Ренегат космического флота - Геннадий Борчанинов

занят карьерой в науке. Под ненастоящим именем. Один из ведущих физиков института изучения гиперпространства.

— Надо же, — хмыкнул я.

— Если корону предложат ему, он откажется, — сказал разведчик. — К тому же, он женат на иностранке, а это, сами понимаете, неприемлемо, и если его поставят перед выбором, он выберет семью и карьеру, а не власть. И все это знают.

К принцу Михаилу я заочно проникся некоторой симпатией.

— Так, а дальше? — спросил я.

— Дальше идёт целая когорта братьев, сестёр, племянников и племянниц Его Величества с примерно равными шансами занять трон, — сказал Игнатов.

— Принцесса Елизавета? — спросил я.

— В том числе, — кивнул подполковник.

Мне захотелось сесть, но единственный стул занимал Игнатов, так что я уселся прямо на заправленную кровать.

— Она в курсе? — спросил я.

— Вряд ли, — сказал он.

Я, нисколько не стесняясь разведчика, испустил тяжёлый вздох, уткнувшись лицом в ладони. Куда ни кинь… Везде жопа.

Ладно, мы будем делать всё, что можем в этой ситуации. Продолжать начатое, иного выбора у нас нет. Если подчинимся совету, приказу адмирала, то нас уничтожат, это я чувствовал спинным мозгом. Если поднимем мятеж… То у нас будут хоть какие-то шансы. Я ощущал себя так, словно земля горит у меня под ногами, что я должен бежать и не останавливаться, чтобы оставаться на месте.

— Так, и что мы будем делать с этой информацией? — спросил я, стряхнув наваждение.

Мою секундную слабость подполковник Игнатов благородно проигнорировал.

— Вам решать, господин командор, — сказал он.

А кому же ещё. Как обычно, все важные решения принимает командир. Демократия… Это не про нас. Это в Альянсе все устроили бы голосование, причём победило бы не молчаливое большинство, а те, кто громче всех выражает своё мнение.

— Про императора лучше помалкивать, — решил я. — Все и так догадываются… Про наследников лучше тоже молчать, официально мы ничью сторону не занимаем, мы служим Его Императорскому Величеству и никому другому.

— А неофициально? — грустно улыбнулся Игнатов.

— У нас есть на борту особа королевской крови, которую мы обещали в целости и сохранности доставить домой, — сказал я. — Обещали не абы кому, а лично императору Виктору, пусть даже тогда он и не был императором. Поклялись.

Игнатов кивнул.

— А то, что в данный момент её дом захвачен врагами… Придётся нам, значит, его освободить, — сказал я. — И если для того, чтобы выполнить клятву, нам придётся посадить её на престол, значит, мы это сделаем.

Глава 9

Новый Форос раскинулся перед нами огромной системой из двенадцати планет, кружащихся вокруг оранжевой солнцеподобной звезды. Пара газовых гигантов, несколько непригодных для колонизации планет, и непосредственно сам Новый Форос, одна из жемчужин в короне Империи. Аграрный мир, где любой гражданин мог приобрести участок земли и поселиться в одном из городов или малых посёлков.

Два естественных спутника, несметное число искусственных, среди которых отдельно стояла орбитальная станция, служившая одновременно транспортным хабом и последним рубежом обороны.

И здесь же базировалась целая эскадра нашего космического флота, тяжёлый крейсер «Эгида» и пара корветов у него на подхвате. Не слишком грозная сила против какой-нибудь эскадры вторжения, но вполне достаточная, чтобы установить мир и порядок здесь и во всех окрестных системах. Всё-таки это внутреннее пространство Империи, далёкое от любых границ, и, кроме разного рода пиратов, тут никаких угроз быть не могло, а для пиратов эти силы даже избыточны. Однако Новый Форос заслуживал того, чтобы быть хорошо защищённым. Ещё и на поверхности базировались армейские части, и на орбитальной станции имелись артиллерийские батареи. Империя высоко ценила этот мир.

Мы вынырнули из гиперпространства, ничуть не скрывая собственного появления, режим тишины уже не имел смысла. Наоборот, если мы хотим чего-то здесь добиться, то должны действовать открыто, с высоко поднятой головой, чтобы местные пошли за нами добровольно. А не красться через темноту космоса с пушками наготове.

Здесь, в Новом Форосе, я рассчитывал только на силу дипломатии, на то, что нам удастся поднять здешние гарнизоны против регентского совета, незаконно удерживающего власть. А помочь в этом должны были три вещи. Моя репутация среди военных и флотских, принцесса Елизавета на борту «Гремящего» и обширные связи адмирала Ушакова.

Да и регентский совет своими действиями сам толкал провинциальных графов в оппозицию. Император-то знал, что он лишь первый среди равных, что он не хозяин и не диктатор, что он выступает скорее арбитром с правом единоличного решения во внутренней и внешней политике, и не усердствовал с вмешательством в дела провинций. Регентский совет же, наоборот, начал жадно высасывать все ресурсы в метрополию, причём даже не для блага Империи, а для того, чтобы набить собственные карманы.

Графы и губернаторы же пока терпели, хотя скорее выжидали. Пока кто-нибудь не поднимется первым против обнаглевших регентов, правивших от имени Его Императорского Величества Виктора. Самого императора народу так и не показывали. В одном из новостных выпусков продемонстрировали стерильную больничную палату, в которой якобы находился император, и даже мельком показали забинтованного, словно древняя мумия, человека на больничной койке, подключенного к аппаратам искусственного жизнеобеспечения. Но лица этого человека никто не видел, так что это мог быть кто угодно.

Зато указы и распоряжения выходили со сверхсветовой скоростью. Резались бюджеты, выделялись новые, перераспределялись средства, сворачивались старые проекты, повышались налоги, цены, пошлины и так далее. Из объективно полезного среди всего этого вороха документов прошло только повышение денежного довольствия для армии и флота, но я прекрасно понимал, что это всего лишь подачка, чтобы они не вздумали бунтовать. Фактически взятка.

Я следил за всем этим через новостные паблики, в те редкие минуты, когда на эсминце появлялась связь, да и подполковник Игнатов начал ежедневно предоставлять мне аналитическую записку, кратко рассказывающую о происходящем в Империи.

По прибытию в Новый Форос мы остановились на краю системы, и я снова вызвал адмирала Ушакова. Нужно было его мнение по поводу здешней эскадры.

Ушаков по-прежнему оставался на поверхности Новой Москвы, и я всякий раз опасался, что к нему придут, но покидать столицу наотрез отказывался, мотивируя это тем, что в скитаниях он принесёт гораздо меньше пользы, а его бегство может быть неправильно понято общественностью.

Однако и в этот раз он ответил почти сразу же, словно бы ждал вызова. Старик на пенсии откровенно скучал.

— Командор! — поприветствовал он меня. —