Холпек. Том II: Спуск к ядру - Максим Балашов

новому лекалу. Проще говоря, душа должна была понять, что теперь ты выглядишь иначе, и в будущем нужно восстанавливать именно это тело. Мы не просто сменили оттенок кожи, как в дешёвом салоне, теперь ты: на десять сантиметров выше, «привет, низкие потолки и дверные проёмы»; сделали грубоватыми черты лица, а-ля «суровый северный ветер»; забацали ладони, как лопаты, рукопожатия будут эпичными; расширили плечи, теперь точно в дверные проёмы входить придётся боком и, самое вкусное — теперь ты моложе, намного моложе. Вот, полюбуйся на себя. Новый ты. Ну как, нравится?

После этих слов Гироха с театральным жестом достал зеркальце средних размеров — не роскошное трюмо, но для экспресс-оценки нового образа сгодится — и поднёс его к лицу Краса. Тот втянул воздух носом, словно готовился к удару, и нехотя взглянул в отражение. То, что он увидел, не вызвало восторга. Хоть он и не считал себя расистом — полгода в теле азиатского паренька должны были закалить его против любых сюрпризов внешности, — но реальность снова взяла его за горло.

Крас покрутил головой. Его не особо порадовало, то, что он там увидел. В зеркале на него смотрел типичный представитель негроидной расы: длинное, продолговатое лицо, будто высеченное грубыми мазками резца — широкий рот, полные губы, массивный нос, большие карие глаза, сверкающие на фоне тёмной кожи, и ослепительно белая улыбка, которой позавидовал бы любой дантист. Этот облик до боли напоминал одного французского актёра — того самого, что в одном трогательном фильме ухаживал за инвалидом, превратив историю в нечто большее, чем просто драму.

«Вот только я вряд ли готов к оскароносному перформансу в своей жизни», мрачно подумал Крас.

— Ну что ж, негр Нагх… Мне нравится! — Крас развёл руками, демонстрируя своё новое тело. — Как говорится, в жизни нужно попробовать всё. В конце концов, какая разница, как я выгляжу? Главное — то, что внутри.

— Мне по душе твой настрой, — ответил Гироха, растягивая губы в жутковатой улыбке, от которой по спине Краса пробежали мурашки.

— Никак не могу привыкнуть к вашим… эм… эмоциональным проявлениям, — нервно засмеялся Сергей, непроизвольно отстраняясь. — Я понимаю, что ты сейчас улыбаешься, но, честно говоря, это выглядит так, будто ты собираешься откусить мне пол-лица. Извини, если обидел, я не со зла. — Он невольно содрогнулся всем телом, словно пытаясь стряхнуть с себя неприятное ощущение.

— Ничего, привыкнешь, — Гироха щёлкнул языком, и его улыбка растянулась до невероятных размеров, обнажая ряды желтоватых, заострённых зубов. — Тебе ведь ещё долго жить среди представителей моей расы.

— Это… как ещё понимать? — Крас почувствовал, как по спине пробежал холодок, сковавший его тело. — Вы же изменили мою внешность. Значит, теперь я могу вернуться в мир людей и продолжить добывать руду, разве не так? — В его голосе зазвучали нотки тревоги, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

Гироха лишь многозначительно приподнял бровь, и в его глазах заплясали весёлые искорки, от которых стало ещё более не по себе.

— Не совсем так, — Гироха покачал головой, и его улыбка внезапно стала серьёзной, словно тень накрыла лицо. — Изменить твой облик — это лишь половина дела. Самое важное — преобразовать твою энергетическую матрицу.

Он сделал паузу, проводя рукой по воздуху, словно рисуя в пространстве таинственный ритуал.

— После хирургических манипуляций мы так же создали новый слепок матрицы, но… — его голос приобрёл почти ритуальную торжественность, — он должен вызревать полтора года в лаборатории у Колодца Душ. Это не просто технический процесс. Каждую секунду матрица впитывает энергии, перестраивается на духовном и квантовом уровне…

Гироха повернулся, его и так жёлтые глаза внезапно вспыхнули оранжевым светом:

— Ты же понимаешь, мы не просто меняем тебе кожу, как змее. Мы переписываем саму твою душу.

— Е-б-т-ь колотить! — Сергей швырнул зеркало на кушетку, и оно со звоном покатилось по полу. — Ты хочешь сказать, что мне теперь тут торчать ещё полтора года? Да я охреневаю просто! — Он нервно прошёлся по комнате, с силой проводя рукой по новым жёстким завиткам волос. — Я и так уже как последний лузер отстал от графика, а ты мне ещё эту… эту полторашку накинул!

Внезапно остановившись, он уставился на Гироху воспалённым взглядом:

— Ладно. У вас тут хоть выпить есть? — Сергей судорожно сглотнул, широко раскрывая свои новые большие ноздри. — Похоже, сегодня мой священный долг — знатно, до потери пульса, до состояния «меня-можно-выжимать-как-тряпку-и-поиметь-в-попку», надраться. Про последнее я естественно пошутил.

Он уже мысленно представлял, как алкоголь жжёт его новое горло — странное, непривычное, но хотя бы в этом он мог остаться самим собой.

— Эй, не загоняйся раньше времени! — Гироха хрипло рассмеялся, и его улыбка стала вдруг пугающе-доброжелательной. — Я же сказал — матрица зреет полтора года, и да, в человечьи поселения тебе ходу нет. Но кто говорил что-то про безделье? Тебе никто не запрещает добывать руду.

Он театрально взмахнул рукой, и в воздухе на мгновение вспыхнули голографические схемы шахтных тоннелей.

— В Ха-а-ле ты будешь появляться разве что пару дней в месяц — для отчётности и «профилактики». — Он сделал паузу, наслаждаясь эффектом. — А всё остальное время… о, мой новоиспечённый негр Нагх, тебя ждёт такой кайф, в виде адского труда в шахте! Представь: километры подземных штреков, вечная пыль мёрзлой породы в лёгких, мозоли размером с мандарин… Хе-хе-хе… — Его смех стал напоминать скрежет камней. — Что, думал, в спа-салон попал или на курорт? Сорри, дружок, но твой «курорт» — это 12-часовые смены с киркой в руках! Хотя у тебя глушилка есть.

Гироха игриво подмигнул, и в этом подмигивании читалось столько злорадства, что Сергею вдруг страстно захотелось чем-нибудь в него запустить. Желательно — тяжёлым и тупым.

Крас медленно поднял бровь, его новые, более густые брови отлично передавали скепсис.

— Момент, — он постучал пальцем по виску, — вырисовывается логичная схема: если я могу добывать метеоритное железо самостоятельно, то зачем мне вообще возвращаться к вам? Закуплю провиант, обустроюсь в пещере на поверхности — и вперёд, до полного выполнения плана. — Его новые широкие ноздри раздулись от возбуждения при мысли о свободе.

Гироха лишь усмехнулся, потирая ладони в характерном жесте торговца, готового раскрыть свои карты.

— Всё гениальное просто, дружище. Я предложу тебе сделку… — он сделал драматическую паузу, — от которой ты не сможешь отказаться.

—