"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

Рин осторожно увеличила пламя, пытаясь осветить каждый уголок, но так, чтобы не устроить пожар. Наверху стояли на пьедесталах статуи шестидесяти четырех богов, в точности как в Пантеоне. Пламя отбрасывало огромные искаженные тени на высокие каменные стены, придавая им устрашающий вид.

Да, здесь, безусловно, присутствовали боги. Рин не просто их чувствовала, она их слышала. Вокруг раскатывался странный шепот, но слова пропадали, как только она пыталась их распознать. Рин задержалась у пьедестала Феникса. Глаза бога смотрели вниз, прямо на нее – насмешливые, приветливые и манящие. «Давненько не виделись, малышка».

А в центре стоял алтарь.

– Великая черепаха, – пробормотал Цзян. – Сурово ты с ним обошлась.

Дракон-император неподвижно лежал на ложе из чистого нефрита, безмятежно сложив руки на груди. Он не был похож на человека, вот уже два десятилетия обходящегося без воды и пищи. Но при этом совершенно не был похож на живого человека, а казался частью этого храма, неподвижным, как камень. Его грудь не поднималась, как будто он не дышит.

Сходство с членами семьи Инь было бесспорным. Лицо Жиги напоминало фарфоровую статую – крепкий лоб, прямой нос, прекрасные, словно высеченные под нужными углами черты. На плечах лежали длинные волосы цвета воронова крыла. При взгляде на него у Рин закружилась голова. Как будто она смотрит на труп Нэчжи.

– Не будем тянуть, – сказала Дацзы. – Цзыя?

Цзян откликнулся молниеносно. Не успела Рин и глазом моргнуть, как он бросил оленя на каменные плиты и всадил в его шею нож.

Олень судорожно открыл пасть, но не издал ни звука, лишь с предсмертным клокотанием хлынула кровь.

– А теперь поспеши, прежде чем он умрет.

Дацзы оттолкнула Рин от алтаря, а Цзян подтащил к его подножию брыкающегося оленя.

Агония оленя казалась мучительно долгой. И наконец свелась к последним судорогам, а кровь потекла по щелям между плитами пола. Все это время Дацзы стояла на коленях, прижав руку к боку животного, и что-то бормотала себе под нос.

И тут по храму прокатился треск, превратившись в долгие громовые раскаты, становящиеся все громче и громче. Казалось, пагода вот-вот взорвется. Рин ощутила в воздухе прилив энергии. Слишком мощной энергии – она сдавливала горло, и Рин задыхалась. Она в ужасе попятилась к стене.

Дацзы говорила все быстрее и быстрее, с ее губ слетали непонятные слова.

Цзян стоял совершенно неподвижно. Его лицо исказилось в странной и незнакомой гримасе, Рин не могла понять – то ли это ужас, то ли восторг.

А затем сверкнул белый свет и громыхнуло в последний раз. Только когда Рин врезалась спиной в стену, она поняла, что ее сшибло с ног.

Перед глазами заплясали искры. Тело сжала сокрушительная боль. Рин хотелось свернуться в комок и раскачиваться взад-вперед, пока все это не прекратится, но страх вынудил ее встать на колени, откашляться и прищуриться, пока не вернулось зрение.

Цзян прижался спиной к противоположной стене, по-прежнему неподвижно, его лицо ничего не выражало. Дацзы распласталась у подножия алтаря. Из уголка ее губ тянулась тоненькая струйка крови. Рин поковыляла к ней, чтобы помочь, но Дацзы покачала головой и указала на алтарь. Впервые за двадцать лет Инь Жига встал.

Глаза Дракона-императора были ярко-синего цвета. Он медленно оглядел храм, впитывая в себя все, что видит.

Рин не осмеливалась пошевелиться. Она даже говорить не могла – слова казались неуместными. Какая-то сила сжала ей челюсти, а воздух давил на виски, как камень.

– Ты меня слышишь? – Дацзы встала на колени и взяла Жигу за руки. – Жига?

Тот долго смотрел на нее. А потом заговорил хриплым, как хруст гравия, голосом:

– Дацзы…

Цзян засопел.

Взгляд Жиги быстро метнулся в его сторону, а потом вернулся к Дацзы.

– И долго я отсутствовал?

– Двадцать лет. – Дацзы откашлялась. – Ты… ты знаешь, кто ты?

Жига помолчал, нахмурившись.

– Я путешествовал, – сказал он. Хотя бы голос Жиги не имел ничего общего с голосом Нэчжи – хриплый после долгого молчания, словно царапающий камень ржавый клинок. – Не знаю где. Было темно, и боги молчали. А я не мог вернуться. Не мог найти обратный путь. Я все гадал, кто мог… – Его взгляд внезапно остановился на Дацзы, словно Жига вдруг понял, что говорит вслух. – Теперь я вспомнил. Мы поссорились.

Бледная шея Дацзы задрожала.

– Да.

– И ты остановила ссору.

Теперь его взгляд остановился на Дацзы уже надолго. Что-то происходило между ними, но Рин не могла в этом разобраться. Сожаления, страсть и обида. Что-то опасное.

Жига резко отвернулся.

– Цзыя, – позвал он. Голос стал более гладким и громким, а стены пагоды усиливали его.

Цзян вскинул голову:

– Я здесь.

– Так ты тоже пришел? – Жига встал на ноги, отведя руку Дацзы, которая пыталась помочь. Он был намного выше Нэчжи, наверное, рядом с дядей тот выглядел бы ребенком. – Ты уже забыл ту глупую девчонку? Мы ведь из-за нее поссорились, да?

Лицо Цзяна осталось бесстрастным, как скала.

– Я рад снова тебя видеть.

Жига повернулся к Рин.

– А это еще кто?

Рин по-прежнему не могла говорить. Она попыталась сделать шаг назад, но, к своему ужасу, застыла на месте. Взгляд Жиги словно стальными иглами пригвоздил ее к полу, парализовал без каких-либо усилий.

– Как интересно. – Жига наклонил голову, рассматривая Рин с головы до пят, как вьючную лошадь на базаре. – А я-то думал, что убил всех.

Рин попыталась вытащить нож. Но рука не слушалась.

– На колени! – тихо приказал Жига.

Рин тут же подчинилась. Его голос как будто обладал собственной физической силой, согнул ее колени и наклонил голову, пробирая до костей, сотрясая пагоду до самого основания.

Жига шагнул к ней.

– Она ниже других ростом. Почему?

Никто не ответил. Он засопел.

– Ханелай была невысокой. Она выполняет приказы?

– Приказы? – наконец сумела произнести Рин.

– Тише, Рин, – оборвала ее Дацзы.

Жига лишь рассмеялся.

– Я потрясен, Цзыя. Ты нашел новенькую на замену? Вечно ты носишься со своими любимыми зверюшками.

– Я не зверюшка, – огрызнулась Рин.

– Ого! Она еще и говорящая!

Жига отклонился назад и улыбнулся, широко и жутковато. Потом схватил Рин за шею и одним легким движением поднял в воздух. Его большие пальцы сдавили трахею. Рин брыкалась, но так и не сумела ударить Жигу по коленям. Все ее усилия возымели не больший эффект, чем истерика капризного ребенка. Жига притянул ее к себе, пока их глаза не оказались на одном уровне, и Рин почувствовала жар его дыхания на своих щеках.

– Я так долго спал, маленькая спирка, – прошептал он. – И не в настроении