Зимние интриги - Алекс Хай

Император отломил большой кусок хлеба, макнул в солонку и с удовольствием прожевал.

— Очень вкусно! Спасибо вам всем!

Филиппов, явно довольный таким приемом, начал экскурсию.

— Здесь, уважаемые гости, берет начало история нашего государства. Старая Ладога упоминается в преданиях как первая столица князя Рюрика. Крепость, у стен которой мы сейчас стоим, была основана предположительно в восьмом веке, хотя с тех пор многократно перестраивалась. Первоначально она была деревянной, но позже каменной. Эти стены видели и набеги варягов, и походы князей, войну со шведами…

Экскурсия продолжилась в толстых стенах самой крепости. Гости прошли через старинные ворота, по внутреннему двору, поднимались на боевые стены. Императрица с восхищением рассматривала виды, открывавшиеся с высоты.

Я внимательно слушал, пытаясь уловить в рассказе Филиппова что-то, что могло бы пролить свет на загадочные слова императора.

Когда мы перешли в музей, нам показали найденные при раскопках древности: мечи, украшения, монеты. Особое внимание ее величества привлекли височные кольца — женские украшения, носившиеся у висков.

Императрица, рассматривая одно из них, спросила:

— Это женские? Я не видьела прежде таких украшений. Можете показать, как их носьят?

Одна из местных женщин — судя по облику и именному бейджу, это была сотрудница музея, с почтением объяснила:

— Это височные кольца, ваше величество. Женщины вплетали их в волосы или прикрепляли к головному убору по бокам от лица. Прошу, на манекене продемонстрирован костюм местной горожанки… И мы будем счастливы преподнести вам пару таких украшений в дар. Это копия найденных при раскопках артефактов, созданная местным ювелиром из серебра…

Императрица с восторгом приняла в дар пару таких колец, задумчиво коснувшись одного пальцами.

— Как заниматьельно… И как красиво. Нужно ввести их в моду.

Я же то и дело поглядывал на Софию — сестра императора держалась в положенном метре позади императорской четы, но ее лицо было сосредоточенным, словно она прислушивалась к своим ощущениям.

Девушка что-то почувствовала, и это явно ее беспокоило. Улучив момент, подошёл к ней и спросил:

— Ваше императорское высочество, с вами все в порядке?

София вздрогнула и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами, в которых читалось непонятное волнение. Я знал, что она способна чувствовать аномальную энергию, но сам не ощущал ничего необычного. Если бы рядом была энергия Искажения, я бы это заметил — или меня бы предупредила Чуфта, моя верная чайка-наблюдатель. Она кружила высоко в небе над крепостью, словно дрон, готовая в любой момент подать знак об опасности.

Когда экскурсия закончилась и остальные гости начали спускаться во внутренний двор крепости, София отступила в сторону и жестом пригласила меня последовать за ней.

— Алексей Иоаннович, не сочтите меня сумасшедшей, но… я чувствую что-то странное, — прошептала она. — Это похоже на аномальную энергию, но… нечто иное. Эта сила — мощная, яркая, но точно не Искажение, не эфир и не стихии. Это… что-то другое. И я не могу объяснить этого.

Я нахмурился. Что-то новенькое. Приплыли.

— Можете описать подробнее, София Петровна? — тихо спросил я, стараясь не вызывать подозрений у ее слуг.

— Это словно песня, что доносится издалека, — ответила она задумчиво. — Ты слышишь её отголоски, но не можешь разобрать слов… Простите, Алексей Иоаннович. Должно быть, меня просто укачало в дороге. Не думаю, что это важно.

— Если речь идет о безопасности императорской семьи, важна любая мелочь, и я обязан обращать внимание даже на ощущения, — сказал я.

— И все же я не уверена, что мои ощущения правдивы…

Я напрягся. Сам я ничего не ощущал, но если София чувствовала что-то необычное, стоило к этому прислушаться. Ведь она оказалась первой в этой семье, кто сам, без контакта с энергией Искажения, научился ее чувствовать.

— Пожалуйста, держите меня в курсе, — сказал я. — Если ощущение усилится, сразу сообщите мне.

Она кивнула, и мы направились к остальным.

Когда экскурсия завершилась, гости поблагодарили Филиппова и его помощников за радушный приём и расселись по автомобилям, чтобы отправиться в первый монастырь. Нужно было успеть добраться до темноты, чтобы не нарушить уклад жизни монахинь.

Староладожский Успенский девичий монастырь находился на окраине села. Когда кортеж подъехал к высоким белым стенам обители, у ворот уже ждали монахини. Их черные облачения резко выделялись на фоне заснеженных дорожек.

Пожилая женщина в строгом чёрном облачении придержала массивный крест на цепочке и поклонилась, приветствуя императорскую чету и благословляя всех прибывших. Я заметил на ее руке ранговый перстень с опалом.

Мне всегда было интересно, как в этом мире умудрились подружиться вера и магия. В моем родном мире верования были другими и больше походили на философские учения. Здесь же все было по-другому: строгие заветы, множество добровольных ограничений, обязательная духовная жизнь. Поначалу мне приходилось тяжело, но привык. Тем более, что в моей семье всегда с уважением относились к вопросам веры.

И все же мне каждый раз было интересно понять, что приводит могущественных магов к пути почти что отшельническому.

— Это игумения Евпраксия, — сказала вдовствующая императрица. — Настоятельница обители. Она из рода Воронцовых. Знаменитая целительница.

Я шёл позади императора и императрицы, рядом с бабкой и Софией. Я заметил, как княжна бросила на меня взгляд.

— Песня звучит немного громче, — шепнула она. — Но всё ещё далеко.

Я молча кивнул, решив не посвящать в эту историю вдовствующую императрицу. Тем более что сейчас был ее звездный час — она с упоением рассказывала нам о монастыре. Она знала об этом месте всё, ведь долгие годы была его благодетельницей.

— Это древняя обитель, основанная ещё в двенадцатом веке. Главный храм, Успенский собор, является старейшим на русском севере, и даже кое-какие фрески сохранились. Вы сможете их увидеть. А еще эта обитель связана и с нашей семьей.

София удивленно взглянула на бабушку.

— Через вас, бабушка?

Вдовствующая императрица покачала головой.

— Не только. Здесь жила первая супруга Петра Великого, Евдокия Лопухина. Семь лет, до самой его смерти. После её ссылки этот монастырь стал местом уединения многих женщин благородного происхождения. Здесь нашли приют и многие жены декабристов…

Я замедлил шаг. Все становилось интереснее, и я нутром чуял, что все это как-то связано — и ощущения Софии, и монастырь, и упоминание первой жены Петра Первого, и то, что бабка так рьяно выбивала для нас эту поездку. Даже странные реплики государя могли что-то значить. Но пока нельзя было составить картину из этих