Джеймс Дашнер - БЕГУЩИЙ В ЛАБИРИНТЕ

Томас растерялся. Ну и беседа получилась, однако. Трудно было сказать, когда Минхо шутил, а когда говорил серьёзно.

— Тогда... кто здесь вожак, если не он?

— Салага, ты лучше помалкивай в тряпочку, не то запутаешься ещё больше. — Минхо вздохнул, словно разговор ему надоел, потом пробормотал себе под нос: — И чего вы, чайники, вечно лезете с глупыми вопросами? Настохужели.

— А что нам, по-твоему, остаётся? — окрысился Томас. «Можно подумать, ты был другим, когда только-только появился здесь!» — хотел он добавить.

— Делай, что тебе говорят, и не разевай рот. Вот что остаётся.

Говоря это, Минхо впервые за всё время разговора посмотрел Томасу прямо в лицо, и тот даже отшатнулся назад на несколько дюймов, прежде чем успел одёрнуть себя. Он немедленно сообразил, что только что совершил ошибку — нельзя позволять этому парню говорить с ним в таком тоне.

Он привстал на коленях, так, чтобы смотреть на собеседника сверху вниз.

— Ага, так я и поверил, что именно это ты и делал, когда был Чайником.

Минхо пытливо уставился на Томаса. Затем, глядя ему прямо в глаза, сказал:

— Я был одним из первых здесь, дубина. Заткни пасть и помалкивай, пока не поймёшь, о чём треплешься.

Томас, теперь слегка испуганный, но больше сытый по горло надменным тоном парня, приподнялся, собираясь уйти, но Минхо проворно ухватил его за руку.

— Чувак, сядь обратно. Я же стебусь. Это так забавно, сам увидишь, когда следующий Чай... — Он осёкся, недоумённо нахмурив брови. — Ах да, похоже, следующего-то не будет, а?

Томас расслабился и вновь уселся, удивившись, как легко его негодование успокоилось. Он вспомнил о девушке и записке в её руке, объявлявшей, что она — самая последняя.

— Думаю, не будет.

Минхо слегка прищурился, словно изучая Томаса.

— Ты видел тёлку? Все говорят, что ты вроде как знаешь её.

Томас почувствовал, как в нём опять нарастает негодование.

— Да, я видел её. Но я с ней незнаком. Совсем. — И тут же почувствовал себя виноватым — ведь он лгал, хотя и не слишком сильно.

— Ну и как она — классная?

Томас помедлил. В этом плане он о новенькой не думал с того момента, когда она на мгновение очнулась и вручила своё краткое послание: «Скоро всё изменится». Но он помнил, как красива была девушка.

— Да, мне понравилась.

Минхо откинулся назад, улёгся и закрыл глаза.

— Ух ты, вот это да! Ты что — тащишься от девчонок в коме? — Он снова хрюкнул.

— Точно. — Томасу приходилось трудно: он никак не мог понять, нравится ему Минхо или нет. Парень был так переменчив, что никак не удавалось составить о нём твёрдое мнение. После долгой паузы Томас решился: — Так что?.. — осторожно спросил он, — ты нашёл что-нибудь сегодня?

Глаза Минхо широко раскрылись, он сосредоточил взгляд на своём собеседнике.

— Знаешь что, Чайник? Обычно это самый идиотский вопрос, который ты можешь задать Бегуну. — И он снова закрыл глаза. — Но не сегодня.

— Что ты хочешь этим сказать?

Неужели сейчас он получит хоть какую-то информацию?! «Ответь мне! — думал он. — Пожалуйста, ответь мне!»

— Подожди, пока наш прибамбасный адмирал вернётся. Не люблю повторять по два раза. К тому же, он может и не захотеть, чтобы ты это слышал.

Томас вздохнул. Тоже мне сюрприз. Опять никакого ответа.

— Ну хорошо, хотя бы скажи, почему ты такой усталый. Вы же вроде бегаете там каждый день?

Минхо застонал, сел и скрестил перед собой ноги.

— Ага, Чайник, я бегаю там каждый день. Скажем так: я немного перевозбудился и потому постарался доставить сюда свою задницу как можно скорее.

