«Персефона». Дорога в ад - Кристиан Бэд

поднимая пилотское кресло из горизонтального положения и усаживаясь поудобнее. — А дальше чего? Ты зачем на орбиту* ложишься? Устал?

— А дальше… — задумчиво сказал Рао, выгибая пальцами проволоку. — Дальше — ещё один прыжок, и мы выйдем в секторе жёлтой звезды Кога.

— Ну, так нам туда и надо, — кивнул Эберхард. — И «Персефона» нас уже догоняет, наверное. Давай живее? Устал, так я сам сяду.

Рао сдержанно фыркнул: видал он такую самость — на головидео об алайской кухне, мелко порубленную, с лучком и картошечкой.

— В системе Кога, — пояснил он лениво, — до войны висел северный имперский патруль.

— Так мы же смотрели с Лесом… — Эберхард потряс головой, словно стараясь забыть, как сунул нос в неположенные пока по статусу документы. — Патруль ушёл. Я потому и согласился лететь. Ты думаешь, что мы вообще идиоты? Или сейчас — или никогда. Не будет больше такого шанса, понимаешь, Рао? Имперцы как раз утрясают с алайцами и Содружеством насчёт патруля. Делят зоны влияния. Через неделю — может, и не прорвёмся уже туда.

— А если на обратном пути перехватят? — ухмыльнулся грантс.

Лес заворочался в ложементе, спинал на пол плед. Когда Рао велел лечь в ложементы и пристегнуться, он отрубился первым. Прошлой ночью ему меньше всех удалось поспать.

— Если кто нас и перехватит — то «Персефона», — сказал Лес и зевнул так, что едва не вынес себе челюсть. — На порку Эберхард согласен, я его предупредил.

— «Персефона»? — с сомнением спросил Рао и вызвал над пультом окошко справочника.

Полистал. Нашёл нужный корабль.

Голограмма имперского крейсера закрутилась, сбрасывая сначала щиты, потом обшивку, словно капустный кочан — листья.

Обнажилась начинка — четыре реактора, две жилые палубы, ангары, техотсеки, боевые турели для ударных шлюпок.

— Серьёзный кораблик, — кивнул Рао и повернулся к Лесу: — Это там у тебя куча знакомых пилотов?

— И капитан, — кивнул тот. — Но влетит — как пить дать. Готовьте спины.

— Я обезболивающее приму, — пообещал Рао с самой серьёзной физиономией.

Способность легко переносить боль была коньком рождённых на Гране.

Эберхард обхватил руками плечи. Без транквилизатора ему в этой затее с полётом не нравилось всё. Особенно порка, которой уже не избежать.

Но какой же он эрцог, если не способен преодолеть страх, а?

Пока Эберхард страдал, а Лес ёрзал в ложементе, пытаясь размяться, Рао задумчиво изучал параметры угнанного катера.

— Не верю я в такие подарки судьбы, — сказал он наконец. — Раз имперцы отозвали патруль, там теперь до самой шеи пиратов. А если и их нет — то ещё какая-нибудь жуткая хрень.

— А есть варианты? — пожал плечами Лес. — Пока не прыгнем — всё равно ничего не узнаем. Пространство там глючит, но с этим мы справимся. Паутина как-нибудь выведет. Твари?.. А что им в открытом космосе делать? В пиратов верю, но противопоставить им у нас всё равно нечего. Надо прыгать и действовать по ситуации, как в спецоне.

— Ну-ну, — отозвался Рао. — Прыгнул один такой. Сломал кое-что, с тех пор не стоит.

Он отстегнулся и полез в хвост салона.

Зашебуршал там, поднял и оттащил в сторону верхнюю часть лодки, залез в образовавшуюся дыру.

— Это чё за фигня? — первым опомнился Эберхард.

Рао пятился задом и тащил из-под лодки здоровенную чёрную кишку, внутри которой переливалось что-то жидкое.

— Это привод, — сказал грантс, с трудом переводя дыхание. — Тяжёлый, хэдова бездна.

Он остановился и вытер со лба пот.

— Привод? — не понял Эберхард.

— Ну да. Магнитный привод, который можно кинуть на батарею катера.

— Да ну тебя? — заинтересовался Лес и вылез из ложемента.

Вот за такие штучки он и привязался к Келли, зампотеху с «Персефоны».

Однажды, когда у команды выдалась передышка, Келли, чтобы наградить Леса за старательную уборку, взял самую обычную ложку и выточил из неё ножик. Острый, маленький, как раз под мальчишескую ладонь.

Лес сам обмотал ручку своего сокровища ремонтным скотчем. И потом почти всегда носил его при себе. Но не уберёг. Как-то в приюте он плохо заныкал ножик на время медосмотра, и его спёрли. Было так жалко, что Лес прибил бы вора, если б поймал.

Келли — много чего умел. Мог собрать бомбу из ненужных кусков металла и пластика. Или прикормить голубей, пока эмка висит над центральной площадью Аннхелла, а потом на них жучков налепить.

— И что нам это даст? — Лес забрался в хвост катера и стал помогать Рао вытягивать длинную кишку с жидким биметаллическим проводом. — У нас же всё равно стрелять нечем?

— Как это — нечем? — удивился Рао. — А плазмомёт в багажнике? Правда, все ваши консервы пришлось выкинуть.

Эберхард икнул от удивления, и тут же ощутил, что ему дико хочется есть. Просто живот приклеивается к позвоночнику.

— А к… кушать мы что будем? — растерянно спросил он. — Там же хорошие консервы были. Брокколи с индокурицей. И манговое варенье.

Рао зафыркал от сдерживаемого смеха, выпустил привод, распрямился, вынул из кармана батончик спецпайка и бросил Эберхарду.

— Угощайся, — сказал он. — Я целую коробку взял. Места почти не занимает, хватает на четыре часа. А вода есть в системе жизнеобеспечения катера.

Эберхард потерянно уставился на батончик в блестящей обёртке.

— Это тебе и завтрак, и обед, и ужин! — рассмеялся Лес. — Но с голоду не помрёшь, проверено.

— А… десерт? — спросил Эберхард.

— А, ну да, — спохватился Рао. — Ещё сублимированный энергетический коктейль есть. — Он пошарил в карманах и вытащил горсть маленьких, как леденцы, шариков. — Держи! — Грантс кинул один из шариков Эберхарду на колени. — Это тебе на десерт. Как раз на стакан воды.

Они с Лесом обидно заржали и стали тянуть кишку.

Её хватило как раз до пульта. И Рао, вскрыв гелиопластиковую поверхность, полез куда-то внутрь катера. Раздались звуки лопающихся пузырьков.

— А катер потом полетит? — испугался Эберхард.

Батончик он есть не стал, опасаясь подвоха от незнакомой пищи. А тут ещё и булькающее нутро пульта…

Страх вдруг навалился на наследника дома Аметиста шубой, грозя вызвать панику. Дыхание перехватило, руки задрожали.

Лес заметил.

Он сгрёб приятеля в охапку:

— Не трусь. Рао — знает, что делает. Да и я такое видал уже.