Берсеркер: Маска Марса. Брат берсеркер. Планета смерти - Фред Сейберхэген

через секунду осталась позади. Флот жизни несся вперед, намеренно устремляясь в западню, нацелившись прямо в место соединения циклопических челюстей.

Пространство вокруг Митчелла Спейна содрогалось и искривлялось. Огонь открыли все корабли флота, каждый враг палил в ответ, и выбросы энергии вонзались в Митча сквозь броню, будто призрачные пальцы. С дисплея исчезали и зеленые, и красные точки, но пока лишь немногие.

Перекличка голосов в наушниках Митча стала не такой интенсивной: события развивались чересчур стремительно, чтобы человеческое мышление могло поспеть за ними. На время руководство боем полностью перешло в руки машин – компьютер против компьютера, преданный слуга жизни против изгоя; оба бесчувственны, оба не осознают своего существования.

Изображения буквально замельтешили по сфере дисплея, сменяя друг друга с головокружительной скоростью. Разрастающаяся красная точка – всего в миллионе миль, вдвое ближе, еще вдвое ближе. И вот уже флагман вышел в нормальное пространство для последнего броска в атаку, выстрелив собой во врага, будто пулей.

Дисплей переключился на более близкий диапазон, избранный враг стал уже не красной точкой, а громадным отвратительным за́мком, зависшим под немыслимым углом на фоне звезд. Всего сто миль, и вот уже вдвое меньше. Скорость сближения упала до какой-нибудь мили в секунду. Как и предполагалось, враг разгонялся, пытаясь улизнуть от якобы самоубийственного броска. Митч в последний раз проверил кресло, скафандр, оружие. «Крис, не покидай кокон, он защитит тебя». Берсеркер разросся и стал сферическим, его стальное брюхо озарилось вспышками выстрелов. Мелкий, всего раз в десять длиннее флагмана. Слабое место всегда найдется, у каждого из них есть старые раны, таящиеся под древней скорлупой. Попробуй-ка удери, чудовищная мерзость, драпай, все без толку!

Ближе, ближе, еще капельку. Пора!

Все огни погасли; бесконечная секунда падения во тьму…

Удар. Кресло Митча тряхнуло так, что мягкие прокладки внутри скафандра ударили его, как гранит. Сменный носовой таран испарялся, плавился и ломался, снижая энергию соударения до уровня, который способен был выдержать корабль.

Но даже когда грохот смолк, тишина не наступила; его сменила симфония воя и скрежета терзаемого металла, смешивавшаяся со всхлипами и пыхтением вытекающего воздуха. Громадные машины сцепились в смертельной схватке, флагманский корабль проник в берсеркера до половины.

Таран прошел не гладко, но на мостике никто не пострадал. Аварийно-контрольная служба сообщила, что утечки воздуха находятся в пределах нормы и уже устраняются. Канониры доложили, что пока не могут выдвинуть в пролом орудийную башню. Машинное отделение рапортовало, что готово к максимальной тяге.

Полный ход!

Корабль заворочался в пробитом им проломе. Это могло обернуться победой, надо было лишь вспороть брюхо врага, выпустить его стальные кишки в космос. Мостик изгибался вместе с конструкциями корабля, чуть ли не целиком состоявшего из металла. Митчу на миг показалось, что он вот-вот ощутит мощь двигателей, построенных человеком.

– Без толку, командир. Нас заклинило.

Враг выстоял. Берсеркер наверняка уже обшаривал свою память, строил планы, замышлял контратаку против корабля, без страха и жалости.

Командир корабля повернул голову, чтобы поглядеть на Иоганна Карлсена. Главнокомандующий предвидел, что, когда дойдет до рукопашной, ему будет нечего делать. Флагманский корабль наполовину вошел в корпус врага, но, главное, все окружавшее их пространство представляло собой адскую оргию разрушения, и наладить сколько-нибудь внятную связь было попросту невозможно. Но если Карлсен был беспомощен, значит и компьютеры берсеркеров не могли связаться между собой, чтобы слиться в единый мозг.

