Адмирал Империи – 48 - Дмитрий Николаевич Коровников

мостике ощущалась легкая дрожь от непрерывной работы орудий. На мгновение могло показаться, что одинокий корабль одерживает победу над целой эскадрой. Айк даже начал было улыбаться, наблюдая, как вспыхивают и разваливаются на части вражеские шхуны.

Однако это было лишь мгновение триумфа. Первые минуты шока прошли, и разбойники начали приходить в себя. Они действительно не ожидали такого напора с нашей стороны, однако численный перевес кораблей у Краба был подавляющим. И если несколько вымпелов сгорели под шквальным обстрелом пушек «2525», и еще с десяток рассыпался по просторам ближнего космоса в страхе, то остальные снова сформировали строй и приготовились к контратаке.

Сразу не менее пятнадцати легких быстроходных шхун и модулей набросились со всех направлений на наш крейсер и начали один за другим пристыковываться к его корпусу. Сблизившись с «2525» все они входили в мертвую зону моих орудий, которые теперь чисто физически не могли вести по ним огонь. Тут же в работу включились несколько действующих зенитных батарей, но они могли разобраться лишь с десантными модулями, не способные пробить обшивку больших кораблей.

Пираты продолжали нести потери — еще несколько их вымпелов со слабой броней, которая практически не держала плазму, сгорели или развалились на куски от прямых попаданий. Но к крейсеру с каждой минутой пристыковывалось все больше и больше шхун, на борту которых скорее всего их команды готовились к абордажу. Среди пиратов, я уверен, тоже были опытные стрелки бывшие военные и дезертиры, которые умели обращаться с оружием.

— Еще несколько крупных корветов в нас на внешней обшивке, и мы попросту не сможем сдержать всю эту ораву, одновременно заполнившую наши палубы, — прокричал Рубан, перекрывая шум аварийных сирен, завывших на мостике.

Я понимал, что простой артиллерийской дуэлью это сражение не выиграть. Нужно было что-то предпринять, что-то неожиданное, что могло бы изменить ход сражения.

И тогда я отдал еще один приказ, который по сути был жестом отчаяния, но единственным возможным шансом.

— Идем на таран! — приказал я лейтенанту.

Лева Рубан обернулся ко мне и молча кивнул. Все понимая, он немедленно отдал команду рулевым и навигаторам, и «2525» резко изменил курс. Крейсер включил форсаж и на максимально возможной скорости врезался носом в одну из пиратских шхун, находившуюся к нам ближе всех остальных. Шхуна в одно мгновение треснула и раскололась на две части, которые затем взорвались ярким всполохом сдетонировавших боеприпасов и топливных баков.

— Отлично, лейтенант, продолжайте таким же образом, — улыбнувшись, похвалил я своего помощника.

— Предупреждать надо заранее об ударе, — проворчал Айк, вставая на ноги после того, как после резкого столкновения подобно мячику отлетел к стене, ибо не был пристегнут в кресле. — Я что вам, акробат? Лева, ты что хочешь меня убить, негодяй!

«2525» снова набрал скорость и с размаха протаранил второй легкий корвет, который так же не выдержал страшного удара и раскололся на части. Еще разгон — и третий корабль погибает под бронированным носом нашего пусть и переделанного, но все же крейсера.

Однако эти три тарана стали нашей последней удачей в этом ближнем бою. Пираты не были идиотами, чтобы оставаться на прежних координатах и ожидать, пока их всех не переколют, как орехи. Обладая не меньшей, а то и большей скоростью и маневренностью, чем наш крейсер, их многочисленные шхуны стали рассыпаться и увертываться от носового удара «2525». Первые корабли погибли, потому что не ожидали такого маневра, оставшиеся не предоставили нам второго шанса. Эскадра кораблей Краба разлетелась в разные стороны, каждый из которых старался улучшить момент и приблизится к нам с безопасного угла. Они были сейчас похожи на «стаю» гиен, которые кусали раненого льва.

Корабль тряхнуло от очередной стыковки, и в отсеке взвыли аварийные сигналы.

— Техническая пробоина в левом борту, отсек 7–12 разгерметизирован! — доложил один из офицеров связи. — Резаки сделали свое дело и они пошли на абордаж, господин контр-адмирал!

Я закрыл глаза на мгновение, принимая окончательное решение. Жизни Ивана Константиновича и его сестры были важнее всего.

— Готовьте шаттлы для эвакуации, — приказал я, тяжело вздохнув. — Прежде всего, необходимо спасти жизни императора и княжны. Находясь здесь мы все погибнем, нападающих слишком много, а так хоть у них будет шанс…

Благо Таси в рубке уже не было, она вовсю готовила контрабордажные команды на средней палубе.

— Не знаю, что хуже — смерть или попасть в клешни нашего старого знакомца Краба, — покачал головой Пападакис.

Крейсер снова серьезно тряхнуло, и капитан в очередной раз повалился на пол отсека.

— Ладно, я уже выбрал, — сказал он, вставая и направляясь к выходу. — Пойду, проконтролирую погрузку на шаттлы наших августейших особ.

Я уже готовился отдать последние распоряжения, когда внезапно заметил изменение на экране радара.

— Похоже, эвакуация отменяется, — улыбнувшись, произнес я, не веря своим глазам.

Айк, уже направлявшийся к выходу, остановился и обернулся.

На орбите Нургуша-4 появился новый корабль, который быстро приближался к сектору нашего сражения с пиратами. Я всматривался в его очертания, возникавшие на экране, не веря тому, что видел. Судя по размерам и конфигурации, это был линкор, но не просто какой-то линкор — его силуэт был мне хорошо знаком.

— Это невозможно… — прошептал я.

— Что там такое? — подбежал к экрану Пападакис.

— Если я не ошибаюсь, то это «Москва», — ответил я, все еще не веря своим глазам.

На несколько мгновений в отсеке воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь звуками работающих приборов и отдаленного гула орудий. Все присутствующие, включая обычно невозмутимого Рубана, с изумлением смотрели на экран.

Им не пришлось долго ждать подтверждения. Огромный линкор вышел на дистанцию огня и без всякого предупреждения открыл шквальный огонь по пиратским кораблям. Орудия «Москвы» были в несколько раз мощнее, чем у нашего крейсера, и каждый залп уносил по два-три вражеских вымпела, которые как москиты облепили нас со всех сторон, от этого находились в скученном состоянии.

Нужно ли рассказывать, за сколько минут лейб-линкор уничтожил большинство кораблей эскадры Краба? От мощных орудий «Москвы» по итогу ушла лишь одна разбойничья шхуна — остальные превратились не просто в космический мусор, большая их часть вовсе испарилась, настолько сокрушительным был огонь флагманского линкора.

Когда последний пиратский корабль превратился в облако раскаленного металла, наши коммуникаторы ожили.

— Борт «2525», говорит контр-адмирал Зубов с линкора «Москва». Запрашиваю разрешение на установление видеосвязи.

— Разрешаю, — ответил я, и через мгновение главный экран капитанского мостика засветился, и перед нами возникло знакомое лицо.

— Рад приветствовать вас, Демид Александрович, — улыбнулся я, все еще не вполне осознавая произошедшее чудо. — Знаете, вы невероятно вовремя.

— Не только вам спасать мою