"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

Он ужасал не грубой силой. А чистой, подавляющей властью. Он нашел в ее памяти единственного человека, который когда-то казался Рин настолько сильным, что она не могла его ослушаться. Нет, не просто не могла ослушаться, а жаждала подчиниться, потому что страх и любовь – две стороны одной медали.

Теперь она поняла, что связывало Цзяна и Дацзы с Жигой. По той же причине ее когда-то так тянуло к Алтану. С Алтаном всегда было так просто. Не нужно думать. Она следовала туда, куда направляла его ярость, слепо и не задавая вопросов, потому что восхищаться им было проще, чем примириться с собой. Алтан вселял в нее ужас. Она готова была умереть за Алтана.

– Алтан Тренсин, – пробормотал Жига. – Я помню это имя. Племянник Ханелай, верно, Цзыя? Гордость острова?

Голову Рин наводнили новые образы.

Она увидела волны, накатывающие на изрезанный берег. Мальчика, шлепающего по воде в тени. Совсем маленького, не старше четырех-пяти лет. Он стоял один на берегу, с трезубцем в руке, и сосредоточенно щурил темные глаза, наблюдая за волнами. Его чернильно-черные волосы спадали по бронзовым от загара щекам, а лицо выглядело не по возрасту зрелым, напряженный взгляд словно принадлежал взрослому человеку. Не отрывая взгляда от воды, он медленно поднял трезубец над плечом. Эту позу Рин уже много раз видела.

И она вдруг поняла, что смотрит на Алтана.

– Идем, – слетел с ее собственных губ голос Жиги.

Ведь это были воспоминания Жиги, она видела происходящее его глазами.

Двадцать лет назад Жига подошел к Алтану Тренсину и сказал:

– Идем. Тебя ждет тетя.

Жига протянул руку. И Алтан без вопросов и сомнений ее принял.

В голове Рин раскатился смех Жиги. «Ну что, теперь видишь?» Рин в ужасе покачнулась, но не могла оторваться от видения, не могла снова стать собой, Жига заставил ее смотреть дальше. Рин не удавалось вернуться обратно в собственное тело, на гору Тяньшань, пришлось смотреть, как Жига ведет Алтана к ожидающему на берегу судну с развевающимся знаменем Федерации.

На палубе уже ждали другие дети. Десятки детей. И среди них стоял один мужчина, худой и жилистый, он хлопал детей по плечам, а в его узких глазах плясал огонек любопытства и ликования. Такой же, как когда он рассматривал Рин несколько лет назад. Это узкое лицо с острым подбородком нависало над ней в худшие моменты ее жизни и до сих пор преследовало в кошмарах по ночам.

Широ.

Двадцать лет назад доктор Эйимчи Широ взял Алтана за руку и провел его на борт.

И тогда все фрагменты кошмарной мозаики сложились воедино. Федерация не похищала спирских детей. Их отдал Триумвират. Все это сделал Жига, именно он вручил детей Федерации, именно Жига принудил Ханелай, когда она сопротивлялась, и он смотрел, как ее остров погибает в дыму, когда она сделала неправильный выбор.

– Ты права, – сказал Жига, убирая ладони от висков Рин. Она стояла на коленях, пытаясь отдышаться. – Мне пришлось принимать трудные решения. Я сделал то, что должен был сделать. Но я не имел дело со спирцами. Только с Ханелай. Эта стерва собиралась переметнуться. Ваш народ не умеет служить, только доставляет неприятности. И ты такая же.

В голове у Рин запульсировала боль. Она не могла дышать и смотрела в пол, пока все вокруг не перестало кружиться перед глазами, пыталась оттянуть неизбежный ответ.

Как же она ошибалась! С Жигой невозможно договориться. Нельзя заключить союз с тем, кто даже не считает ее человеком.

Дело не в унижении. Речь идет о выживании.

А потом ей все стало кристально ясно.

Рин так отчаянно надеялась на иной исход. Она карабкалась в гору в готовности отдать Триумвирату почти что угодно. Она знала, что они совершали чудовищные преступления. И закрывала на это глаза, лишь бы воспользоваться их силой. Ради победы над Республикой Рин готова была простить Триумвирату почти все.

Но не это.

Она подняла голову:

– Спасибо.

Жига скривил губы в ухмылке:

– За что, девочка?

– За то, что упростил мне задачу.

Она закрыла глаза и сконцентрировала всю свою боль в ярости, в одной плотной точке. А потом раскрыла ладонь.

Вспышка длилась лишь пару секунд – достаточно, чтобы спалить одежду Жиги, а потом огонь тут же потух.

Феникс никуда не исчез. Рин по-прежнему чувствовала свою связь с богом, в Небесном храме даже сильнее, чем когда-либо. Но Феникс с воплем отступил перед врагом, присутствия которого Рин не ощущала.

Где-то в мире духов боги воевали друг с другом. Значит, придется драться самой.

Рин вытащила меч. Но прежде чем она бросилась на Жигу, он успел схватить клинок, лежащий на алтаре, и отбил атаку с такой силой, что ее рука задрожала.

Жига действовал на удивление медленно. И неуклюже. Его движения были верными, но на долю секунду запаздывали, словно он позабыл, как доносить команды до рук. После двадцати лет сна Жига отвык от своего тела, и лишь благодаря этому Рин еще была жива.

Но этого было недостаточно. Она кошмарно владела мечом, потому что никогда не училась справляться левой рукой. Никак не могла почувствовать клинок. Рин едва успевала за Жигой, каким бы медлительным он ни был, и через несколько секунд он вынудил ее перейти в оборону. Рин даже помыслить не могла об атаке, она едва уворачивалась от его меча.

Жига занес меч над головой. Рин вовремя вскинула свой, чтобы ее не рассекли пополам. Плечо заломило от отдачи. Она напряглась, готовясь к боковому удару, но Жига не оторвал клинок от ее меча. Он напирал все сильнее и сильнее, пока скрещенные мечи не оказались у самого лица Рин.

– На колени, – приказал Жига.

У Рин задрожали колени.

– Я буду милосерден, – сказал он. – Позволю тебе служить мне. Встань на колени.

Ее рука дрогнула. Меч Жиги скользнул вниз. Рин нырнула влево, едва избежав меча, но собственный клинок выпал из ее онемевших пальцев. Жига наступил ногой на рукоятку и отбросил меч в сторону.

– Цзыя. – Он оглянулся через плечо. – Разберись с этим.

С тех пор как Жига сошел с алтаря, Цзян все так же стоял неподвижно. При звуках своего имени он поднял голову и в смятении нахмурился.

– Наставник, – выдохнула Рин. – Прошу тебя.

Цзян медленно двинулся к мечу, нагнулся, чтобы его подобрать, но засомневался. Он покосился на Рин и снова нахмурился, словно пытался вспомнить, где ее видел.

– Ну что же ты, Цзыя? – скучающим тоном