– Командуйте своим кораблем, сэр, – распорядился Карлсен. Потом подался вперед, сжав ладонями подлокотники кресла и вглядываясь в затуманенный дисплей, будто пытался разобраться в мерцавших там неясных образах.

Командир тотчас же приказал своим десантникам идти на абордаж.

Митч наблюдал за тем, как они высаживаются через десантные люки. Все-таки лучше делать хоть что-нибудь, чем сидеть сложа руки.

– Сэр, прошу вашего разрешения присоединиться к абордажной команде.

Карлсен, казалось, не слыхал его, решив пока не применять своей власти, тем более для того, чтобы послать Митчелла Спейна в гущу боя или удержать его на месте.

Командир корабля поразмыслил над просьбой Митча. Ему хотелось, чтобы абордажный координатор оставался на мостике, но опытные воины были отчаянно нужны в бою.

– Ладно, ступайте. Постарайтесь помочь в обороне десантных люков.

Этот берсеркер оборонялся изо всех сил, бросив в бой роботов-солдат. Десант едва успел отойти, когда началась контратака, отрезавшая большинство десантников от корабля.

В тесном извилистом коридоре, что вел к месту самого горячего боя, его встретил человек в бронескафандре.

– Капитан Спейн? Я сержант Брум, командир тутошней охраны люков. С мостика передали, что вы принимаете командование. Туговато приходится. Канониры не могут развернуть башню в проломе. У жестянок масса места для маневра, и все они наступают.

– Что ж, пошли туда.

Они поспешили вперед по коридору, сузившемуся до искривленной щели. Флагманский корабль изогнулся, будто клинок, вонзенный в кусок брони.

– Тут никакой ржавчины, – заметил Митч, выбравшись из люка. Вдали сверкали вспышки света, а поблизости тускло рдел раскаленный металл, освещая балочные фермы, напоминавшие небоскребы, среди которых и застрял корабль.

– А? Нет, – не без недоумения отозвался Брум, сосредоточенный на деле, и указал туда, где среди рваного металла и плавающих осколков разместились около ста человек. – Жестянки огнестрельным оружием не пользуются. Просто подплывают украдкой или волной идут на приступ, стараясь сцепиться с нами врукопашную. Во время прошлой атаки мы потеряли шесть человек.

Из стальных недр с воем вырывались струи газов и вылетали капли жидкостей, по металлу шли конвульсии. Проклятая машина то ли издыхала, то ли готовилась к битве – сказать было трудно.

– Ни одна абордажная партия еще не вернулась? – осведомился Митч.

– Нет. Похоже, у них не все ладно.

– Охрана люков, говорит артиллерия, – произнес жизнерадостный радиоголос. – Мы готовим восьмидесятиградусную носовую башню.

– Ладно, тогда пускайте ее в ход! – раздраженно бросил Митч. – Мы внутри, так что не промажете даже при желании.

Минуту спустя в корпусе корабля открылись специальные лючки, и появившиеся оттуда прожекторы вонзили лучи света в хаотические недра.

– Снова идут! – крикнул Брум. В сотнях метров впереди, за оплавленным обрубком корабельного тарана, летела вереница фигур. Прожекторы обследовали их и не выявили людей. Митч открыл было рот, чтобы вызвать канониров, когда башня повела огонь; беспорядочно рвавшиеся снаряды сеяли опустошение в ряду наступавших машин.

Но за первой шеренгой двигались другие. Люди стреляли во все стороны, в сотни роботов, которые ползли, летели на реактивной тяге и дрейфовали по инерции.

Митч покинул десантный люк, перемещаясь в невесомости короткими бросками от опоры к опоре, обходя аванпосты и в случае надобности перекидывая людей с места на место.

– Отходите, когда припрет! – приказал он на командирской