Торговля артефактами - Хайдарали Мирзоевич Усманов

аудиофрагменты и метаданные. Время, место, координаты тайного склада, номера кораблей, списки наёмников. Кирилл пролистывал фрагменты, как страницы отчёта, и с каждой страницей картина складывалась всё яснее.

– “Нокс”, ставь паузу. – Сказал он. – Ты выяснил, кто именно ведёт эти записи? Источник переговоров – внутренний канал агента или внешняя запись?

– В большинстве сцена – внутренняя репродукция нейронной петли, частично синхронизированная с внешним архивом. Многое – это его собственная память. Но есть и вставки. Аудиозаписи с переговоров, явно сторонние… Предположительно, записи “М” о сделках. – Тут же ответил ему ИИ.

Мысленно хмыкнув, Кирилл снова погрузился в поток информации. Проекции бежали одна за другой. Передача контейнера эмиссару в порту Наара… Ночь, когда двое старателей отказывались продать свою находку – и звон металла по полу… Кадры с пепельным светом, когда грохот выстрелов, вспышки разрывов – “M” быстро проверял каналы, потом шептал:

“Никто не должен остаться живым.”

Холодный, профессиональный тон – нарезка инструкций наёмникам:

“Зачистить свидетелей…”

“Уничтожить следы…”

“Перехватить реликвию…”

Проекция внезапно дернулась – и показала лица тех, кого он нанимал для выполнения этой работы. Грубые черты, татуировки у висков – “Чёрные Харровы”. “Нокс” подал имена, вытянутые из торговых реестров. Два бывших наёмника, кодовые ники, транзакции – последовательность платежей в ночь исчезновения Сорана и Хвека. Кирилл увидел цифровую карту. Маршруты их шаттлов, встречи на тайных платформах, контакты с брокерами – всё это было теперь перед ним на экране.

Агент слегка заворочался, отдалённо шевеля губами. Воспоминание прижимало к груди не только цифры, но страх. На одной из проекций он видел собственные руки – трясущиеся при вводе кода – и услышал голос:

“Если придётся – они будут умирать. Такова цена науки.”

Тут же шла следующая запись:

“Триста единиц на операцию…”

Затем:

“Страховка на убой – оплачена…”

И только потом отчёт о “перемещении трупов в нейтральный пояс”.

На всё это Кирилл смотрел молча, но казалось, что даже температура в его груди поднималась от злости и смятения, перемешанные пополам с расчётом. “Нокс”, аккуратно подсвечивая слабые, но важные детали, внезапно показал ему файл, который агент Имперской СБ вёл в скрытом разделе. Там был список контактов, и рядом – пометка “наёмники – подтверждён”. А около имени “М” стоял другой адрес – короткая строка меток “Внутри Империи”.

– Это не частники. – Глухо прошептал Кирилл. – Это сеть. Государственная. Или очень близкая к ней.

На эти выводы парня “Нокс” тихо добавил:

– Есть множество платежей с регистрацией, совпадающей с ресурсным отделом Имперской Службы Безопасности. Вероятность централизованной координации – восемьдесят шесть процентов…

…………..

После удара парализатором, агент провалился в болезненное беспамятство. Так что в специально подготовленной для допросов камере он проснулся с тихим криком. И его голос вышел слабым, и даже каким-то растерянным. Находящийся рядом Кирилл, показательно медленно наклонился к нему, и в глазах, которые ещё не осознали всю тяжесть, мелькнула унижение и страх. Он не кричал. Просто произнёс, мягко, но неумолимо.

– Ты можешь молчать. Я всё уже знаю. Все имена… Номера… Транзакции… Переговоры… Ты покупал жизни и продавал реликвии. Ты думал, что всё это – только твой карман и кресло в штабах. Сейчас мне интересно одно… Назови мне имена тех, кто курировал тебя сверху. И, может быть, мы дадим тебе шанс… Умереть без боли…

Агент сначала молчал. Его губы слегка дрожали, а глаза искали спасение. Потом открыл рот, и послышался шёпот – он назвал имя, то самое, которое “Нокс” тут же подсветил в списке. Оно стояло в связке с ресурсным отделом одной из легальных лабораторий. Рядом были координаты склада, где хранились уже отправленные в Империю образцы древних артефактов.

“Нокс” занес это в отчёт. Ключевое имя, подтверждения транзакций, серийные номера контейнеров на кораблях. Кирилл почувствовал, как в руках у него оказался не просто чей-то агент, а полноценная нить, за которую можно дернуть, чтобы распутать всю сеть, опутавшую данный сегмент Фронтира. Но он также видел и цену, что придётся заплатить за подобные знания. И понимал, что одна эта нить потянет его вглубь Империи, туда, где открытые двери не всегда к лучшему.

– Хорошо. – Сказал он тихо. – Тебе дадут шанс. Но сначала – полный список. И ты будешь писать. Всё. И сам…

Агент тихо закашлялся, и его лицо исказилось от страха. Как и от того, что он вдруг оказался между металлическими стенами “Трояна” и невидимой публичностью. Так как информация уже начала рассеиваться по закрытым каналам “Нокса”, а потом и всей Вольной станции, и мир, в который он привык прятаться, медленно рушился.

“Нокс” же, как всегда, оставался бесстрастным. Он аккуратно подсветил очередные пункты, сверил их с логами “Чёрных Харров”, и прислал Кириллу итоговую сводку – имена… Счета… Маршруты, заканчивающиеся кладбищами… Номера и наименования кораблей… И даже даты последних операций. Всё это теперь лежало у Кирилла под рукой – тлеющее, горячее и смертельно опасное.

Он знал, что дальше его ждёт тяжёлый выбор. Можно было бы продать это всё самой Империи Эльфов, бросив агента на растерзание. Ил шантажировать всех, кто в этом замешан… Или раскрыть всё окружающему этих разумных миру, рискуя собственной шкурой. И в глубине его взгляда заискрилась решимость – он ещё не знал ответа, но был уверен в том, что первая фигура в этой игре взята.

Спустя всего час Кирилл сидел в полутьме ангара, глядя на мерцающие панели “Трояна”, и в голове у него уже, как в киноплёнке на ускоренной перемотке, разворачивалась возможная картинка последствий – масштабом гораздо больше, чем одна утечка или одна пойманная крыса в сети. Его мысли шли быстро, холодно и с той странной, почти садистской точностью, с какой ИИ разбирал пакеты данных.

Он представил сначала внешнюю сцену – те самые лаборатории и кабинеты, где скептики и чёрствые бюрократы будут тереть подбородки. Новости разойдутся молниеносно:

“Имперская Служба Безопасности – в центре скандала…”

“Разведка эльфов торгует и убивает ради реликвий…”

“Архивы переписаны, учёные выкуплены, трупы спрятаны…”

Он увидел, как в публичных каналах вспыхнут язвительные комментарии, как торговые дома и университеты в соседних государствах начнут требовать объяснений, как гномы и другие, кому не по нутру тирания элитарного подхода эльфов, поднимут вой, и даже, вполне возможно, организуют целый бойкот всему их государству.

Мысль о том, что репутация Империи Эльфов – та тонкая, идеализированная завеса, под которой живёт власть – может быть проткнута насквозь ради нескольких мешков с империалами и бессовестных “перепродаж”, вызвала у него взрыв смеха. И это не был радостный смех. Он был