Фантастика 2025-101 - Михаил Иванович Казьмин

Сперва показалось, что мне удалось достичь серьезных результатов. Ни одна пробежка по городу не сравнилась бы с бегом на пределе возможностей. Когда мышцы ног наливаются свинцом, легкие горят огнем, а ветер закладывает уши.

Пока в очередной нашей гонке не принял участие Седьмой, снова списывая установленные мною рекорды на нет. Втаптывая в грязь мои попытки превысить порог и без особого труда доказывая превосходство сыворотки над силой воли.

— Да как же ты бесишь! — проорал ему в лицо уже на финише, окончательно выходя из себя.

— Если продолжишь в том же духе, шансы уравнять не удастся, — даже бровью не повел тот.

— Такое впечатление складывается, что ты просто поставил перед собой цель накачать меня сывороткой. Зная, как я отношусь к ней. Зная, как я отношусь к модификантам!

— Я всего лишь учу тебя расставлять приоритеты, Алекс, — легонько похлопал двойник мою машину по крыше, а затем одним резким тычком проткнул ее указательным пальцем насквозь. — Кто еще способен сделать это, кроме меня, если ты настолько безнадежен?

Я шумно выдохнул носом. Ноздри затрепетали от гнева и, что уж самого себя обманывать, бессилия. Следующий наш спарринг завершится так же, как предыдущий. Я понимал это, и меня такое положение дел неимоверно бесило.

— Мне известно, что профессор Сон Вун в настоящий момент завершает то, над чем ранее трудился доктор Сугахара, — как бы между прочим сообщил Седьмой, и на лице моем заиграли желваки. — Наверняка специально тянет время, но не сможет же он вечность прикидываться идиотом ради тебя.

— Доктор Сугахара…

— … мертв, — слегка приподнялись уголки губ модификанта. — Слышал, один осмелевший пациент успел всадить в него целую обойму до того, как испустить дух. Хакамада Инхо, кажется. Не твой ли, случаем, приятель, м?

Я прикусил губу.

Выходит, даже Инхо сумел сделать больше, чем все мы вместе взятые?..

— Чтобы подобного более не повторилось, к профессору Сону приставили одного из нас.

— Первого?

— Третьего, конечно же! — сделал двойник такое лицо, будто я глупость какую-то сморозил. — В компании Первого профессор и пары часов не пережил бы, знаешь ли.

Вот, значит, как. Если так подумать, то я собираюсь ворваться в самое пекло, не имея никакого представления о тех, кто будет противостоять мне. Минхо — наглый и расчетливый сукин сын, но о его творениях мне известно еще меньше.

— Тогда расскажи мне о них, — предложил я, но, казалось, именно этого Седьмой от меня и ждал.

— Расскажу после того, как вколешь себе первую дозу сыворотки.

— Вот же… говна кусок, — процедил сквозь зубы.

— Это мое условие. Докажи мне серьезность своих намерений, Алекс, и я охотно пойду тебе навстречу. В противном же случае мы оба не добьемся того, чего хотим. Разве честно ставить под угрозу столь многое лишь ради сохранения остатков человечности? — блеснули стеклышки его очков в свете заходящего солнца. — Мнимой человечности, которую при твоем создании не закладывали вовсе.

— Кх… — стиснул кулаки.

— Ах да, что-то я слышал про председательское кресло… — деланно задумался Седьмой, огладив подбородок двумя пальцами. — Иметь подобные амбиции недурно. Вот только знал ли ты, что такие, как мы, физически не способны к воспроизводству себе подобных? Грубо говоря, о наследниках ты можешь забыть, а преемственность в семьях чеболей — это ведь основа всего, верно? Печально, но факт. Мы — всего лишь орудия в руках тех, кто нас породил. И орудием останемся до конца наших дней. Прибавим к этому повышенный уровень клеточной регенерации, который позволит тебе пережить всех своих любимых, приятелей, друзей и знакомых. Так или иначе, в конечном итоге ты останешься один. Один в изувеченном мире, где модифицированные люди отдают всё ради получения новой дозы сыворотки или же помирают в муках, не способные получить ее.

— Как будто до людей тебе есть дело… — скривил я губы в презрительной усмешке, опустив голову. — Святошу вот только из себя не строй.

— Какое бы впечатление у тебя обо мне ни сложилось, я бы не хотел, чтобы всё зашло настолько далеко. Стремление к тирании и превосходству — не признак высокого интеллекта, ну а глупцом я себя никогда не считал, в отличие от отца.

Довольно откровенное заявление. Опять-таки, какая-то хитрая уловка или?..

Но когда я снова поднял глаза, модификанта уже и след простыл. Только дырка в крыше моего новенького автомобиля, приобретенного за честно заработанные деньги, напоминала о второй нашей встрече.

* * *

Единственным источником света в домашней лаборатории моего отца сейчас была настольная лампа. На металлическом столе лежал распахнутый кейс, ну а в нем — разнесчастный инъекционный шприц с содержимым голубого цвета.

Долго же я оттягивал неизбежное. Две недели или чуть больше? Возможно, мое желание навсегда отказаться от сыворотки, и впрямь, было слишком эгоистичным по отношению к остальным. Но что плохого в стремлении оставаться человеком?

Седьмой уверял меня, что модификантам привыкание не грозит, но разве можно было принимать его слова за чистую монету? Риторический вопрос, учитывая, кем он создан и кем является. И всё же…

Вынул шприц из черного поролона. Прищурился.

Какие еще варианты оставались? Даже если у меня появится зависимость от этой сыворотки, жизнь моя не должна претерпеть существенных изменений. Новость о бесплодности модификантов немного вправила мне мозги. Впрочем, с самого начала пост председателя был для меня не целью, а, скорее, средством ее достижения. Теперь же, когда семья Чен обелила свое имя в моих глазах, зачем мне вообще сдалась их корпорация?

Судорожно вздохнул, поднес шприц к локтевому сгибу и бросил быстрый взгляд на дверь. На электронном замке горела красная лампочка — заблокировано.

Не хотелось бы, чтобы Джина застала меня в таком виде.

Она ведь от зависти треснет.

— Хах… — нервно хохотнул, коснувшись разгоряченной кожи прохладной иглой.

Резко бросило в холод, а затем в жар.

Нет, нет, нет…

Отдернул руку со шприцом и впился зубами в нижнюю губу.

Почему?.. Почему меня снова так кроет? Это всего лишь одна доза. От нее мало что изменится. Да, новая доза, спустя двадцать лет, но отторжение к этой дряни у меня оставалось чуть ли не на уровне животного рефлекса.

Бей или беги.

Если опираться на редкие воспоминания, процедуры всегда проходили спокойно. Я не помню ни ощущений, ни мыслей. Совершенно ничего. Пусто.

Тогда почему она запомнилась мне настолько ненавистной? Эта процедура. Сыворотка. Я всем сердцем ненавидел ее. Всем своим естеством. Один ее вид вызывал желание блевануть, и желудок начинало выворачивать наизнанку.

Приблизил иглу к вене, стиснул зубы до скрипа.

В