Империя наносит ответный удар - Андрей Андреевич Уланов

за кружкой с «кокосовой бодягой». — А вот я закрываю глаза — и снова вижу, как их палубник ложится на курс и начинает сверкать вспышками. Трассеры в ленте через два на третий, но, когда эта дрянь лупит на прогар ствола из всего бортового, да еще рикошеты от волн… разноцветная метель и ветер в лицо.

— Хуже, чем было в проливе Жёлтой рыбы? — Юсимура отложил, наконец, в сторону книгу — потрепанный пухлый томик в самодельной обертке из газет — и посмотрел в лицо Ярославу. — На грунте под бомбами?

— В чём-то хуже. Когда идёшь в глубинники, не умом, так хоть сердцем понимаешь, что когда-то уйдёшь на погружение и не вернёшься. Океан примет всех. А на базе, по возвращению из похода… хреново, в общем.

Даже сейчас, чуть прикрыть глаза — и в полумраке бара «Две одинокие пальмы», щели в стенах и огоньки сигарет посетителей упрямо сливались для Ярослава в силуэты конфедератских штурмовиков. Осознание, как близко прошла Смерть, накрыло его хоть и запоздало, но весьма основательно.

— С врачом говорить не пробовал?

— Врачом? — фон Хартман поперхнулся коктейлем, — Юрок, ау! У меня доктором гинеколог сидит. Что мне у неё спросить? Знаете, у меня тут головная боль, приступы тошноты, на соленое потянуло… да вы, капитан, беременны!

— Смётся он, — Ю-ю ловко выбил из пачки сигаретину и щелкнул зажигалкой, — а это, между прочим, кадровая проблема размером с мегалинкор. Угадай, какой средний период службы в здешних частях Имперского женского корпуса?

— Это который под крылышком принцессы Дианы? Ну-у… восемь месяцев?

— Уже шесть. С начала года тыщи полторы девок рожать отправились.

— Ну а что вы хотели? — Ярослав ткнул пальцем в газетную обложку, — когда из всех утюгов орут, что святая обязанность женщины рожать новых защитников Империи. Там же каждая вторая дура с промытыми мозгами готова при виде офицерских погон из юбки выпрыгнуть.

— Угу, — Ю-ю выпустил колечко дыма и «проткнул» его сигаретой, — а каждая первая ещё и мечтает об именных талонах категории снабжения «для семей офицерского состава». У тебя каких больше?

— У меня детский сад. Или забыл, кто мне его пристроил?

— Я по утрам, пока кофе не выпью, фамилию свою не всегда могу вспомнить, — Юсимура снова подтащил ближе к себе книгу, но раскрывать не стал.

— Что ты там читаешь такое крамольное? Дивова затрофеил?

— Обижаешь. «Водноопера» фон Широ, серия «Читальный зал имперского офицера». Библиографический раритет, между прочим. Кто-то то ли по глупости, то ли наоборот, просунул её министерству пропаганды. Вот, мол, текст в Конфедерации запрещён к распространению, изымают из библиотек, разлагает личный состав противника и вообще ужас-ужас. Тираж заявлен сорок тысяч, но большую часть отправили под нож, как только до кого-то в комиссариате реально дошло, что именно в этот раз напечатали.

— Удивительно. В смысле, удивительно, что кто-то вообще заметил, прежде чем три дополнительных тиража издали. В нашем-то бардаке, который твой фон Широ еще сильно преуменьшил.

— Он свой Широ, собственный, — Ю-ю бросил окурок в пепельницу. — Конфедераты от него в голос воют. Но ты прав, комиссариат в этот раз прямо блеснул. Им бы в иных делах треть этой расторопности, глядишь, мы бы к тому берегу вышли уже на дюжину островков ближе.

— Капитана, ещё коко? — остроухая официантка в «национальном костюме», — дырявой юбчонке из пальмовых листьев чуть шире капитанского пояса, соткалась из тени у столика ровно в тот миг, как фон Хартманн залпом допил остатки коктейля. — Ещё чё желай?

Она наклонилась, словно невзначай задев Ярослава татуированным плечиком и фрегат-капитан уловил смутно знакомый легкий терпко-пряный запах. Ну да, точно, Анга… и даже чем-то похожа. Хотя, тут же поправился фон Хартманн, какое, к демонам похожа⁈ Не больше, чем все прочие остроухие друг на дружку. А по сложению такая же пигалица, как две трети его экипажа. У Анги хоть было за что подержаться…

— Еще коктейль и пусть бармен рома плеснёт побольше.

— Холосё, капитана, сделаем!

Несмотря на общее полудетское сложение, «кормовой частью» официантка по пути к барной стойке умудрялась выписывать такие фигуры, что глаза фрегат-капитана самостоятельно перешли в режим «сопровождения цели». Островитянка, явно почувствовав чужой взгляд, еще и призывно улыбнулась через весь зал, сверкнув белой полоской на черном личике.

— Вот же она… жрица-демоница.

— Судя по возрасту, максимум, послушница, — возразил Ю-ю. — Я не специалист по ритуальным татуировкам, но даже у аколитов рисунок намного более замысловатый. Так что не волнуйся, голову она тебе не отгрызет. И даже головку. И да, она совершеннолетняя… по местным понятиям так уж точно.

— Местные их замуж выдают, начиная лет с восьми, — продолжая смотреть за официанткой, Ярослав наткнулся взглядом на подвешенный над баром трёхлопастный винт сбитого конфедератского палубника. — Хотя ты прав, жрицу бы в этот кабак не взяли. Скорее уж она в контрразведку стучит со всем прилежанием. Так что следи за языком, слух у местных отменный.

— Стучит наверняка, — Юкимура поправил очки, — только нас это не касается.

— Нас? Думаешь, Большой Папа прикроет?

— «Нас» в данном случае, это глубинников и лётчиков, — пояснил Ю-ю. — Папа, конечно, вступается, но тут больше специфика Архипелага. Есть негласное распоряжение, пусть и отдали его на самом верху: за вычетом самых вопиющих случаев, дел «за политику» на тех и других не заводить виду явной бессмысленности. «Чего на них бумагу переводить», — добавил он с кривой усмешкой, явно пародируя кого-то, — «они же каждый месяц новые!». А я еще и дополнительно подстраховался, — Юсимура мотнул головой в сторону дивана у стены, где взасос целовались два мичмана, — читать рапорты из «Двух пальм» комиссары особенно не любят. А уж чтобы сюда нашёлся кто-то, согласный по-настоящему работать…

— А-а, понятно. То-то девчушка на меня так запала. Нормального почуяла….

— Всё не настолько страшно. Это всё-таки бар, сюда приходят нализаться, а для полизаться у ребят другие места. Тот же грот у Пушечной набережной…

— Догадываюсь. А ты, я смотрю, у нас вольнодумцем заделался.

— У меня были хорошие учителя, командир.

— Да неужели…

— Я не только про тебя. Служба в штабах, она, знаешь ли, хорошо лишает некоторых иллюзий. Особенно если попал туда из-под воды и представляешь, чем их «мудрые и взвешенные» решения иной раз кончаются.

—