Жнец. Книга девятая - Макс Дарт

заключался в том, что он в самом деле «был». Теперь парень отброшен на первую ступень развития Одаренного, и ему предстоит пройти весь путь заново. Что могу сказать? Соболезную ему, его отцу и Роду Сахаровых в целом.

Почему так получилось, рассказала мне Чайя еще во время нашей подготовки к приему в императорском дворце. Оказывается, что в тот момент, когда Сахаров-младший чуть было не погубил не только мою гвардию, но и Наташу, я, поддавшись чувствам, по наитию изменил один из основополагающих символов в Печати Ограничения и не заметил этого. Таким образом, из-за незначительного, на первый взгляд, изменения Печать Ограничения превратилась в совершенно иной конструкт.

Печать Обнуления. Из названия становится предельно ясным, каким эффектом обладает конструкт, носящий столь говорящее название. Так что эффект понижения ранга Одаренного оказался не кратковременным, а постоянным. Такие вот дела.

Разумеется, Оксане я сказал, чтобы она в требовании, которое будет отправлено Роду Сахаровых, указывала, что сын главы является именно высокоранговым Одаренным, поэтому сумма за него должна быть соответствующей. И мне сразу стало понятным, что моя невеста так и собиралась поступить изначально. Моя умница.

Сразу после окончания разговора я направился в подвал. Покамест Аркадий собирает значимых для меня и моего Рода людей, я решил встретиться с пленниками, включая как раз-таки сына графа Сахарова. Понимая, что с гвардейцами разговор получится куда более длительным, решил сразу заявиться к парню, что совсем недавно был Неограниченным.

Сахаров находился в отдельном от остальных пленников помещений. Некоторые из бойцов видели, как господин целенаправленно пожертвовал их соратниками, невзирая на потери. А учитывая тот факт, что Сахаров находится на уровне Новичка, то, боюсь, шансов на выживание у него было бы немного, попади он в одну камеру с остальными. И все, плакали мои денежки.

Зайдя в помещение, сделанное под одиночную камеру, я нашел Сахарова сидящим на краю кровати и сложившим руки в молитвенном жесте. Стоило пленнику меня заметить, как он одним движением скользнул с кровати, падая на колени и ударяя лбом об пол.

— Не вели казнить, господи! — взмолился парень, заставив меня замереть на месте.

Действия Сахарова вызвали у меня полнейшее недоумение. Я понятия не имел о том, что сынок графа поехал кукухой, а одна девятихвостая особа, видать, посчитала, что хвостов у нее многовато, и решила не сообщать мне столь важных вещей.

«Я не виновата, что ты решил всем присутствующим в тот момент бойцам показать, какой ты весь из себя всемогущий. Засунуть души в тела людей можно было, не взлетая в воздух! — огрызалась лисица. — Не только Сахаров считает тебя богоподобным, чтоб ты понимал. Некоторые из наших гвардейцев, которых минула участь быть убитым, тотчас укрепили свою веру в тебя, Саша.»

То, что мои люди, которые и так безоговорочно следовали за мной, стали верить в меня еще больше, конечно, радовало. Но то, что Кей умолчала о помешательстве Сахарова, ставило меня в весьма уязвимое положение. Его папаша может смело послать меня к черту, если вместо сына ему вернется умалишенный. Ранг своего Дара Сахаров себе вернуть еще может, а вот психическое здоровье без определенной помощи — вряд ли.

— Кей, — приказным тоном проговорил я в воздух, выталкивая вместе с тем хвостатую из своей души. — С настоящего времени ты являешься личным психологом для нашего друга, — кивком головы указал на Сахарова. — К моменту его передачи Сахаровым, он должен мало отличаться от того, кем был раньше.

— Саша…

— Сейчас не до шуток, Кей, — прервал язвительность демоницы, с которой она проговорила мое имя. — В отличие от остальных пленников, Сахаров будет общаться со своей семьей, и ему нужна легенда, неотличимая от реальности. Байка должна быть такой, чтобы он сам в нее верил до конца своей жизни. И того факта, что я могу манипулировать душами не совсем живых людей, в легенде быть не должно. Я понятно выражаюсь?

— Сделаю все в лучшем виде, — уловив тот факт, что я в самом деле шутить не настроен, серьезно пообещала хвостатая. Когда было нужно, она могла превращаться в адекватную кицунэ.

«Ой, да иди ты…» — прочитав ход моих мыслей, обиженно бросила демоница, хотя душой я чувствовал, что она рада проявленному мной к ней доверию. Никто, кроме нее не сможет решить этот вопрос, и Кей в самом деле сделает все в самом лучшем виде.

— Рассчитываю на тебя, — сказал я хвостатой и покинул помещение, понимая, что с сыном Сахарова вести беседу смысла нет от слова «совсем».

Когда вышел в коридор подвала, я сразу же направился в практически противоположную его часть. Именно там были заключены остальные пленники, которых сюда перевели из замка, расположенного в моем личном Рифте. И было их ни много ни мало три десятка.

Разместить пленников мои люди решили в одном большом помещении, что делало их заключение более комфортным. Они всегда были друг у друга на виду, и каждый из них мог видеть, что с его товарищем ничего злого не делают. К тому же сами условия были более чем приемлемыми. Я и мои люди не уподобляемся тому, как поступали с моими гвардейцами Сахаров и Курчатов.

Разумеется, все зависит от совершенных пленниками поступков. Те, кто ставит выше всего страдания другого человека, во-первых, вряд ли попадет ко мне в плен, погибнув намного раньше, а во-вторых, таких я могу без особых проблем отслеживать.

Как обладатель прекрасного Дара, предоставляющего возможность видеть человеческие души, я могу с легкостью различать, кем является находящийся передо мной человек, по наличию кроваво-красных сгустков. К счастью, ни у кого на территории моего поместья этой дряни в помине не было, включая пленников. Даже из души Сахарова после того, как тот сошел с ума, кроваво-красные сгустки исчезли.

Тем не менее пленники все еще были гвардейцами моих врагов. Того, что между нашими Родами, можно сказать, уже заключен мир, они не знают. Следовательно, могут предпринимать какие-никакие действия, ведущие к побегу или саботажу. Поэтому рядом с помещением, служившим общей камерой, всегда дежурил небольшой отряд из моих гвардейцев, способных не только доложить о беспорядках, но и усмирить самых ретивых нарушителей спокойствия.

И настоящий момент не стал исключением. Бойцы, стоило им меня заметить, вытянулись по струнке, а когда я подошел ближе, то козырнули и кратко доложили, что никаких происшествий за время их дежурства обнаружено не было. Чувствуется влияние Зубинина. Бывший военный как-никак.

Поблагодарив бойцов за службу, я смело