Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

памяти Сто Тринадцатой отложились скорее запах и тепло тела, а не лицо. Впрочем, и лицо в ее воспоминаниях было куда более прекрасным и благородным, а передо мной — проекция довольно потрепанного и какого-то нервного эльфа в белом лабораторном халате.

Тренер Кей. Создатель, наставник… и друг Сто Тринадцатой.

— Я не Сто Тринадцатая. Ее больше нет. Анафилактический шок.

Вообще я собиралась потактичнее преподнести эту новость, но как-то ситуация не располагает.

— Да, я в курсе… Аллергические реакции — ахиллесова пята серии «Тень». Да и интеллектом, если начистоту, эти поделия не блистают… Сколько я им твердил — думайте, что тащите в рот… Ну да теперь это не имеет значения. Та личность или другая, главное — опытный образец номер Сто Тринадцать сохранен. Надеюсь, ты хотя бы немного умнее ее. Хотя в твоих поступках этого, прямо скажем, не проявилось.

Прикрываю глаза. Сто Тринадцатая успела стать частью меня… Выходит, тепло в отношениях с тренером, их дружба, стремление помочь друг другу — все это существовало только в ее воображении? Она всегда была для него опытным образцом — и ничем другим?

Ну а чего еще ожидать от разумного, который явно как рыба в воде в этом паскудном месте?

— Довольно болтовни, — надо же, а ведь только что убить была готова за возможность хоть с кем-нибудь поболтать. — Вы не имеете права меня здесь держать. У меня авалонский титул. У вас будут проблемы.

— Да что ты такое говоришь? — Кей небрежно заводит белую прядь за украшенное стильными серьгами ухо. — Твой титул — красивые слова, а гражданство-то самое что ни на есть российское. Впрочем, ни о каком незаконном удержании речи не идет. У тебя острое психическое расстройство, ты опасна для себя и окружающих, тебе оказывают медицинскую помощь… это подтверждено результатами обследования, о чем есть вся надлежащая документация.

— Еще бы, вы же ее и составляете. Но мои влиятельные авалонские друзья просто так это не проглотят.

— В самом деле? Разве обстоятельства, при которых ты сюда попала, не навели тебя на мысль, что ты… не вполне верно оцениваешь, кто тебе друг? Знаешь, он даже попытался вывести тебя из-под удара, этот твой возлюбленный… его преданности хватило минут на пять hardball-переговоров и пару жирненьких бонусов. Может, повзрослеешь наконец и посмотришь в лицо реальности? Никакие друзья тебя отсюда не вытащат.

Вместо ответа демонстрирую средний палец. Кей вздыхает:

— Понимаю, ты ожидаешь помощи от высокой госпожи Токториэль Келенлассе. К моему глубокому изумлению, она в самом деле за тобой приходила. Однако я объяснил ей истинное положение дел, и она согласилась, что лучше тебе пока побыть здесь.

— Не верю!

— И очень глупо. Давай-ка я покажу тебе запись встречи, чтобы ты не жила иллюзиями…

Кей возится где-то за границами кадра, потом в его руках оказывается включенный планшет. Запись со скверной камеры не может скрыть холодную красоту и грацию Токс.

Кей на записи встает из-за стола:

— Fair sovereign of grace, your presence here doth lift our humble state to heights unlook’d for…

Такой устаревший авалонский я с пятого на десятое понимаю… Что-то вроде «высокая госпожа, ваш визит — огромная честь, бла-бла-бла».

Токс спокойно садится в офисное кресло и делает небрежный жест ладонью:

— Оставьте, Каэльфиарон. И будем же говорить по-русски. Вы ведете запись, и наверняка она будет использована как доказательство в суде, так не стоит затруднять юристов переводом.

— Как вам будет угодно, высокая госпожа.

— Мне известно, что «Панацея» незаконно удерживает девушку из народа снага-хай по имени Соль. Я пришла, чтобы ее забрать.

Кей приподнимает бровь:

— Вы в самом деле полагаете, что это дело следует доводить до суда?

— Если потребуется. А если освободите мою подругу прямо сейчас — избежите и суда, и международного скандала. Потому что незаконное удержание друга Инис Мона — это плевок в лицо великому Авалону.

Шик-блеск, вона как Токс умеет! Снежная королева прям. При мне-то она так не выпендривается.

— А вы знаете, чем ваша… э-э-э… знакомая занималась непосредственно перед тем, как попала сюда? — спрашивает Кей. — Вы понимаете, что покрываете предводительницу незаконного вооруженного формирования?

Токс смотрит эльфу прямо в лицо:

— Она сражалась с бандитами и рабовладельцами. Почему «Панацею» это беспокоит? Это можно считать подтверждением вашей связи с ними?

— О, отнюдь нет! Мы просто… помогаем органам государственной власти наводить порядок в зоне роста корпорации!

— Помогаете наводить порядок, незаконно удерживая у себя гражданское лицо?

— Это ради ее же блага! — Кей подается вперед. — И ради вашего блага тоже, высокая госпожа. Нам известна природа вашей связи, равно как и суть алгоритмов на ваших браслетах. Ваша подруга… импульсивна и склонна к необдуманным поступкам. И этим ставит под удар не только себя, но и вас — показатели на браслете уже в красной зоне, как вам прекрасно известно. Если она пересидит сложный период в тихом безопасном месте — разве это не послужит общему благу? Как только будет окончательно решен вопрос с так называемыми силами самообороны и другими незаконными вооруженными формированиями, мы немедленно отпустим эту девушку на все четыре стороны!

— Послушайте, вы, — взгляд Токс прямой, как стрела. — Да, мы связаны общей судьбой и общими алгоритмами. И это для меня великая честь. Если Соль и бывает безрассудна, то только из-за благородства сердца. Не вам ее судить! В последний раз говорю — выпустите Соль прямо сейчас, иначе завтра же горько пожалеете. Авалон расторгнет контракты с «Панацеей», и это будет только началом. Тир-на-Ног не терпит неуважения!

— Да знаю, знаю, меня самого сколько раз выручало авалонское гражданство… Что ж, раз высокая госпожа настаивает… Как говорится, чего хочет женщина, того хочет Эру Илюватар. Однако будут некоторые последствия. Полагаю, что обязан о них предупредить.

— Слушаю вас.

— Можете даже посмотреть. Как вам прекрасно известно, «Панацея» содействует властям в борьбе с бандитизмом… и мы получили информацию, что по меньшей мере в одном из инцидентов задействованы некие молодые снага. Часть из них по законам Российского Государства совершеннолетние.

В кадр попадает лист из раскрытой папки. Изображение размытое, но дреды Ежа узнаются и в таком качестве. Втягиваю воздух сквозь сжатые зубы.

— У нас есть доказательства — записи камер и показания потерпевших, — вкрадчиво говорит Кей. — Там целый пакет уголовных статей, начиная от незаконного изготовления оружия… У этих-то юношей нет