Трон галактики будет моим! Книга 4 - Андрей Валерьевич Скоробогатов

Впереди был нескончаемый строй роботов. Сервы, сервы, сервы. Мужского и женского пола, а также такого вида, что пол уже не различить — один скелет без мягких тканий. Почти все голые, либо в лохмотьях. И это могло бы даже как-то взбодрить и удивить, но я почувствовал себя обескураженным. Как будто стою на странном нудистком пляже где-то в арктике, где начался зомби-апокалипсис.

Потому что они все были тупыми. Наглухо. Никакой тактики, никакого взаимодействия. Оружие было всего у десятка из них. Остальные были безоружные.

И они меня явно ждали.

С остекленевшим взглядом они пошли на меня.

Ясно. «Чумка», как звали это явление в учебниках. Давненько про такое не слышал. Давным-давно были разработаны особыне программы и протоколы для подобных боевых действий в кризисных ситуациях. Когда серв любой модели перестал действовать как осознанный индивид, становясь серв-нодой распределённого кластера.

Кластера с тысячами рук и глаз. В общем, сервом, но в самом исконном его значении — «ведомым», неуправляемым, по сути, големом. Поэтому-то и работало общее роевое движение в стиле «найти, схватить, уничтожить». Только их ещё до моего рождения строго-настрого запретили. Потому что это даже пострашнее осознанных бунтов сервов вроде Спартака или Бендера.

Мой молот пробивал туннели в толпе. Свободной рукой я открывал щиты и посылал гравитационную волну, распихивая и расталкивая всю эту тупую кибернетическую массу. Я, по правде, уже и позабыл про то, что где-то здесь есть живые люди. Сейчас у меня была другая цель — выбраться и управлять челноком.

Это был чёртов зерг-раш, мочилово направо и налево.

В общем, типичнейший зомби-триллер. Наверное, с минимальным риском для меня, потому что они не были вооружены, а я не был сервом. Но удары по корпусу, попытки прокусить скафандр, расцарапать, навалиться, придушить…

Высунувшийся из своего люка Потёмкин помогал мне, как мог, царапал когтями, откусывал носы зазевавшимся, выпячивал спину шипами, а иногда и прыгал кому-то в лицо, опрокидывая строй из сервов, словно здоровенные домино.

Вскоре я понял, что путь для отступления для меня перекрыт.

— Октавия! Ты освободилась?

— Уже почти всё. Солнышко прибыл. Погрузка завершена.

— Подгоняй «Солнышко» ко второму модулю! Найди свободный порт! Только не выходи! И не контактируй ни с кем из сервов! У них чумка.

— Чумка, что?… Понятно. Страшно. Принято.

Расправившись на время с волной, я пробился в какой-то коридор, судя по всем, это был путь в порт. Внутренний экран подсказал мне, что температура растёт.

Забаррикадировал дверь щитами, ещё и проломил молотом потолок, чтобы окончательно запечатать двери.

Вроде бы помогло.

Но с этой стороны тоже оказались сервы, правда, куда в меньшем количестве. Хотя путь по коридору они мне перекрыли. А один из них, высокий, статный, судя по всему — бывший дворецкий, наверное. В чёрном стильном комбинезоне, целёхоньком и новом — стоял поодаль и наблюдал за происходящим.

Как-то совсем по-другому наблюдал. Осознанно, и явно пытаясь уберечь себя.

— Фас! — указал я Потёмкину.

В три прыжка по головам мой зверь понёсся навстречу бывшему дворецкому. А тот, сообразив, что что-то не так, достал из-за спины бластер.

Бластерный болт сорвался со ствола ровно в тот момент, когда Потёмкин спрыгнул с головы последнего серва и сколобочился в полёте в тугой шипастый шар.

Но он попал по касательной, лишь немного задев шипы Потёмкина — потому что в этот же момент мой молот сбил серв-мастера с ног. Потёмкин приземлился на бетон, пробежал, прыгнул серву в лоб, закрывая глаза. А затем как-то невзначай лапой вскрыл сервисный модуль под затылком, или что-то ещё такое сделал, уже не знаю что, отчего серв-мастер тут же отключился.

А все остальные сервы тут же перешли в режим гибернации.

Стало очень тихо.

Только где-то вдалеке звучала музыка. Тихонечко так.

Пришло время разобраться, как на других участках фронта.

Шедшие в нашу сторону с противоположного сегмента станции наёмники сообщали, что попали ровно в ту же заварушку, что и мы чуть раньше. «Зомби-апокалипсис», говорили они.

Мастера Никто пытались пробиться к застывшему в порту корвету, но после решили отступить. К чёрту корвет.

— Отступайте, — приказал я.

Пока времени проверить, послушаются ли они, или нет — не было.

Зато абордажная группа на «Инженере Кобылкине» тем временем пробилась к рубке капитана и взяла корабль под своё управление. У аналогичной бригады на «Полковнике Антоне Жабове» дела шли куда тяжелее.

А вот на «Иване Абрамове» всё было очень, очень плохо.

— Мы не можем пробиться! Мы не можем пробиться к рубке! — орал в общем канале Лидер-три. — Тысячи их! Вызываем подкрепления!

— Лидер-два, уходите с «Инженера Кобылкина» садитесь на капсулы — и к «Ивану Абрамову», — приказал им Сволочь.

Я поднял Потёмкина — он был целёхонек, только пара пластинок на спине потемнели и погнулись. Ничего, выживет, бывало и похуже. Почесал ему за ушком, поблагодарил, сунул в сумку и зашагал дальше, на звук.

А там…

Ну, наверное, я что-то такое и предполагал увидеть.

Узкое длинное помещение, ярко освещённое, с двумя ушедшими в гибернацию роботами у входа.

А за двумя длинными рядами из столов сидели люди.

Низушки, как мы их называем. Небольшого роста, не выше метра сорока. Коренастые, круглолицие, узкоглазые. Такие популяции живут на суперземлях с холодным климатом, разряженным воздухом и высокой гравитацией — вроде как раз что-то подобное было на одной из планет в систем Ковыля.

Они делали новогодние игрушки с символикой строительной компании Смоква. Шили сумочки, разрисовывали маленькие милые кружечки и вязали свитера с надписями «Смоква — и планета будет вашей».

— На выход, — скомандовал я.

Ну, далее мы пробивались к доку, к которому припарковался «Солнышко.» Тратили драгоценные минуты из запаса.

Скоро, уже очень скоро двигатели пришедших в систему кораблей снова можно будет запустить. И если не поспешить, не помочь в абордаже — они улетят без нас…

Мы упаковались, как сельди в бочку. Серверные стойки, раненые, спасённые рабы-низушки. Уж не знаю, как Солнышко всё это вывез.

Меня волновал транспортник. Мы летели к «Принцу Евгению», наблюдая, как в разных частях исполинского корпуса «Ивана Абрамова» вспыхывают мелкие огни взрывов.

Как сыпятся, словно мишура с ёлки, десантные капсулы.

Я должен, обязательно должен буду направиться вскоре туда. Ведь двести пятьдесят тысяч человек, сказала Эвридика.

Или…двести пятьдесят тысяч рабов?

— Здесь нет людей! — орал Лидер-три. — Они захватили лифт и второй отсек. Мы забаррикадировались, но долго нам их не сдержать. Палуба содрогается. Барабаны… барабаны бьют в