Дмитрий Старицкий - Имперский рыцарь

— Туда же, — ответил Вальд. — Мотоброневагон с сегодняшнего дня является подразделением гвардейской штурмовой роты. Взводом тяжелого оружия. Я, кстати, его в депо загнал на профилактику и составление дефектной ведомости. А экипаж его будет квартировать вместе со всей ротой. Твоя охрана также приписана к роте, — развел Вальд руками, намекая тем самым, что это не его инициатива.

— Господа гвардейцы, разрешите мне задать вам пару вопросов? — подал голос лейтенант Ягрозор.

— Задавайте, — разрешил Вальд.

— Насколько вы ограничены финансами в вопросе проживания гражданских специалистов?

— В разумных пределах, — ответил вместо Вальда я, так как платить все равно придется мне.

— На той же Предгорной стороне, где ваши казармы, недалеко от них некий Пелль открыл гостиницу не гостиницу, но постоялый двор в расчете на поток товаров от Горнорецкой дороги к товарной станции. Но… вместо прибыли несет сплошные убытки. Все потому, что купцы традиционно предпочитают временное жилье около вокзала или на равнинной стороне от реки, хоть оно там и сильно дороже. Но они обычно надолго не заселяются — день-два. Загрузят вагон и отправятся обратно на перевал. У них время — деньги.

— Насколько это дешевле встанет против отеля на Главной площади Втуца? — захотел я конкретики.

— Раз в пять при сопоставимом комфорте, ваша милость.

— Надо смотреть, — решил я.

— Прямо сейчас? — спросил Вальд.

— А что тянуть? — пожал я плечами.

— Я возьму твои фуры? Временно, конечно. Ротное имущество перевезти. А то сам знаешь, каков наш обоз, — спросил Вальд.

— Конечно, — разрешил я. — Только латунь из фур пусть переложат в крытый вагон под замок. И этих… помогальников моих узкоглазых припаши, а то за дорогу опухли, наверное, от безделья.

Повернулся ко второму интендантскому офицеру:

— А с вами, капитан, наверное, завтра придется вопросы решать. Люди в приоритете. И прихватите тогда с собой карту окрестностей Втуца. Мне под завод не обязательна земля в самом городе.

Офицеры потянулись на выход.

Я заглянул к себе в купе, чтобы перевесить Рыцарский крест с заляпанного морского мундира под воротник полевого, и знак за ранение и Солдатский крест первого класса, что обязан по уставу носить с ним. Ленточка Креста военных заслуг была пришита на него и раньше.

И кортик, как же без него. И пистолет Гоча в деревянной колодке. Вот теперь я вооружен и очень опасен.

Влезла Элика с какой-то бабской ерундой.

— Женщина, не доставай меня сейчас, — поднял я ее за плечи и переставил, освободив себе проход. — У меня нервическая лихорадка. Я теперь псих со справкой.

— Слушай, Кобчик, кто из нас беременный, а? — крикнула жена мне уже в спину.

Ну и денек…

8

Отель, к которому нас привез лейтенант Ягрозор, вывески не имел, зато встретил нас покривившейся и выгоревшей на солнце табличкой «продается» на кованом железном фонаре крыльца.

«Хорошая работа, — оценил я застекленный фонарь под свечу. — Сам бы такой гордился».

Да и крыльцо было приятное для глаз, бревенчатое, резное, под простенькой деревенской черепицей полукругом на козырьке. Дверь массивная, усиленная полосами железа, без тарана не выбить. А поставлена так грамотно, что тарана из-за хитрых перил со столбами не занести. Даже если умудришься затащить, то не развернешься с ним для удара.

Рядом на мостовой коновязь для верховых оформлена резьбой в том же стиле, что и крыльцо.

Сам дом в четыре уровня — полуподвал, высокий первый этаж — «господский», как тут называют, второй существенно ниже и чердак под острой черепичной крышей. Слуховое окошко вдоль улицы глядит — пулемет ставить очень удобно. Дом из дикого камня сложен. Кое-где оштукатурен и побелен, а кое-где оставлен рустовый камень в стене как есть. Для красоты.

Отель — последний дом на горбатой мощеной улице и как бы запечатывает ее. Ворота выходят в тупиковый переулок.

Между хозяйственным двором с воротами и самим домом с открытой верандой что-то типа римского атриума, только вместо бассейна под отдельной крышей колодец, глубокий, с эхом. Ворот на нем цепной. Цепь кованая, считай, вечная. Вокруг колодца небольшой прямоугольный двор. По периметру галерея на столбах под черепицей. В ней, в затенении, частые двери — одинаковые комнатки хоть под жилые номера, хоть под хозяйственные помещения. Посмотрел две-три… и хватит. Это Элика после меня уже во все щели нос сунула.

Перекрывала атриум редкая деревянная решетка, по которой виноград пущен. Опиралась она на столбики у колодца.

Весь атриум выложен плитняком, чтобы грязь не развозить под дождем.

На хозяйственном дворе большая конюшня, каретные и дровяные сараи, две колоды для рубки, козлы для пилки, поилка, капитальный сеновал, хлев, баня с бронзовым котлом и запасом веников, отдельная прачечная. Коптильня под рыбу и мясо с запасом щепы определенных сортов. Завалинка из пяти сцепленных скобами полномерных бревен. Маленькая кузничка для мелкого металлического ремонта. С тисками. Верстак для столярных работ. Минимум необходимого инструмента. Выгородка под открытым небом наполовину забита горючим камнем.

Двор вымощен и чисто выметен. Брусчатка гранитная с насечкой, для того чтобы лошади и стирхи копытами не скользили.

Хоздвор в плане расположен буквой «Г». В короткой своей части огибая атриум, с наклоном примыкает к дому, к крепкой двери сразу в подвал, где винный погреб. Бочку сорокаведерную, что пара стирхов на телеге везет, закатить можно свободно. Такие бочки там в три этажа стоят вдоль стен. И с белым вином, и с красным, и с розовым, и с сидром пяти сортов. Большой запас. Но ничего сильно крепкого. Не сказать, чтобы особо изысканные были вина, но и не дрянь.

Из винного погреба после легкой дегустации содержимого прошли отдельным проходом внутри дома в сухой полуподвал. Там кладовые с приличным запасом разнообразного продовольствия длительного хранения. Удивило меня, что запас керосина держат на хоздворе, а запас растительного масла в доме. По горючести одна жидкость другой ничем не уступит.

С другой стороны полуподвала спуск в ледник.

— Зимой с кипятка ледяные кирпичи морозим, да меняем ежегодно, — пояснил хозяин.

В леднике было холодно. На ледяных кирпичах лежали деревянные решетки. На них валялась одинокая свиная полть.[5]

Сразу за просторной конюшней, в которой обитали только четыре стирха да вонючий козел с дурным глазом, находился узкий проход к тыльной стене, в которой была капитальная, но небольшая калитка — максимум верховую или вьючную лошадь за уздцы провести. Там тропа вела вдоль берега, потом раздваивалась — в горы и вокруг поселка в казармы конно-егерского полка. Это хорошо. В случае чего так и за подмогой можно будет послать.