Ерофей Трофимов - Пес войны. Трилогия

— К сожалению, помимо государственных контор, существуют еще и частные, и вот они и есть самые неприятные. Для этих подонков не существует ничего святого, кроме их прибылей. Так что, рано или поздно, они снова потянут к кругам свои блудливые ручонки.

— Ты говоришь так, словно предвидишь это, — с интересом поглядывая на него, сказал Квон.

— Тут не нужно быть ясновидящим, яснослышащим и даже яснодышащим. Это наша с вами жизнь. Думаю, обжегшись сами, они скинут часть информации паре корпораций, занимающихся разработкой новых лекарств, и просто будут наблюдать со стороны, как они разбивают себе лбы. Я бы так и сделал, — усмехнулся Араб.

— Черт, а ведь это вполне может быть, — протянул Майк.

— Это проделывается сплошь и рядом. Зачем тянуть тяжелый воз самому, если можно поманить осла морковкой, а потом просто наложить лапу на добычу? Как говорится, это просто бизнес, ничего личного.

— Похоже, тебе уже приходилось таскать каштаны из огня для других, — улыбнулся Майк.

— Только этим полжизни и занимался, — криво усмехнулся Араб, привычно потирая шрам на щеке. — Для чего тогда вообще нужны наемники?

— А как тогда получилось, что ты умудрился взять за горло правительство такой огромной страны? — осторожно спросил Квон.

— Случайно. Можно сказать, нам просто повезло. Это случилось в Африке. Страну я, по понятным причинам, называть не стану. Скажу только, что, пока все силы ООН и мировая общественность пытались навести в этой стране хоть какое-то подобие порядка и прекратить гибель обычных людей от голода и болезней, это доблестное правительство пошло на поводу у большого бизнеса и, согнав туда кучу наемников, принялось старательно гадить всем и каждому, кто пытался организовать хоть что-то, похожее на нормальный бизнес. В итоге стало еще хуже. Родители продавали детей в бордели только ради того, чтобы спасти их от голодной смерти. В лагерях беженцев, под видом лечения, испытывали новые, еще не проверенные вакцины, а на полях, вместо злаков, высеивались противопехотные мины, на которых подрывались не повстанцы, а ни в чем не повинные дети. Это Африка. Никому, никогда не было дела до самой Африки. Главное, это то, что можно выкачать из этой земли, а что будет с населением — никому неинтересно. Но я и моя команда тоже не альтруисты и просто делали свою работу, старательно вычищая джунгли от повстанцев и прочих бабуинов с трещотками, когда нас решили бросить. Пока мы носились по саванне в поисках их лагеря, повстанцы обошли оцепление и напали на базу. Нам должны были сбросить продукты, воду и боеприпасы с воздуха, а вместо этого бросили подыхать.

Двадцать человек, без еды, воды и патронов, на враждебной территории. До ближайшего поселения — четыреста километров по саванне. Это практически та же пустыня, с той только разницей, что иногда можно наткнуться на чахлые заросли и кое-где найти грязные лужи, из которых пьют животные. К базе нас вышло только трое. Оловянные солдатики правительства умудрились отбиться от нападения, но, на их несчастье, вернулись мы. Все дело в том, что о подобном риске положено предупреждать заранее, и стоит он намного дороже. А нас попросту бросили. Когда я, едва напившись воды, попытался выяснить отношения с генералом, отдавшим этот приказ, нас решили арестовать. В этот момент я словно взбесился. Семнадцать парней, с которыми я прошел огонь и воду, каждого из которых сам подбирал, обучал и старался вытащить живым из любой передряги, погибли только потому, что этот подонок решил, что тратить топливо и рисковать вертолетом ради двух десятков наемников нерационально.

В тот день база перестала существовать. Мои парни находились рядом с командирской палаткой и, когда я перестрелял солдат военной полиции и свернул шею генералу, начали действовать. Два джипа с тяжелыми пулеметами, за которыми стоят мои ребята, это страшно. А если учесть, что патронов там было больше чем достаточно, то, сами понимаете, что там было. Разобравшись с военными, я случайно наткнулся на ключи от сейфа и не поленился заглянуть в него. А когда понял, что за документы нашел, сам себе поверить не мог. Это были планы по полному и безоговорочному уничтожению местного населения, подписанные кучей высокопоставленных чиновников разных стран. Это был план геноцида в буквальном смысле этого слова. Мы забрали бумаги, подожгли базу и ушли.

Добравшись до цивилизации, мы разделили документы на три части и старательно продумали систему связи, после чего вышли на правительства всех указанных в документах стран. Не буду утомлять вас подробностями того, как до нас пытались добраться, чтобы просто закатать под асфальт, но мы их переиграли.

Откровенно говоря, я и сам не верил до конца, что у нас это получится, и поэтому выдвинул простые и вполне приемлемые условия, на которые они согласились. Не скажу, что сразу, но согласились. Благо, к тому времени у меня и моих парней уже было кое-какое имя среди определенных кругов, так что, они решили согласиться, чтобы избежать ненужного риска.

— Но теперь они снова тебя достают, — пожал плечами Майк, слушавший его с открытым ртом.

— Все из-за круга силы, — вздохнул Араб.

— А все-таки, брат, где это было? — тихо спросил Квон.

— Сьерра-Леоне.

— Я так и думал. Алмазная война.

— Да. Семьдесят процентов этих кровавых камней закупает именно эта страна, — вздохнул Араб, кивком головы указывая в сторону границы.

— Иногда у меня складывается стойкое убеждение, что голубая мечта всех высокопоставленных чиновников и богачей — это получить все земные недра в свое полное распоряжение, но при этом без населения. Чем меньше людей, тем лучше, — сказал Майк, медленно сжимая кулаки.

— И твои впечатления тебя не обманывают. Так и есть. Для всех этих толстосумов любой народ — это прежде всего стадо, которое можно стричь, как овец, и выжимать последнее, ради удовлетворения собственных прихотей. Им все равно, как вы живете, хватает ли вам вашего заработка на еду и чем вы будете платить за свое лечение. Главное, чтобы хорошо было им, — чуть усмехнувшись, ответил Араб.

— Похоже, что жизнь постепенно превратила тебя в циника и анархиста, — усмехнулся Майк.

— Нет. Вернее, в циника — да. А вот анархизм — это такая же идеология, как и любой другой — изм. Включая садизм и мазохизм. А я давно уже стал избегать любых идеологий.

— Но без идеологии практически нет государства. Если вспомнить дискуссии политологов, то даже демократия держится на ней: куча различных партий, каждая из которых проповедует свою идеологию. Значит, без идеологии нет и государства.

— Чушь собачья. Знаешь, что я тебе скажу, брат? Если не вдаваться в историю, то вполне достаточно просто оглянуться на Ближний Восток. Арабские Эмираты и Катар. Страны, в которых все еще царит монархия, но при этом живущие в пустыне, где глоток воды всегда стоил дороже человеческой жизни, не платят за нее. Подумайте над этим. Они не платят за воду в пустыне. А вместо идеологии — религия. Всего лишь.