"Фантастика 2025-155". Компиляция. Книги 1-32 - Сергей Александрович Плотников

— Я могу отпустить Габриэля, — медленно, раздумчиво проговорил я. — У него хорошие помощники, хотя летом, конечно, самая работа… Но его сыну всего месяц, мне почему-то кажется, что он нужнее ему и жене, чем нам с тобой. Мы уж как-нибудь справимся.

— Да, конечно, — Мишель потер лицо. — Просто вся эта ситуация… Я бы хотел лично быть рядом с Хеленой — но это логистически невозможно! А мне еще приходится почти всех своих людей оставить на флагмане, чтобы охранять Бэзила. Тебе почти никого дать не могу.

— Ничего, — сказал я, хлопнув его по плечу. — Обойдемся. Мои девочки стоят десятерых верных людей каждая, сам знаешь.

— Рагна — даже сотни, наверное, — серьезно согласился он. — Возможно, и Мириэль тоже, я ее в бою почти не видел.

— Надеюсь, что и не увидишь, — вздохнул я. — Но насчет десятка — это да, я поскромничал.

Вот такой у нас вышел разговор. Я еще подумал: вот интересно, когда я упомянул старую партию, Мишель не добавил, что Кэтрин не хватает тоже. Может быть, сумел наконец-то ее отпустить.

Я бы не сумел на его месте. У меня бы и десять лет спустя рана кровоточила. Но то я. Все люди разные. Мне безумно повезло, что я имею роскошь не выбирать между любовью и долгом… или между любовью и любовью, если уж на то пошло.

Вместе с Рагной я спустился в отведенную нам каюту — относительно большую и относительно удобную, даже с широкой кроватью, — вытянулся на койке.

— Ложись ко мне, — попросил я, похлопав кровать рядом. — Понимаю, что ты спать не будешь, но я так вымотался… Если не обниму кого-нибудь, долго буду ворочаться и не засну.

— Дома я бы подложила тебе Рея, — усмехнулась Рагна, послушно вытягиваясь возле меня и кладя голову мне на грудь. — А сама пошла бы в лабораторию.

— Скучаю по нему, — пробормотал я. — И по Лене. И по Лиде. А по Сашке не скучаю, несколько месяцев без этого дебошира — благословение!

— Врешь, — сказала Рагна.

— Вру… — согласился я. Прижал ее крепче — и заснул.

Так началось наше морское путешествие.

* * *

Первые недели природа, погода и обстоятельства в целом словно бы задались целью воздать нам за тяжелую работу последних лет и действительно устроить небольшой отпуск.

Синее-синее небо, синее-синее море, яркое солнце… Я жалел только об одном: что местные нравы не позволяют скинуть рубашку или вовсе раздеться до трусов и поваляться на палубе в шезлонге. То есть это было было бы возможно, будь на корабле из женщин только наемницы или ученые магессы вроде моих жен! Но присутствие высшей аристократки Хелены задавало свои нормы. Да и палуба была маловата для шезлонгов и прогулок! В длину наше судно насчитывало метров тридцать — кажется, что много, но на деле шагу нельзя было ступить, чтобы не помешать палубной команде. Площадка на корме — занята вахтенным офицером, на носу гальюн рядом, там вечно трафик. Единственная более-менее свободная площадка в середине палубы между грот-мачтой и фок-мачтой, но именно там помещались шлюпки!

Впрочем, иногда наш капитан, Элиас Гранд, иногда специально объявлял матросам время отдыха и запрещал показываться на палубе кроме крайней необходимости, чтобы принцесса и ее свита — в число которой попали и мы с женами — могла поразмять ноги. Также когда капитан находился на юте, он иногда приглашал меня с девочками или Хелену или всех вместе составить ему компанию. Выглядело это так: прибегал вестовой матрос и говорил что-то вроде: «Капитан просит вас любезно составить ему компанию, полюбоваться превосходными видами, если вы располагаете свободным временем». В отсутствии приглашения на ют соваться было нельзя: не принято. Кстати, отклонять приглашение капитана тоже было не принято, несмотря на мой баронский титул — единственным извинением считалось дурное самочувствие или тошнота. (Я ни разу не воспользовался этой отговоркой: во-первых, меня не тошнило, во-вторых, возможность постоять на палубе и поглазеть вокруг, особенно если на горизонте показывался берег — это и правда ценно, и в-третьих, капитан оказался интересным собеседником!) Я еще удивился таким довольно-таки строгим порядкам на купеческом судне, но потом узнал, что в прямом смысле экипаж судна не является торговцами и вообще как бы не состоит у Эдвардсов на службе!

Дело обстояло так: королевство ни с кем не воевало, поскольку других королевств рядом не было, но пираты все-таки имелись — поэтому все торговые корабли также хорошо вооружались. Хемпстеды, однако, вовсе не хотели отдавать торговцам в руки приватную армию, пусть даже «заточенную» для водных, а не для сухопутных сражений! Поэтому все моряки состояли на королевской службе — Эдвардсы или другие торговые фамилии их просто нанимали. Наш капитан оказался даже дворянином, хоть и нетитулованным. И ничего, нормально работал на Эдвардсов уже лет десять, несмотря на местные сословные заморочки.

Вопреки опасениям Хелены, никто из матросов не оказался засланным боевиком и не прибежал среди ночи убивать ее или маленького Миша. И сам Миш не выпал за борт и вообще не доставлял особых хлопот: мальчик был куда дисциплинированнее и послушнее моего Сашки, ходил везде за ручку с мамой или няней, серьезно смотрел по сторонам огромными глазищами. Мне, честно говоря, быстро стало его жалко: по мне так пацан в его возрасте должен везде лезть, всюду бегать и всячески все нарушать. Но лезть со своим ценным мнением к Хелене и няньке не стал, тем более, что Хелена, на мой вкус, была замечательной матерью — ласковой и внимательной. Вот нянька Камилла проявляла слишком много строгости к мальчишке, я бы ее заменил. Но Хелена почему-то почти всегда шла у грымзы на поводу. Может быть, у высших аристократов принято так муштровать детей с самого рождения?

Как бы то ни было, на корабле спокойствие и воспитанность мальчика оказались очень кстати. Сашку, чувствую, мы бы уже в первые два часа трижды сняли с клотика мачты и дважды выловили бы из-за борта!

Несколько раз за эти две недели мы на ботике сплавали на флагман, отобедать с Мишелем и адмиралом нашей флотилии. На фрегате у Мишеля оказалось еще теснее, чем у нас — больше вооружения, больше команда! Сразу стало понятно, почему он отправил жену на другой корабль. На флагмане самую большую каюту отдали Бэзилу, Мишель