Говорящие кости - Кен Лю

оно не следовало классическим традициям Дара и не могло быть изваяно туземным поэтом. Было бы очень любопытно узнать, что скажут о его произведении ученые с Большого острова. Ему страшно хотелось поболтать с поэтами из Мюнинга и Сарузы, посидеть рядом, потягивая ароматный чай и разгадывая шарады, разделить с ними любовь к древней форме, преображающейся с каждым новым поколением…

Но этому, увы, не суждено случиться. Вместе со своими соплеменниками он пересек океан в надежде исполнить давнюю мечту льуку, но где-то посреди пути эта мечта трансформировалась для него в нечто иное. Он полюбил эту страну, ее народ, ее культуру и искусство. Вместо того чтобы завоевывать, он возжелал… принадлежать к ней.

Вот почему его и заточили в темницу. И теперь казалось, что этой его новой мечте, равно как и мечте пэкьу Тенрьо Роатана о создании за океаном великой империи, не суждено воплотиться в жизнь. Сердце пленника ныло от боли, острой и тупой одновременно.

Ему оставалось лишь гадать, почему с недавних пор о нем забыли – было ли то случайностью или же намеренным решением. Поначалу он кричал и стучал в дверь камеры, стараясь привлечь внимание тюремщиков. Но теперь у него не хватало сил даже подняться по скользкому склону до двери, а из пересохшей глотки не вырывалось ни звука.

За дерзость хранить память этой страны, за стремление стать частью живого ее сердца, а не всего лишь шрамом на ее теле, за попытку писать стихи Кутанрово заклеймила его как предателя.

И вот теперь это последнее стихотворение окажется всем, что останется после него.

Проведя в последний раз рукой по логограммам, чтобы запомнить их красоту, Воку Фирна смежил веки и попытался снова погрузиться в грезы.

У Танванаки возникло ощущение, что в последнее время она только и делала, что кричала.

За минувшие недели безумие тольусы приняло еще более тяжкую форму. Вместо того чтобы постепенно выйти из-под действия дурмана, больные становились все более буйными. Некоторые рвали себе глотку или бились о стену, раскалывая череп, другие набрасывались на охрану, и успокоить их мог только смертельный удар. У Гозтан не осталось иного выбора, кроме как сковывать и связывать остальных ради их же безопасности. В этом состоянии несчастные отказывались есть и пить и требовали лишь тольусы. В конце концов, чтобы они не умерли от изнеможения, Гозтан приходилось давать им тольусу с острова Дасу. Та в достаточной степени успокаивала несчастных, чтобы они начинали принимать пищу, но ягоды, лишенные мощного действия улучшенной тольусы, вновь обостряли в больных желание и утягивали их еще глубже в пучину безумия.

Даже гаринафины выказывали признаки тяги к измененной тольусе. Нескольких животных, взбесившихся, когда им отказали в наркотике, пришлось убить. Другие сделались более строптивыми и нервными. Становилось ясно, что рано или поздно сердце военной машины льуку полностью перестанет биться, – это лишь вопрос времени.

А теперь еще в довершение ко всему новая напасть, как будто этого мало. От последнего сообщения Кутанрово кровь закипела у Танванаки в жилах.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что у нас на исходе продовольствие?

– Это вина туземных чиновников, – заявила Кутанрово. – Докладывая мне о размерах собранного урожая и состоянии скота, они напропалую врали.

– Вряд ли стоит винить в этом их, – ядовито заметила Гозтан. – Они знали, что ты хочешь услышать, а потому просто следовали твоему примеру и, как ты выражаешься, «корректировали факты». Да скажи эти люди правду, их бы высекли или даже казнили.

– И вдобавок мы потеряли все полученное в качестве дани зерно… – Танванаки выругалась. – Как такое могло случиться? А что насчет той земли, которую ты отвоевала у моря? Хотя бы скот мы прокормить сможем?

Кутанрово отрицательно покачала головой:

– Нет, погода в этом году не задалась. Да к тому же на отвоеванной у моря земле выросла трава, от которой коровы и овцы болеют…

– Да любой местный крестьянин объяснил бы тебе, что такие соленые почвы не способны родить зерновые или траву, пригодную для скота, – перебила ее Гозтан. – Но поскольку ты казнила всех, кто осмеливался перечить…

– Те, кто возражали, были вредителями из числа дара-рааки, – обиженно возразила Кутанрово. – Нам пришлось забить больше обычного животных из стад, чтобы накормить воинов, а когда и этого не хватило, мы пошарили в кладовых, где туземцы хранят зерно. Только благодаря тому, что я продолжаю проводить торжественные церемонии, хотя теперь, без тольусы, они уже не такие успешные, удается подпитывать дух льуку, поддерживать воинов вопреки скудным рационам…

– А как же туземцы? – громогласно спросила Танванаки. – Если наши воины съели все зимние запасы селян, то чем же будут питаться они сами?

– Туземцы – это не наша забота, – произнесла Кутанрово с выражением упрямства на лице.

– Я, вообще-то, сделала их твоей заботой. И приказала тебе продолжать кормить местное население!

– Естественно, им придется отступить на второй план перед нуждами наших людей, – неохотно процедила Кутанрово. – По причине неверия туземцев в дух льуку произошли некоторые досадные события…

У Гозтан не хватило сил сдерживаться далее.

– По причине голода стали вспыхивать многочисленные бунты, – без обиняков заявила она. – А то, как ты на это отреагировала, только подлило масла в огонь.

Танванаки нахмурилась.

– За жалобами местных на лишения почти всегда кроются лень и недостаток воображения, а не настоящая нужда, – упорно гнула свое Кутанрово, нимало не смущенная обвинениями Гозтан. – Урожай в этом году был хуже обычного по вине грязноногих, которые проявили нерасторопность…

– Сложно ухаживать за посевами, когда крестьян в разгар сельскохозяйственного сезона вдруг сгоняют засыпать море нарубленным в горах камнем, – заметила Гозтан.

Но Кутанрово на нее даже не посмотрела. Она по-прежнему обращалась лишь к Танванаки:

– Но, памятуя, вотан, о твоем наказе поддерживать в этих никчемных созданиях жизнь, я отдала распоряжение: если жители какой-нибудь деревни и вправду не могут сами прокормиться, они получат еду от нас. Позволь тебе напомнить, что на меня была также возложена сложная и… весьма деликатная миссия заботиться о пораженных безумием тольусы и поддерживать дух льуку. Однако я выкраивала время и тратила силы на то, чтобы изыскать хитрые способы не дать туземным свиньям сдохнуть. Например, местные могли пойти добровольцами в рабочие отряды. И в уплату за свой труд получать еду.

– Почему бы не рассказать пэкьу, какую именно работу приходилось выполнять членам этих отрядов, чтобы получить свой паек? – накинулась на нее Гозтан, чье лицо пылало от гнева.

Танванаки ждала.

Кутанрово пожала плечами.

– Я велела Ноде Ми и Вире Пину организовать рабочие отряды для изготовления утесных машин…

– Убойных клеток, ты имеешь