Протокол: Новый Архимаг 3.0 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

Кайлов, услышав это, запаниковал еще сильнее.

— Десять миллионов! — выпалил он. — Я заплачу десять миллионов кредитов, если ты дотянешь до прибытия Вероники и ее людей! Клянусь честью рода! И всеми своими потомками!

Хм, кажется, гои прогреты достаточно… Мой внутренний банкир довольно улыбнулся, почуяв легкие шекели.

«Ого, ставки растут! — присвистнула Алиса. — Десять лямов за то, чтобы не дать этому франту в шляпе сделать из графа дуршлаг. Неплохой почасовой тариф, Сеня».

— Отличное предложение, граф, — кивнул я. — Пять миллионов авансом. Прямо сейчас. На мою карту. Номер продиктую. Иначе, боюсь, моя мотивация спасать вашу драгоценную жизнь стремительно упадёт до нуля.

Граф Кайлов смотрел так, будто я предложил ему станцевать джигу на раскаленных углях.

— Что? П-прямо сейчас? В такой момент⁈ — заикаясь, переспросил он. — Но у меня нет с собой…

— Ну, как знаете, граф, — я демонстративно развернулся, собираясь сделать шаг. — Мне, пожалуй, пора. Кажется, Стрелок не любит ждать.

— Стой! Ветров, стой, я сказал! — голос Кайлова дрожал от отчаяния и злости. — Ладно, ладно, я согласен! Переведу! Пять миллионов! Номер! Быстрее!

Я улыбнулся и быстро продиктовал ему цифры.

— Стрелок, погоди пять секунд! — крикнул я через плечо. — Человек сейчас деньги переводит. Очень важная транзакция, сам понимаешь.

Ответом была серия выстрелов. Десятки пуль, со всех сторон, со свистом устремились к графу.

Отлично, Стрелок сагрился. Я резко активировал магнитное поле на полную катушку. Регенеративный узел взвыл, пожирая жиры горстями.

— Протокол… Кинетический захват, — беззвучно прошептал я.

Металлические мусорные баки, куски арматуры, ржавые трубы, оторванные вывески — все, что было металлического в переулке, взмыло в воздух, создавая вокруг Кайлова хаотичный, вращающийся щит из хлама. Пули ударялись о него, высекая снопы искр, рикошетили, меняли траекторию. Некоторые, особо хитрые, отскакивали от одного куска мусора к другому, снова устремлялись к графу. Но мой мозг, работающий в режиме суперкомпьютера, просчитывал эти траектории, и я едва заметными движениями руки корректировал положение мусорного «щита», снова и снова отклоняя смертоносный металл.

Граф Кайлов стоял в центре этого сверкающего, грохочущего вихря из мусора, бледный, но живой. Он выглядел как очень дорогой и очень испуганный хомячок в импровизированной клетке из помойки. Которая, к тому же, вращалась с приличной скоростью.

— Граф, как перевод? — крикнул я, с трудом удерживая эту железную карусель. Кинетический захват и магнетизм отлично дополняли друг друга. — А то у меня сейчас голова закружится от перенапряжения… нужна мотивация! Срочно!

— П-почти… еще секунду! — донесся его приглушенный голос из-за стены мусора. — Готово!

«Сеня, деньги пришли! — радостно сообщила Алиса. — Пять миллионов кредитов на твоем счету! Теперь можно сваливать с чистой совестью! В задницу этого графа, его все равно пришьют… В этом же и был твой план, да? Мы же свалим, Сеня? Не будем драться против этого киллера А-класса, верно? Сеня, почему ты опять маниакально улыбаешься…».

В этот момент из окна ближайшего дома, выходящего в переулок, высунулась сонная, растрепанная старушка. В ночной рубашке и с бигуди на голове.

— А ну прекратили там шуметь! — грозно крикнула она. — По ночам спать надо, а не консервными банками кидаться! Я сейчас полицию вызову, хулиганы окаянные!

Я мельком взглянул на небо. Солнце уже давно перевалило за полдень.

— Бабуль, так сейчас же день, — крикнул я ей в ответ, уворачиваясь от очередной пули, срикошетившей от крышки мусорного бака.

— А мне все равно, хоть конец света! У меня режим и тихий час! — не унималась старушка. — Не трогайте мои мусорные баки, наркоманы! Там мои кошки живут!

Кажется, она была… немного подслеповата, раз приняла нас за обычных… хулиганов. И глуховата.

И тут воздух вокруг меня словно взорвался. Не очередь, не шквал — а серия одновременных, идеально точных выстрелов. Стрелок, словно хирург скальпелем, вскрывал мой лазурный купол! Пули ударили не хаотично, а в те самые точки, где плетение силовых нитей было наиболее тонким и уязвимым. Щит не просто треснул — он лопнул, как мыльный пузырь, разлетаясь на мириады голубоватых искр.

Отдача от разрушенного барьера ударила по мозгам с силой тарана. Я почувствовал, как по телу пробежала волна дикой боли, смешанной с ледяным ознобом перегрузки. В глазах потемнело, ноги подкосились, и я рухнул на колени, хватая ртом воздух. Мозг взвыл от напряжения, грозя отключиться.

— Ты слишком много болтаешь, парень.

Стрелок возник рядом, словно тень, его движения были плавными и смертоносными. Без лишних слов он выстрелил в меня. В упор. Раз, другой, третий… Каждый выстрел отдавался в моем теле сокрушительным ударом. Дикая боль пронзила грудь, живот, плечо. Одна из пуль влетела мне прямо в лоб… но, слава укрепленному черепу, лишь отбросила голову назад, не пробив кость. Мир перед глазами заплясал багровыми кругами.

«Сеня, держись! Регенерация на максимуме! Я ослабила болевые рецепторы! Повреждения критические, но не фатальные! Пока не фатальные!» — голос Алисы звучал в голове, как далекий, панический колокол.

— Я прострелил тебе все жизненно важные органы, кроме мозга. Ты должен быть давно мертв. От болевого шока. Но ты жив. Что ты такое?

Слова Стрелка доносились словно из-под толщи воды. В ушах звенело, перед глазами плясали кроваво-черные пятна. Каждое движение отдавалось новой вспышкой агонии. Тело кричало, требуя сдаться, отключиться, погрузиться в спасительное небытие. Симбиот внутри меня, казалось, взбесился, лихорадочно латая дыры, но повреждения были слишком серьезными, слишком множественными. Я чувствовал, как утекают силы, как холод подбирается к сердцу.

«Сеня! Борись! — голос Алисы, обычно такой ехидный, сейчас звучал отчаянно, почти срываясь. — Регенерация идет, но медленно! Слишком много повреждений! Ты должен… ты должен дать ей время! Не отключайся! Я не смогу тебя вытащить, если ты…»

Я попытался сфокусировать взгляд. Фигура Стрелка качалась, то приближаясь, то удаляясь.

Сдаться? Да хрена с два!

Стиснув зубы до скрежета, я вцепился пальцами в грязный асфальт, пытаясь удержать ускользающее сознание. Боль была чудовищной, но где-то глубоко внутри, под слоями агонии, разгорался упрямый, злой огонек. Огонек выжившего из Нижних Кварталов, привыкшего драться за каждый глоток воздуха.

— Ну и что ты теперь скажешь? — с усмешкой произнес Стрелок.

Я собрал остатки воли, всю свою ненависть к этому расфуфыренному убийце, всю свою жажду жизни, и харкнул ему под ноги кровавым сгустком.

— Давай, Ночная! — прорычал я.

В этот же момент