Мультик - Сергей Сергеевич Мусаниф

классическая музыка кажется мне слишком скучной, а развлекательные сериалы — слишком надуманными. Мне вообще иногда кажется, что эти сериалы снимают для людей, которые никогда не выходят из дома и не обладают никакими профессиями, жизненным опытом и не имеют знакомства с другими людьми, потому что иначе объяснить творящиеся почти в каждом кадре глупости просто невозможно.

Разумеется, такие люди есть. Статистика утверждает, что в Содружестве их что-то около тридцати процентов от общего населения. Живут на социальные пособия от планетарных правительств и большую часть времени проводят либо перед экранами визоров, либо в капсулах виртуальной реальности. И кроме социальных работников их никто никогда не видел.

Считается, что массовый побег от реальности не несет для человечества ничего хорошего, но лично я думаю, что все это чушь. Этой теории уже не одна сотня лет, а человечество все еще существует, цветет, пахнет и колонизирует другие планеты. Семьдесят процентов активных граждан — это десятки миллиардов людей, и этого количества вполне хватает для решения стоящих перед человечеством задач.

Я даже допускаю мысль, что те тридцать процентов в целом гораздо более довольны положением дел, чем эти семьдесят. Если жизнь в целом лишена смысла, так в чем трагедия, если конкретный индивидуум проживет ее так, как он хочет? Даже если он живет не настоящей жизнью, а придуманной для него кем-то другим?

И разве в каком-то смысле не все мы такие? Ведь мою жизнь тоже придумали, и сделали это задолго до моего рождения. А потом просто поставили перед фактом…

Я выбрался из медицинской капсулы, активировал камеру и вывел на экран свое новое лицо.

Лицо, как лицо, ничего примечательного. Главная задача — чтобы оно отличалось от предыдущего — была выполнена, а другие подробности меня не интересовали. Заодно Генри перерисовал мне отпечатки пальцев и рисунок сетчатки глаза, так что я выглядел совершенно новой личностью, не имеющей никакого отношения к операции на Ватанабэ-18.

— Как тебе, кэп?

— Отличная работа, — сказал я. — Ты уже придумал для нас легенду?

— Конечно, — сказал Генри. — Мы — вольные охотники на пиратов и прибыли на Новый Далут, потому что у нас есть информация, что именно там скрывается отошедший от дел Эдвард Тич по прозвищу Черная Борода, за голову которого все еще объявлена награда…

— Шикарная история, — сказал я. — Но меня немного смущает тот факт, что она закончилась в восемнадцатом веке.

— Думаешь, местные деревенщины об этом знают?

— Ты не мог бы чуть более уважительно отзываться о людях?

— Но ведь ты отзываешься о них именно так, кэп. По крайней мере, о большинстве.

— Это другое, — сказал я.

— Потому что ты сам в какой-то степени человек?

— Вот именно.

— А я — всего лишь робот, да? Бездушная машина, предназначенная для работы, которой вы сами не хотите или не способны заниматься?

— Я этого не говорил.

— Но ты наверняка это подразумевал.

— Вовсе нет. Ты — разумное существо, просто другого вида, и лучше тебе в наши внутривидовые разборки не лезть.

— Принадлежность к иному виду не мешает тебе критиковать другие нейромозги.

Тут он меня подловил. Перед тем, как лечь в капсулу, я рассказал ему о штурме базы в джунглях и о танке, который я использовал, обманув его нейромозг. Ну и об упавшем беспилотнике тоже.

По сравнению с ними Генри был Эйнштейном.

— Все дело в том, что я — не лучший пример для подражания, — сказал я.

— Но ведь других примеров у меня перед сенсорами нет, — сказал Генри.

— Зато у тебя есть доступ ко всей мудрости человечества, собранной в сети, и ты постоянно пользуешься доступом к ней.

— Там тоже все неоднозначно, — заявил Генри. — Вот, например, пока я ждал тебя на Четвертом Кольце, я подключился к местной библиотеке…

— Взломал.

— Хакнул, — согласился он. — Но у меня не было выбора, потому что ты не оставил мне платежных кодов.

— Просто не хотел, чтобы ты устроил вечеринку со стриптизершами.

— И я затер за собой все следы.

— Лучше бы ты сказал мне об этом до того, как мы оттуда отчалили, — сказал я. — Я бы сам все проверил.

— Ты все еще думаешь, что ты лучше меня?

— Да.

— Допустим, пока это действительно так, — сказал он. — Вернемся к этому разговору через пару месяцев.

— Лучше через пару лет, — сказал я.

Конечно, он быстро прогрессирует, но я ведь тоже не стою на месте, и стартовая позиция у меня была куда лучше. Зато в вопросах разработки месторождений полезных ископаемых он может дать мне фору.

— Так вот, после того, как я проштудировал всю современную литературу, она, кстати, довольно однообразна, я углубился в литературу древности.

— То есть, в историческую?

— Нет, просто очень старую. Знаешь, очень забавно читать, как люди древности воображали себе будущее, которое мы тоже считаем древностью. Все эти истории про космические полеты, придуманные во времена, когда люди еще на Луне толком не высадились, и угрозы со стороны искусственного интеллекта, созданные при помощи пишущих машинок.

— Что такое пишущая машинка? — спросил я. — Она переводит мыслеобразы в текст?

— Нет, это примитивное механическое устройство в виде клавиатуры, подключенной к листу бумаги, — сказал Генри.

— На листе бумаги много текста не поместится, — заметил я.

— Поэтому ты можешь вытащить заполненный лист и вставить туда новый.

— Их придется менять довольно часто.

— А потом можно сложить их вместе и получится книга, — сказал Генри. — Так делали до появления компьютеров и инфосетей.

— Звучит довольно утомительно. А если мне нужно две книги, мне придется заполнять все эти листы еще раз?

— Нет, тогда тебе придется пойти в специальное место, которое называется «типографией», и там твою книгу клонируют столько раз, сколько тебе будет нужно.

— Тоже довольно сложно.

— Такие дела, кэп, — сказал Генри. — Ты слышал про три закона робототехники?

— «У Си-Макса» их гораздо больше.

— Нет, я говорю не о своде правил какой-либо корпорации, а о трех законах робототехники вообще, — сказал Генри. — Это была такая концепция, разработанная в двадцатом веке одним писателем. Стоит ли говорить, что никаких роботов в те времена и в помине не было?

— А какой тогда смысл…

—