Шут - Ник Гернар

угрожающим тоном заявил Данилевский, глядя на нее с таким выражением лица, будто хотел придушить. — У нас вся документация, все отчеты в полном порядке! Что за истерика, София?..

— Они не хотят коммерческий отдел, Ян, выдохнула женщина. — Они запросили персонально все твои служебные командировки за три года, все утвержденные тобой сметы на операционные расходы, все договоры с подрядчиками, которых ты лично рекомендовал. И… личные дела всех сотрудников.

Ледяная тишина на мгновение повисла между ними. Потом Ян кивнул.

— Ну что же, — проговорил он, стараясь придать своему лицу обычный невозмутимый вид. — Идем. Будем разбираться, кто там и чего хочет. И с чьего разрешения.

И в этот момент пришло оповещение системы:

Император прислал вам личное сообщение.

«Прочитай», — мысленно приказал я.

«Насколько я могу судить, у тебя сейчас большие проблемы, Отшельник. И не только у тебя. Если ты готов принять мою помощь, напиши „Да“ в ответном сообщении и приезжай к 17.00 на угол Троицкой и Кораблестроителей. Я считаю, нам пора встретиться,» — раздражающе радостным голосом прочитал мне помощник.

Глава 10

Цена помощи

В первое мгновение я остолбенел.

Император, кем бы он ни был, или знает наверняка, кто такой Отшельник, или только предполагает. И блефует, чтобы подтвердить свои предположения.

А зная, кто я такой, не так уж трудно догадаться, кто такая Императрица.

Это хорошо или плохо?

И тот факт, что он предлагает нам помощь, это плохо или хорошо?

С одной стороны, мы с Данилевским в жопе. И сможем ли выбраться из сложившейся ситуации своими силами, большой вопрос. А еще — сколько времени это займет.

С другой стороны, принять помощь Императора означает стать должником неизвестно кого. И что потребуют взамен…

— Ты идешь? — окликнул меня Данилевский. И я поспешил за ним.

В офисе творилось что-то несусветное.

Шум, гам, беготня секретарей. Озадаченно сбившись в кучку, мялись в стороне несколько аналитиков, подготовленных к экспедиции, трое молодых мужчин и одна женщина. И везде, куда бы я ни кинул взгляд, в зоне видимости оказывалось сразу несколько человек в форме. Сколько их вообще сюда привезли?

Ян решительно протолкнулся в центр собственной приемной, и его голос, властный и спокойный, на мгновение прорезал хаос.

— Приветствую всех, — громко оповестил о своем приходе Данилевский, выдерживая резкий и требовательный тон при спокойном выражении лица. — Что здесь происходит?..

Но это было как попытаться остановить лавину криком. Люди в форме разворачивались к нему с каменными, непроницаемыми лицами, и возвращались к своим делам, в то время как сотрудники, по привычке вытянувшись в струнку, замерли в ожидании, чья возьмет.

София тоже остановилась за спиной Яна, глядя на него с восхищением и страхом, как на Тора, который должен был вот-вот выхватить из небытия свой волшебный молот и одним махом расплющить им головы своих неприятелей.

— Я спросил, по какому поводу такой внезапный и масштабный досмотр? — уже угрожающе повторил Ян. — И, если прямо сейчас не получу внятного ответа, вся ваша работа будет немедленно прекращена, и моя служба безопасности выставит вас отсюда к чертовой матери.

К нему развернулся высокий, сутулый мужчина с лицом бухгалтера, видевшего все счета и отчеты мира.

— Приношу свои извинения, господин Данилевский. Увлеклись, не заметили, — с простовато-глуповатой улыбкой сказал он. — Неужели ваши сотрудники не доложили о проверке? Ай-яй-яй.

— Вы кто такой? — глядя на сутулого взглядом удава, спросил Ян.

— Полковник Ганечкин, Илья Андреич, — все с той же улыбкой отозвался сутулый. — Официально — ответственное лицо за проведение внеплановой проверки правомерности юридической и экономической деятельности ЦИР.

— На каком основании? Все необходимые отчеты мы предоставляли в установленном порядке, никаких нареканий Центр не имеет.

— Да что вы так нервничаете, Ян Станиславович? — все с той же улыбкой отозвался проверяющий, направляясь к Данилевскому. — Обычное дело…

— Обычным это дело может быть для галантерейного магазина, уважаемый Ганечкин Илья Андреевич, — возразил Ян. — ЦИР — это организация, где пятьдесят процентов документации имеет гриф секретности, коммерческой или государственной!

— А, ну так с этим все в порядке. На ваш аккаунт уже должны быть отправлены все соответствующие уведомления, — с тем же глуповато-доброжелательным видом отозвался Ганечкин. — Основание проверки — распоряжение начальника службы госбезопасности Ветрова Никиты Александровича, прошение министра иностранных дел Рогова Степана Николаевича к администрации президента и заявление ряда ваших спонсоров, чьи имена я не вправе разглашать, — он произнес это монотонно, словно зачитывая инструкцию к холодильнику. — В данный момент Ваши люди уже предоставили финансовые документы. Однако этого недостаточно, нам нужен доступ в отдел кадров и полная база служебных перемещений всех сотрудников за последние три года, от перечня проведенных экспедиций до логов пропускной системы и трекинга корпоративных транспондеров.

Я видел, как спина Яна напряглась. Его пальцы едва заметно сжались.

— Это что-то новое, — голос Яна потерял часть своего привычного гладкого тембра. — База персонала и данные о перемещениях сотрудников — внутренняя документация ЦИР. Для такого запроса нужны веские основания и санкция…

— В связи с недавними событиями появилась необходимость перепроверить деятельность ЦИР с точки зрения возможности интерпретации тех или иных ее действий как нарушающие международное антитеррористическое соглашение, сотрудничество с организациями, внесенными в реестр нежелательных, а также на предмет возможного злоупотребления доверием спонсоров, — не меняя интонации, парировал полковник.

В этот момент один из людей в штатском, «проверяющий» из спонсорской комиссии, не глядя, отстранил молодого стажера, который загородила ему путь с папкой в руках. Сделал это с таким абсолютным безразличием, как будто отодвинул мебель.

Это был не жест силы, это был жест полной, тотальной власти. Эти стервятники чувствовали себя здесь хозяевами. И за их спинами стояли такие фигуры, что даже Данилевский не мог просто так отмахнуться.

Ян молчал секунду, слишком долгую. Я почти физически чувствовал, как ему трудно удержать внутри себя все те слова, которые так и рвались наружу, но при этом могли бы стать последней пламенной речью в его карьере.

Это была не проверка. Это был захват. Медленный, легальный, но неумолимый. И при желании уже через час у них будет все, чтобы скрутить Яну руки за спиной. Даже если для этого в реестрах появятся документы, которых тот и в глаза не видел.

Хотя, может, он удерживал в себе вовсе не слова, а как раз тот самый молот и мысль, а не расхреначить ли все вокруг к чертям?

И в этот миг все мои сомнения испарились.

Мысленно я отдал приказ системе:

«Отправь ответ Императору. Напиши 'да».

Ответное сообщение Императору отправлено, — отозвался в моей голове помощник.

— Хорошо. Я готов