудь пропадает.

– Но это же… Это как-то неправильно. По нему даже не устроили поминальную службу. Все вели себя так, будто ничего не произошло. Это…

Робин умолк. Ему вдруг захотелось расплакаться. Глупо было говорить об этом. И чего он ожидал? Возможно, какого-то подтверждения, что жизнь Энтони что-то значила и его нельзя так просто забыть. Но у Гриффина уж точно не следовало искать утешения.

Гриффин долго молчал. Смотрел в окно, сосредоточенно нахмурившись, словно над чем-то размышлял. Как будто совершенно не слушал, что говорит Робин. Потом он вздернул голову, открыл рот и закрыл и, наконец, все-таки заговорил:

– А знаешь, это неудивительно. Как Вавилон обращается со своими студентами, в особенности иностранными. Для них ты лишь источник дохода. Машина для перевода. И стоит тебе подвести Вавилон, как тебя вышвырнут вон.

– Но он не подвел Вавилон, он погиб.

– Это то же самое. – Гриффин встал и сгреб свое пальто. – В общем, книги мне нужны на этой неделе, я оставлю тебе указания, куда их принести.

– И на этом все? – встрепенувшись, спросил Робин.

Его окатила волна разочарования. Он не понимал, чего хочет от Гриффина, да и способен ли Гриффин это дать, но все равно надеялся на нечто большее.

– Мне надо еще кое-куда, – сказал Гриффин не оборачиваясь. Он уже был на пути к двери. – Следи за окном.

По любым меркам год выдался неудачным.

Что-то словно отравило Оксфорд, лишило университет всего, что дарило Робину радость. Вечера стали холоднее, зачастили дожди. Башня теперь казалась не раем, а тюрьмой. Домашние задания напоминали пытку. Робин и его друзья больше не получали удовольствия от учебы, не ощущали ни волнующей новизны первого года, ни приятного предвкушения от работы с серебром.

Старшекурсники заверяли, что так всегда и бывает, на третьем курсе усталость неизбежна. Но тот год казался особенно плохим и