Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

четыре легкие пушки, продовольствие и огненный наряд на один-два хороших боя. Остальной запас плывет следом, отставая на неделю, а может и больше.

Вслед тому каравану, но уже берегом идут главные силы корпуса Хансена, Петра Рябого и Ратишы Ерша. Конный полк из корпуса Соболя тоже с ними, места на катамаранах для лошадей не нашлось.

Получается, что, за исключением гарнизонов крепостей, в этот поход я собрал все имеющиеся у меня силы. Даже более того: с установлением санного пути начнется общий сбор княжеских дружин и ополчения всех городов, входящих в Союз. Причина — возможный ордынский набег будущей весной. Это, так сказать, на всякий случай! Кто его знает, как оно обернется! Ведь если я облажаюсь, то по весне понадобится вся сила Земли Русской для отражения степного вторжения. Нападения на столицу монголы не простят!

Такой вариант я тоже не исключаю, но очень надеюсь, что все пройдет как надо и ополчение не понадобится.

В плотном тумане корабли идут на минимальной дистанции друг от друга, можно сказать, след в след! Провести суда по извилистой Ахтубе в непроглядную осеннюю ночь и плотный туман — дело непростое. На всей Руси нашелся только один кормчий способный на это. Звать его Семка Шило. Он уже двадцать лет водит тверские караваны по Волге до самого Каспия, и по Ахтубе — до Золотого Сарая. Других, способных на такое, сыскать не удалось, и потому Семка правит головным катамараном, а остальные следуют за ним, как за ледоколом, строго в кильватер. Держатся впритык, дабы не потерять в тумане корму впереди идущего судна.

Последнюю неделю идем днем и ночью, гребцы меняются в три смены, потому как вся ставка на внезапность и скорость. Я хочу ударить монголов тем же оружием, каким они били и бьют повсюду своих врагов — внезапностью и стремительностью. Ведь ныне все войско улуса Джучи на Кавказе, воюет с ильханом Ирана за Азербайджан.

Еще летом молодой полководец и любимец Берке, Ногай, вторгся в южный Ширван, но благодаря моему предупреждению его там ждали. В битве на реке Аксу монголы Абага-хана разгромили монгол Ногая, и тогда сам Берке выступил на подмогу своему протеже. Так что сейчас столица улуса Джучи Сарай-Берке пуста и беззащитна, как и оставленные в Золотом дворце ханские подушки.

«Сиротливо пылятся и спрашивают: „Неужели никто не воспользуется таким удачным моментом?“» — Подумав об этом, непроизвольно растягиваю губы в усмешке, но тут замечаю, как дернулся полог шатра Боракчин-хатун, и вновь одеваю на лицо суровую маску.

Крохотная палатка у мачты головного катамарана — это единственные личные апартаменты во всем караване. Даже у меня нет, и вот уже две недели я сплю на открытой палубе вместе с бойцами. В мои пятьдесят пять — это жуткий дискомфорт, но я сам его выбрал! Мог бы доверить этот речной рейд Калиде или Соболю, а сам бы двигался с относительным комфортом вместе с основными силами, но нет же, поперся сам!

«Вот и терпи, — злорадно награждаю самого себя, — коли уж взялся! Никто тебя не заставлял!»

Это, конечно, не совсем так! Все мои поступки продиктованы жесткими обстоятельствами. Вот и сейчас я смотрю на появляющуюся из шатра Боракчин-хатун и спрашиваю себя.

«Калида и Соболь с набегом бы справились, а вот с ней⁈ С ней они справились бы⁈»

Стрельнув в меня пристальным взглядом, Боракчин поднялась и направилась в мою сторону. Подойдя, она жестко вцепилась в поручень.

— Долго еще?!. — Стараясь не смотреть на бегущую за бортом воду, она высоко вскинула голову.

Подмечаю ее страх перед глубиной и иронично усмехаюсь в душе.

«Какой житель степи не боится глубокой воды!»

Скользнувшая в мыслях ирония никак не отображается на моем лице, и я отвечаю бывшей ханше также кратко:

— По словам кормчего, до рассвета будем!

Она смерила меня прощупывающим взглядом, и ее голос выдал тщательно скрываемую тревогу:

— Ты все так же уверен в успехе⁈

Как всякая женщина, она жаждет уверенного и простого «да», но сегодня мне не хочется давать категоричных ответов, и я ограничиваюсь многозначительной сентенцией.

— Как говорили древние мудрецы: «Боишься не делай, а делаешь — не бойся!» Я сделал для твоего сына все возможное и невозможное, теперь его судьба в руках божьих!

В глазах ханши блеснуло неудовлетворение.

— В отличие от тебя, Фрязин, я рискую своей головой и жизнью своего сына! Ты обещал дать мне в помощь огромное войско, а я вижу здесь лишь жалкую горстку воинов!

«Господи, — чуть ли не закатываю глаза к небу, — опять она за свое!»

В который уже раз Боракчин затевает этот разговор, и ее можно понять, она боится. Только ведь и я не железный! Сколько раз можно говорить об одном и том же!

Несмотря на закипающее раздражение, сохраняю внешнее спокойствие.

— Я не обещал тебе войско, уважаемая Боракчин-хатун, не приписывай мне того, чего я никогда не говорил. Я обещал посадить твоего сына на ханские подушки. Да, такое было, и я обязательно это сделаю!

— Как⁈ — Чуть ли не выкрикнула женщина. — В Сарай-Берке не меньше десяти тысяч мужчин. Сейчас время возвращения с летних кочевий, и город полон народа! Может десять тысяч, а может и все пятьдесят, кто их считал, а у тебя сколько⁈ Тысяча?!. Две⁈

Вижу, что она на взводе, и, чуть поморщившись, начинаю ее успокаивать:

— Дело пастухов пасти скот, а не воевать! Пастухи становятся воинами лишь по приказу своего хана. А кто у нас хан⁈ Правильно, твой сын! Так что наш противник не сто тысяч жителей Сарай-Берке, а всего лишь — Менгу-Тимур и поддерживающая его племенная верхушка кланов мангутов и хатагинов. Сделаем все быстро, и остальные вообще в драку не полезут. Ведь так⁈

Последний вопрос я задаю с ироничной усмешкой на губах, показывая, что связь Боракчин с частью Золотоордынской верхушки не осталась для меня тайной.

Я точно знаю, что в последний год к ней приезжали люди из Орды, и она сама отправляла письма своим сторонникам. Их не так много, но они есть, и пусть объединяет их не преданность Боракчин, а скорее ненависть к Берке. Это уже мелочи.

Ниточка, связывающая бывшую ханшу с Сарай-Берке, сильно вредила конспирации, но я не стал ее обрезать. Здраво рассудив, что если даже Берке узнает о том, что именно я прячу Боракчин, то все равно поквитаться со мной он сможет только после войны за Ширван. С этой войны, как