Пустующий трон - Кен Лю

Она наконец-то раскрыла им невероятную тайну: император Монадэту, давно отлученный от занавешенного трона, готовил вторжение в Неосвобожденный Дара.

– Я собираюсь помогать императору всеми доступными средствами, – призналась секретарь предусмотрительности. – И первым делом я привезу ему талантливых людей. Не будет никаких экзаменов, никаких сочинений на свободную тему, никаких титулов и баснословных жалований. Вы не станете частью системы. Могу пообещать лишь много тяжелой работы и опасностей.

– Опасностей? – Арона пришла в замешательство. – Нам же не придется лично сражаться с льуку?

– Если только сами не захотите, – ответила Дзоми, косясь на Моту. Тот выглядел готовым в любой миг схватиться за меч.

– Она имеет в виду, что мы будем считаться изменниками престолу, – пояснил Види. – Это вторжение, насколько я понимаю, не согласовано с императрицей Джиа. – Он осторожно взглянул на Дзоми.

Та не отрицала.

– Все верно. Даже меня могут осудить за то, что я предложила вам такое. Любой из нас может разделить судьбу маршала Мадзоти. Хочу, чтобы вы понимали степень риска.

– А если мы откажемся? – уточнил Види.

– Тогда ступайте на все четыре стороны, – ответила Дзоми. – Я не буду вам угрожать, не стану никого осуждать и наказывать. Вы вправе присоединиться к нам с императором по своей воле – или не делать этого.

Участники банды переглянулись. Все, кроме Моты, заметно колебались.

– Вы видели свежайшие показания беженцев, а некоторые из вас даже встречались с самими беженцами, – сказала Дзоми. – Вы знаете правду о происходящем в Неосвобожденном Дара. Боюсь, императрица считает, что нельзя рисковать спокойствием и процветанием центральных областей, поэтому она не объявит войну даже по истечении срока мирного договора.

– Может ли частная армия тягаться с мощью льуку без поддержки имперской казны? – спросил адвокат.

– Поэтому я и прошу вас о помощи. У юного императора недостаточно средств и рук, и он не в состоянии воссоздать великолепную флотилию, почти десять лет назад вышедшую в залив Затин против льуку. За это время льуку стали сильнее, а армия императора, увы, невелика. У Монадэту есть несколько секретов, которые откроются вам, когда вы с ним встретитесь, но этого недостаточно. Ему нужны новейшие изобретения, благодаря которым можно будет одолеть превосходящие силы врага.

– Как «Великолепная ваза» одолела «Сокровищницу», – пробормотала Рати Йера.

Дзоми кивнула:

– Да, но на горизонте маячит более серьезная угроза. Вы вряд ли знаете – впрочем, это вообще мало кому известно, – что менее чем через два года Стена Бурь расступится, открыв путь для подкрепления льуку.

Все участники банды испуганно ахнули.

– Императрица держит эту информацию в тайне, опасаясь паники среди населения, но при этом все равно не хочет рисковать, развязывая войну, и надеется умилостивить льуку. Однако мы с императором считаем, что подготовка нападения необходима не только для спасения жителей Неосвобожденного Дара, но и для выживания Дара в целом.

– Маршал Мадзоти могла запереться дома и отказаться от клейма изменницы, пока льуку бесчинствовали бы на островах, – подал голос прежде молчавший Мота. – Мы тоже можем остаться в стороне и жить в неведении, пока тьма сгущается над Дара. Но разве это свободная жизнь? Гин Мадзоти вышла из дома, неся бремя предательства, и взяла в руки меч ради Дара. Теперь, зная правду о ее жизни, разве можем мы поступить иначе?

– Если для спасения Дара нужно стать изменником, то, значит, так тому и быть, – заключил Види.

Остальные члены банды согласно кивнули.

Итак, Рати Йере пришлось несколько дней чинить сломанные печати на свитках, пока ее товарищи вывозили из Гинпена пожитки и прощались с друзьями. Они избежали суда за измену – но оказались вовлечены в куда более грандиозные планы.

Пока Дзоми давала последние наставления Ките Ту, директору Императорских лабораторий Гинпена, Цветочная банда осматривала повозки, проверяя, чтобы все их изобретения и ценности были надежно закреплены.

– Мастер Йера, мои помощники отнесут вас в экипаж! – крикнул Кита Ту, увидев, как Рати с трудом катит свое кресло по неровной дороге.

Даже длинные рычаги и зубчатые передачи не освобождали пожилую даму от необходимости прикладывать серьезные усилия. Кресло как будто было тяжелее, чем казалось.

– Не стоит, – отмахнулась Рати Йера. – Мота меня отнесет. Я привыкла к его твердым рукам.

Мота Кифи подошел и легко перенес кресло через канавку, пока остальные члены банды продолжали осматриваться и болтать.

Всем было тревожно и радостно одновременно. Дзоми подобрала каждому роль в соответствии с его или ее навыками, и приключение обещало быть увлекательным.

В хвосте каравана ехали повозки с пленными. Пиратских главарей – пойманных как на море, так и в «Сокровищнице» – погрузили в несколько фургонов-клеток под охраной солдат. Приунывший Тифан Хуто удостоился одиночной клетки. Всех обвиненных в пиратстве, похищении людей, помощи льуку и прочих тяжких преступлениях надлежало привезти в столицу и отдать под суд особого трибунала Тайного совета.

Тифан отчасти даже радовался пребыванию в клетке. Он не знал, как взглянет в глаза разгневанным братьям и старейшинам рода, которым из-за его оплошностей грозила потеря всего состояния. После вынесения приговора почти вся собственность клана Хуто – а конкретно все, к чему приложил руку Тифан, – перейдет в собственность государства.

– Где Кинри? – спросила принцесса Фара.

Они с Айей Мадзоти ожидали отбытия во главе каравана.

– Ну и ну! – воскликнула Айя. – И десяти минут не можешь со мной поговорить, не вспомнив про него.

– Неправда, – краснея, оправдывалась Фара. – Просто я его нынче с самого утра не видела.

– Успокойся. Кинри не ребенок малый, не потеряется. Пойду приведу его, но сразу предупреждаю – рядышком вы не поедете.

– Почему?

– Потому что я твоя компаньонка! Буду всю дорогу до Пана сидеть между вами…

– Сейчас ты у меня получишь…

Но Айя уже со смехом убежала на поиски юноши.

Фара вздохнула. После возвращения с задания Айя выглядела грустной и подавленной, как будто пребывание в море изменило ее, заставив вдруг повзрослеть и усомниться в своих силах. И Фара, в общем-то, понимала лучшую подругу: за три месяца в Гинпене она узнала много нового о жизни простых людей и о себе самой и чувствовала, как будто стала совсем другим человеком. Было приятно провести с Айей несколько минут наедине, вновь подурачиться и побыть беззаботными, как прежде.

Вскоре Айя вернулась. Вид у нее был озадаченный.

– Я нигде его не нашла.

Встревоженная Фара побежала к Дзоми.

Они обнаружили Кинри на вершине утеса. Он сидел, свесив ноги над водами залива Затин.

На миг Дзоми почувствовала себя так, будто вернулась назад во времени, в тот день, когда они с Тэрой сидели на этом