Князь Беркутов-Туманный - Василий Горъ

Срываться с места и бежать одеваться, естественно, и не подумал. А вот на монологи девочек, дожидавшихся моей реакции на «откровения», ответил:

— Лиз, ты права: Императрица действительно сдвинула фокус внимания Егора с тебя на Полину. Но — мимоходом, то есть, решая десяток в разы более важных задач. Ну, а в тебе, Поля, я нисколько не сомневаюсь.

Мелочь засияла и расслабилась. В смысле, этот заход досидела. А после прыжка в купель и возвращения обратно позволила себе лечь «в присутствии старшего», закрыла глаза и разомлела!

Я тоже парился с закрытыми глазами. Но постепенно напрягался. Нет, не из-за Виктора — судя по медленным, но уверенным изменениям в яркости свечения его ядра и отсутствию суетливости в телодвижениях моих девчонок, трансформация шла в нужном направлении. Меня бесил старший группы снабженцев, средненький Рында с самомнением Князя. Чем бесил? Да всем! Достучавшись до напарника Ковалевского и оказавшись во дворе, этот наглец приказал подчиненным снять рюкзаки, после чего — если я правильно понял энергичную жестикуляцию — велел прапору перетащить доставленный груз на склад. После того, как вояка закинул за плечи первый попавшийся и пошел к нужной двери большого сруба, дал команду остановиться и распорядился позвать Ковалевского. Потом на протяжении двадцати с лишним минут строил обоих, заставляя перекладывать доставленное с полки на полку. А когда счел наведенный порядок удовлетворительным, отправился в хранилище, устроил там очередной разнос и заставил вояк упаковать в полиэтилен обнаруженное там мясо, аккуратно загрузить в освободившиеся рюкзаки и вынести ценный груз к калитке.

Тут-то я во двор и вышел. Распаренный, «довольный» и любопытный. Поэтому, увидев бездельничающих «пришлых» и надрывающихся «местных», поинтересовался, что тут, собственно, происходит. Само собой, не у первых, а у Ковалевского. И получил правильный ответ:

— Доброе утро, ваше сиятельство! Снабженцы забирают мясо, добытое вами.

— О, как! А вы сообщили им, откуда оно взялось?

— Я пытался. Но капитан Свешников заткнул меня, тупорылого прапора, на полуслове. И заявил, что я свое уже отслужил, поэтому не далее, как завтра буду отправлен на гражданку пинком под зад.

— Забавно… — недобро усмехнулся я и вежливо попросил привести ко мне этого клоуна. Но «клоун» нарисовался во дворе сам, оглядел меня с головы до ног и… восхитил как высокомерием тона, так и тупостью вопроса:

— Слышь, паря, а ты, собственно, кто такой и откуда тут взялся?

Я ответил. Сразу после того, как сбил хама с ног мощнейшей оплеухой и придавил прессом:

— Я — князь Игнат Данилович Беркутов-Туманный. А теперь ответьте-ка на два встречных вопроса: по какому праву вы пытаетесь унести с заимки мое мясо, и кто посмел проигнори— ..

Задать второй вопрос не получилось — этот клинический идиот заорал, что атакован, и приказал подчиненным вступить в бой. «Вступили». Но только двое. Новеньких. А старенькие, точно знавшие, чем это закончится, злорадно заухмылялись, продемонстрировали открытые ладони и остались стоять. Вот «наши» Бояре и отожгли… хм… «точечно» — в мгновение ока продавили Витязям дохленькие марева, перебили верхние конечности каменными иглами и предупредили, что следующее неправильное шевеление станет последним.

Со следующими шевелениями не сложилось: через долю секунды после того, как Ковалевский договорил, распахнулось окно комнаты Воронецкого, и во двор десантировалось аж пятеро желающих поучаствовать в схватке — Оля, Света, Вика, Таня и пока еще бледный, но уже уверенно двигающийся Витя. Он шоу и продолжил, спросив у меня, что это за уроды и почему они все еще живы.

Тут со стороны бани послышался ехидный смешок Лизы, но я удержал лицо и сказал чистую правду:

— Живы только потому, что мне захотелось выяснить, по чьему приказу отменен твой запрет на включение в ротацию прапорщика Ковалевского, и что за охамевшее создание собирается завтра отправить его на гражданку пинком под зад…

— Моего человека — и на гражданку, да еще и пинком под зад? — гневно прошипел Воронецкий, и я с удовольствием подлил в костер его гнева пару-тройку цистерн бензина:

— Это еще не все: капитан, валяющийся у меня под ногами, считает невместным вслушиваться в объяснения каких-то там прапоров, поэтому во-он те рюкзаки забиты мясом, добытым мною и для нас. А слышал бы ты, как этот гордец обратился ко мне, князю…

— Кажется, новое командование «Лугов» оказалось таким же гнилым, как старое… — недобро оскалился Виктор, пообещал сообщить об этом генералу Ляпишеву и… подозвал к себе сначала сестру, а потом Ковалевского: — Мне нужна предельно подробная информация обо всех прегрешениях капитана, его людей и тех, кто игнорирует мои распоряжения. Без «химии» справитесь?

— Так точно, Ваше Императорское Высочество! — молодцевато гаркнули оба.

— Отлично. Виктория Леонидовна, вы — старшая. Можете приступать. Только не здесь…

Прапор сорвался с места чуть ли не раньше, чем выслушал приказ, вбил кулак в челюсть «языка», с которого я еле успел убрать пресс, перевернул мордой вниз, вцепился в воротник куртки и поволок бессознательное тело в сторону поленницы. Второй прапор, правильно истолковав мой безмолвный намек, поднял с земли «раненых» и погнал в том же направлении. А один из «стареньких», поймав взгляд Воронецкого, попросил разрешения обратиться, дождался кивка и выдал занимательный монолог:

— Ваше Императорское Высочество, новый командир базы, заменивший подполковника Пятницкого, был достойнейшим офицером. Но в декабре его куда-то перевели. А полковник Федякин, прибывший ему на замену, считает «Луга» своей вотчиной, поэтому наводит свои порядки и освобождает теплые места для своих людей. Постоянный состав заимки, экипажи катеров, группу снабжения и группу быстрого реагирования до недавнего времени не трогал — увольнял в запас только тех, за кого некому заступиться. А с тех пор, как на базу перевелся новый особист, женатый на его младшей дочери, почувствовал силу…

— Ви-и-ить… — негромко выдохнул я, поймав за хвост перспективную мысль.

Воронецкий, пребывавший в бешенстве, порывисто повернулся ко мне и вопросительно мотнул головой:

— Что?

— Одна база — хорошо. А две соседние — лучше… — весело ухмыльнулся я, понял, что он не врубился в намек, и помог таким же коротким уточнением: — Особенно если это «Нелидово» и «Луга».

Глава 8

2–3 февраля 2514 по ЕГК.

…Полина прорвалась в Ратники во время персональной тренировки, то есть, у меня на глазах. Почувствовала и озноб, и головокружение, и тянущую боль в магистральных каналах, но, вроде как, намного слабее, чем при прорыве в Дружинники. Напрашивавшийся вывод сделала влет. И сложилась в поясном поклоне. А после того,