Фантастика 2025-25 - Юлия Владиславовна Евдокимова

как выезд из Советской России был строго ограничен и когда бы еще состоялась такая возможность неизвестно. Макс же спокойно сел в поезд и приехал в Грецию по визе, что получил в консульстве в Софии. Не страдая от стеснительности или незнания правил. Просто взял и приехал. Вот он я — кушайте меня — не обляпайтесь. Достойный молодой человек. Отец был морским офицером, мать — врач высшей категории. Уже на пенсии. Сама не с дуба рухнула, а Касимова по крови. Княжеская кровь как ни крути. И Депутат местного Верховного Совета, хоть никогда не была в компартии. И не сочувствовала. Просто была людским представителем во власти. Достойная дама. Макс просто их всех обаял. Шутил, рассказывал разные истории из свое практики по иглоукалыванию. Рассказывал про Советскую Россию то, что ни в какой газете не прочитаешь. А когда пришли журналы с его фото на суперобложке она реально испугалась за дочь. Так она смотрела на эти фото с громадным брутальным самцом в одних плавках и в плавательных зеркальных очках с рельефной мускулатурой. Фотографы свое дело знали и подавали его образ как раз так, чтобы его запомнили. На деле это был интеллектуал, который прятался за имиджем брутального самца. Но очень сильный интеллектуал. Обещал, что если кто обидит Татьяну ноги оторвать. И видно было, что он это может. И потом пришлось Татьяне целую лекцию прочитать на тему родственных браков. А этот смешной мишка с корзинкой с иглами для акупунктуры. Мелочь, но как со вкусом подобрана. Да, порода — она и есть порода. И ведь какую специальность выбрал. Таких вообще единицы. Она специально узнавала и даже съездила к одному известному иглотерапевту показать подарок. Так он чуть там не на коленях просил продать ему сами иглы, не трогая самого мишку. Оказалось, что это очень тонкая работа и практически купить такие иглы было не просто и очень дорого. А она подумала — безделушка. Макс же походя сказал, что серебро не пользует, а работает с платиновыми иглами особой выделки. Когда же Ксения Николаевна неосторожно упомянула своего родственника и что он работает с платиновыми иглами — тут же увидела глубокое уважение в глазах иглотерапевта, к которому было очень трудно записаться.

И вот сейчас его опять показывают по телевизору из Испании, где он установил три рекорда мира с головоломным результатом. И сейчас отвечает на вопросы прессы на отличном английском и не менее отличном испанском не посвящая, что знает еще, как минимум 4 языка восточной группы. Достойный молодой человек — подумала графиня Ксения и выключила телевизор.

Глава 8

Предложение.

Макс только поздно вечером добрался до Мадрида. До Барселоны было бы ближе, но оттуда Аэрофлот пока не летал. Да и консульства там еще не было. Здание под него купили уже российские власти во времена Ельцина. В той жизни из всей старой Европы Максу ближе всего были Барселона и Флоренция. Рим ассоциировался с развалинами и постоянным гвалтом и суетой. Париж с собачьим говном на улицах и арабами. Берлин был безлик после войны. Амстердам — с кофе-шопами и запахом анаши. Лондон не Европа — имперская столица, которая перестала ею быть и вобрала в себя сотни тысяч беженцев из колоний. Там был и индусский район, и пакистанский, и китайский. Отдельно жили белые беженцы из ЮАР и евреи из Бейрута, и приближенные свергнутого шаха Ирана. А также шейхи из Эмиратов и Кувейта, Аравии и Бахрейна, вспухшие от нефти и растаскивающие свои и чужие деньги по британским оффшорам через операции в Сити. Пожалуй, еще оставалась Вена, но Макс не знал немецкий и там чувствовал себя туристом. Когда в немецкой глубинке он остановился, чтобы спросить где тут заправка — не знающие никакого языка кроме немецкого местные бюргеры указали ему направление на «штуцер-танк» он понял, что не смог бы жить в Германии. Хотя масса его знакомых прекрасно там освоились. Испанцы всегда шутили: «todos los alemanes tienen una cabeza cuadrada» (у всех немцев квадратная голова), что потом подхватили и китайцы. Правда Макс всегда уважал немецких инженеров. Немецкие «дипломированные инженеры» становой хребет германской промышленности.

Вернув машину на стоянку у вокзала Аточа, Макс тут же у вокзала нашел отель и завалился спать. Много часов за рулем подвымотали его. И уже утром после завтрака он двинул в аэропорт к рейсу на Москву. Подтвердив билет увидел, что до регистрации еще часа два пошел искать кофейню. Купив свежую прессу сел за столик потягивая кафе кон лече (кофе с молоком, где полчашки был крепкий кофе и половина горячее молоко)начал читать. Незаметно кофе кончился и едва Макс встал, как столкнулся с мужиком в светлом костюме с бабочкой вместо галстука. Тот извинился на английском и тут же спросил, — Господин Юсупов, если не ошибаюсь?.

— Да верно, мы разве знакомы? — поднял брови Макс.

— Ну вас то не узнать было бы трудно! — рассмеялся незнакомец, — все газеты написали восторженные статьи про «русскую субмарину». Я Джек Каллахен — протянул руку он. Нью-Йорк Таймс.

Прононс у него техасский. На ньюйоркца не тянет, — подумал Макс. — Что этому говнюку надо?

— Ну меня вы и так знаете, — пожал ему руку Макс.

— Да вас уже весь мир знает, — улыбнулся типично американской улыбкой Джек. — Побил все рекорды и ушел из спорта на взлете. Вы легенда!

— Я уже объяснил все на пресс-конференции, — заметил Макс. — нет стимулов продолжать плавать. Пара моих рекордов простоят лет 10, а может и больше. Убивать здоровье на интенсиве за еще сотые доли секунды не имеет смысла. Для меня во всяком случае.

— Да я был на ней, — ответил Джек. Намерены перейти на тренерскую работу?

— О нет, это точно не моё. — поднял руки Макс. Консультировать буду, но не более. Да и работа у меня есть. Она вполне меня обеспечивает и устраивает.

— Вы о вашем увлечении иглорефлексотерапией? — качнул головой Джек.

— Это не увлечение, — господин Каллахен, — это работа. У меня своя практика. И я дипломированный специалист. — возразил Макс.

— Просто Джек, — отмахнулся он. А разве в коммунистической России разрешена частная практика? — удивленно спросил Джек.

— В некоторых случаях — да, — как у нас и например, гомеопаты тоже под это подпадают, — уточнил Макс. — нас очень мало и наши услуги не востребованы государственным протоколом. Подготовка точечная и нет достаточного количества учителей или как с гомеопатами — отсутствие школы. После революции множество гомеопатов уехало из страны и официальная медицина их не приветствовала.

— Зато