Баллада о Звездной Республике - Елена Долгова

Лифт оказался пуст, дверь открыта. Вечеров выбрал самый «верхний», а на самом деле внешний уровень жилой зоны «Алконоста», с силой тяжести немного выше нормальной. НА входе в закрытую зону стоял караул -- стрелковый робот в режиме ожидания и двое людей-десантников. На лицах этих парней сквозь забрала защитных шлемов легко читалась подавленная тревога. «Волнуются за Ленца», – понял Вечеров.

По другую сторону бронированной переборки находилась гауптвахта, камеры которой все, кроме одной, сейчас пустовали. Вечеров отыскан нужную дверь и сигналом с браслета заставил ее уйти в стену. От заключенного его теперь отделяла только решетка.

Мартынов плашмя лежал на полке, но не спал, а разглядывал потолок. На пострадавшей от удара кастетом голове белела повязка. Доппельгангер выглядел тридцатилетним, если такое существо вообще могло претендовать на возраст. Темно-каштановые волнистые волосы падали на лоб. Черные глаза горели сверкали как угли, или, возможно, резкий свет в камере создавал этот странный эффект.

– Добрый день, как самочувствие? – поинтересовался Вечеров по возможности нейтрально.

Доппельгангер на миг повернулся, мазнул взглядом по гостю и промолчал.

– Увы, там, в трюме, мне пришлось остановить ваши действия самым простым способом, но голова скоро заживет.

Доппельгангер опять не ответил.

– А сейчас я обрисую сложившуюся ситуацию… Формально юридически вас на корабле нет. Есть настоящий Мартынов, и он теперь труп. Я могу забыть вас в камере – выключить свет, не кормить и не поить. Могу пытать или выкинуть в космос чрез шлюз. Закон мне ничего не запрещает – вы не человек, даже не животное, вы доппельгангер – неизученный пока что эффект пространства-времени. К тому же вы ранили моего друга, и я очень зол. Так что, советую говорить правду, если не хотите страданий.

Лже-Мартынов чуть улыбнулся – улыбка получилась кривой.

– Как вы попали сюда, расскажите все подробности, предложил Вечеров, но не дождался ответа. – Зачем вы приходили в морг?

Доппельгангер вдруг встал – движение получилось таким сильным и ловким, словно рана совсем не мешала пришельцу из тьмы. Он бросился вперед и прижался к решетке лицом, вынуждая Вечерова отшатнуться.

– Это все ложь, – произнес доппельгангер негромким голосом, в котором звучал странный акцент. – Вы – продукт собственный мягкой цивилизации и не сможете причинить мне настоящую боль. Вы все, кто на корабле, не понимаете, во что ввязались. Это пусть в темноту. Обратной дороги не будет. Разве камень в космосе того стоит?

– Так вы хотите, чтобы мы погибли в темноте? Или не хотите? Как понимать ваши действия? Чего вы добивались?

Доппельгангер замолчал и словно бы обмяк. Вернулся к полке и снова лег на нее, подтянул колени к груди и отвернулся к стене, явно прекращая разговор. Он выглядел печальным, но не испуганным. Допрос не задался, угрозы не сработали, и Вечеров решил, что лучше не настаивать, а потому вернулся к пункту охраны.

Стрелковый робот как раз вышел из состояния сна и принялся проверять свое оружие – укороченную штурмовую винтовку. Десантники уставились на Вечерова с любопытством.

– И чего замышлял этот наш инопланетный урод? – спросил один из них, парень с простым веснушчатым лицом и светлыми бровями.

– Нечеловеческую логику сложно понять, – обтекаемо ответил Вечеров. – Будьте осторожны, ребята. Метки-то будете ставить?

– А то, конечно, будем. Я уходить со службы не планировал. Пассажирами пускай трусы катаются.

Вечеров согласился с этим мнением.

* * *

Женька задержалась в госпитале допоздна. Отказались от меток только десять человек – в основном, гражданская обслуга, остальные молча подходили и позволяли сделать себе укол. Женька получила чип последней – подставила руку собственному сменщику-практиканту. Ингуся давно пришла и ушла, явились на процедуру Клара, Артур Яровой, десантники, сам капитан Сибирцев и старшие офицеры, в том числе и спец по безопасности Александр, который поначалу притворялся ученым…

Женька устала. Возвращаться в каюту и снова слушать щебетание Ингуси не хотелось, и тогда она свернула в коридор, который вел к гидропонному отсеку. В большом квадратном помещении, питаясь смесями из трубок, росли генетически адаптированные к космосу овощи и фрукты. Здесь пахло помидорами, а чуть подальше вглубь сада-огорода – спелыми лимонами. Фальш-иллюминатор имитировал земной закат над плодородной равниной с пологими золотистыми холмами у самого горизонта. Небольшой летучий дрон вертелся воле растений -- он что-то подправлял.

Женька нашла маленькую скамеечку и села у стены. «Мне двадцать четыре года, – думала она. – Через пять лет исполнится будет двадцать девять, через десять – тридцать четыре. К тому времени, как «Алконост» вернется на Землю, если он, конечно, вернется, будет поздно что-то менять. Мама постареет. Брат забудет мое лицо. Если мы выживем, то станем героями, но кроме этого – больше никем. Я не выиграю гонку на скейтах. Никогда не выучусь на пилота. Не встречу никого, кто любил бы меня так, как папа до конца жизни любил маму. У меня не будет детей. Не заведу ни кошку, ни собаку. Очень долго не прыгну в штормовое море, которое пахнет солью и мотает на волнах обрывки медуз. Не встану утром, чтобы выйти в сад, где цветут ирисы. Всего этого не будет, потому что я выбрала Росс-128b. Надеюсь, он того стоит.

Глава 8. "Кречет" и Феникс

Капитан Сибирцев стоял на галерее стыковочной палубы "Алконоста". Внизу, в обширном, пропахшем металлом и разогретой изоляцией пространстве, суетились люди-техники и их помощники -- полуразумные сервисные роботы. Шла подготовка рельсотрона к скорому старту челноков. Два