"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

– Еще как нуждается, – согласился профессор Чакраварти. – И для нас это очень хорошо.

Они встали у окна. Глядя с высоты на Оксфорд, Робин думал о том, что город похож на хорошо настроенную музыкальную шкатулку, чья работа полностью зависит от серебра, и если оно закончится, если эти резонансные стержни сломаются, весь механизм, весь Оксфорд остановится. Умолкнут колокола, остановятся на дорогах кебы, а горожане замрут посреди улиц, подняв ногу для следующего шага и приоткрыв рот посередине разговора.

Но Робин не мог представить, что серебро закончится. Лондон и Вавилон с каждым днем все больше богатели, потому что корабли, подгоняемые серебряными пластинами с продолжительным действием, привозили назад полные сундуки серебра. Не было в мире такой страны, которая сумела бы противостоять британскому натиску, даже на Дальнем Востоке. Поток серебра мог нарушиться только из-за коллапса всей мировой экономики, а поскольку сама мысль об этом смехотворна, Серебряный город, восхитительный Оксфорд, будет жить вечно.

Однажды в середине января, войдя в башню, они обнаружили, что старшекурсники оделись в черное.

– Это из-за Энтони Риббена, – объяснил профессор Плейфер на семинаре.

Сам он был в лиловой рубашке.

– А что с ним случилось? – спросила Летти.

– Понятно. – Лицо профессора Плейфера напряглось. – Вам не сказали.

– Что не сказали?

– Летом Энтони пропал во время исследовательской экспедиции на Барбадосе, – ответил профессор Плейфер. – Он исчез как раз накануне отплытия корабля в Бристоль, и с тех пор мы ничего о нем не слышали. Предполагается, что он мертв. Его коллеги с восьмого этажа расстроены, думаю, они будут носить траур до конца недели. К ним присоединились и некоторые студенты с других курсов. Вы тоже можете, если хотите.

Он сообщил это с такой беззаботностью, как будто они обсуждают, не прогуляться ли после обеда. Робин изумленно уставился на него.

– Но разве он… Разве вы… У него что, нет родных? Им сообщили?

Профессор Плейфер написал на доске тему лекции и одновременно с этим ответил:

– У Энтони никого нет, кроме опекуна. Мистера Фалвелла уведомили по почте, и, как я слышал, он сильно расстроен.

– Бог ты мой, – пробормотала Летти. – Это ужасно.

Она бросила сочувственный взгляд на Виктуар, которая знала Энтони лучше всех. Но Виктуар выглядела на удивление невозмутимой; она не казалась потрясенной или расстроенной, лишь слегка не в своей тарелке. Словно надеялась, что они поскорее сменят тему. Профессор Плейфер с радостью так и сделал.

– Что ж, перейдем к делу, – сказал он. – В прошлую пятницу мы остановились на нововведениях немецких романистов…

Вавилон не объявил траур по Энтони. Факультет даже не устроил поминальную службу. Когда Робин поднялся в серебряную мастерскую в следующий раз, за столом Энтони работал незнакомый белобрысый выпускник.

– Это омерзительно, – сказала Летти. – Поверить не могу… Он же выпускник Вавилона, а все ведут себя так, словно его никогда здесь и не было.

За ее смятением скрывался глубинный ужас, который охватил и Робина, – ведь Энтони оказался расходным материалом. Они все – лишь расходный материал. А Вавилон, где они впервые почувствовали себя нужными, ценил и любил их, пока они живы и полезны, но на самом деле совершенно не заботился о них. В конечном счете они были лишь сосудами для языков, на которых говорили.

Никто не высказал этого вслух, боясь разрушить чары.

Больше всех новость должна была подействовать на Виктуар. Они с Энтони стали довольно близки за время учебы, ведь в башне было всего несколько чернокожих студентов и оба родились в Вест-Индии. Периодически Робин замечал, как они болтают, склонив друг к другу головы по пути в буфет.

Но ни разу этой зимой Робин не видел ее плачущей. Робину хотелось ее утешить, но он не знал как, да и предпочитал не заговаривать с ней на эту тему. При упоминании Энтони она вздрагивала, быстро моргала, а потом всячески пыталась сменить тему.

– Вы знаете, что Энтони был рабом? – спросила в столовой Летти как-то вечером. В отличие от Виктуар она говорила о нем при первой же возможности, как будто одержима его смертью до такой степени, что всем становилось не по себе. – В смысле, когда-то был. Владелец не хотел его освобождать и, когда вышел закон, собирался отвезти в Америку. Энтони смог остаться в Оксфорде только потому, что Вавилон его выкупил. Заплатил за него. Можете себе представить?

Робин покосился на Виктуар, но ее лицо не дрогнуло.

– Летти, – с ледяным спокойствием сказала она, – я, вообще-то, пытаюсь поесть.

Глава 12

Короче говоря, я из трусости не сделал того, что заведомо надлежало сделать, так же как раньше из трусости сделал то, чего делать заведомо не надлежало.

Чарльз Диккенс. Большие надежды

Когда наконец-то Гриффин снова появился, уже давно начался второй триместр. Прошло уже столько месяцев, что Робин перестал ждать записку и мог бы не заметить ее, если бы не сорока, которая тщетно пыталась ее вытащить.

В записке указывалось, что Робин должен прийти к «Крученому корню» на следующий день в половине второго, но Гриффин почти на час опоздал. Когда он наконец пришел, Робина поразил его изможденный вид. Даже несколько шагов по пабу, казалось, его вымотали; сев за стол, он дышал так тяжело, словно только что бегом пересек весь парк. Он явно не менял одежду несколько дней, и стойкий запах привлекал внимание. Гриффин слегка прихрамывал, и Робин замечал бинты под рубашкой каждый раз, когда брат поднимал руку.

Робин не знал, что делать. Он заготовил возмущенную речь, но проглотил слова, увидев, в каком состоянии пребывает брат. Пока Гриффин заказывал пастуший пирог и два стакана эля, Робин сидел молча.

– С учебой все в порядке? – поинтересовался Гриффин.

– Да. Работаю над исследовательским проектом.

– С кем?

Робин потеребил воротник рубашки. Теперь он чувствовал себя глупо, заговорив на эту тему.

– С Чакраварти.

– Здорово. – Принесли эль. Гриффин осушил свой стакан, поставил его и поморщился. – Просто прекрасно.

– Остальные мои однокурсники не так довольны своими проектами.

– Еще бы, – фыркнул Гриффин. – В Вавилоне никогда не дают заниматься тем, что тебе хочется. Только исследованиями, которые наполнят их закрома.

Повисла долгая пауза. Робин смутно чувствовал себя виноватым, хотя и не видел для этого причин, червячок сомнений с каждой секундой все глубже внедрялся в его нутро. Принесли еду. От тарелки поднимался горячий пар, и Гриффин набросился на пирог с волчьи аппетитом, как будто оголодал. Вполне возможно, так оно и было: когда он склонился над тарелкой, на его острые выпирающие