— Почему? — Томасу отчаянно хотелось узнать, что произошло в Лабиринте.

Минхо вскинул вверх руки:

— Чувак. Говорю тебе. Остынь. Подожди генерала Алби.

Что-то в его голосе было такое, что смягчило резкость ответа. Поэтому Томас наконец решил, что Минхо ему нравится.

— О-кей, умолкаю. Только сделай так, чтобы Алби дал и мне услышать новость.

Минхо пытливо посмотрел на него.

— О-кей, Чайник. Уболтал.

Вскоре подошёл Алби. Он принёс большую пластиковую кружку с водой и передал её Минхо. Тот припал к кружке и осушил в один момент.

— О-кей, — молвил Алби, — давай, говори. Что случилось?

Минхо приподнял брови и кивнул на Томаса.

— Да пусть, — ответил Алби. — Мне до лампочки, что этот шенк услышит. Валяй!

Томас притаился и ждал. Минхо с трудом поднялся, его шатало при каждом движении, всё в нём кричало о том, как он устал. Бегун удержался на ногах, прислонившись к стене. Затем он холодно посмотрел на обоих своих собеседников:

— Я нашёл дохлого.

— А? — не понял Алби. — Кого дохлого?

Минхо улыбнулся.

— Дохлого гривера.

ГЛАВА 13

Томас опешил. Конечно, гриверы — отвратительные существа, но что такого замечательного найти мёртвым одного из них? Неужели это впервые?

У Алби был такой вид, будто ему только что сказали, что у него вырос хвост и теперь он может отгонять им мух.

— Хорош шутки шутить! Тоже мне, выбрал время.

— Слушай, — отвечал Минхо, — на твоём месте я бы тоже мне не поверил. Но представь себе, нашёл. Чертовски мерзкого.

«Точно, такого никогда не случалось раньше», — подумал Томас.

— Значит, нашёл дохлого, да? — повторил Алби.

— Да, Алби, — подтвердил Минхо, в его голосе слышалось уже лёгкое раздражение. — Милях в двух отсюда, недалеко от Обрыва.

Алби бросил взгляд на вход в Лабиринт, потом вновь обернулся к Минхо:

— Ну, ладно... А почему ты не принёс его сюда?

Минхо снова полу-хохотнул, полу-хрюкнул.

— Чувак, что тебе Котелок в соус подмешал? Да ведь эта дрянь весит полтонны, не меньше! К тому же я не прикоснулся бы к нему даже за бесплатный билет отсюда домой.

— Как он выглядел? — продолжал допытываться Алби. — А стальные шипы из него торчали? Он совсем не двигался? А шкура была какая — склизкая или нет?

Томас разрывался от любопытства: стальные шипы? склизкая шкура? что за?.. — но придержал язык, не то вспомнят о его существовании и прогонят, ведь, скорее всего, о таких серьёзных вещах они наверняка предпочитают говорить без свидетелей.

— Остынь чуток, старик, — сказал Минхо. — Можешь пойти сам посмотреть. Как-то оно всё... чуднó.

— Чуднó? — Вид у Алби был ошарашенный.

— Слушай, я устал до потери пульса, голоден, как волк, и пекусь тут с тобой, чувак, на солнце. Если тебе так невтерпёж, то мы можем двинуть туда прямо сейчас — глядишь, и успеем до закрытия Дверей.

Алби посмотрел на часы.

— Утро вечера мудренее.

— Самое умное, что ты сказал за всю неделю. — Минхо отклеился от стены, на которую опирался, хлопнул Алби по плечу и, слегка прихрамывая, побрёл к Берлоге. Казалось, что у него болит всё тело. Напоследок он бросил через плечо: — Надо бы вернуться, но хрен с ним. Пойду лучше, проглочу, что там Котелок навалял.

Томас почувствовал разочарование. Правда, Минхо выглядел так, что не было сомнений: ему просто необходимо поесть и отдохнуть; но Томасу не терпелось узнать побольше.

Но тут к нему обратился Алби, чем застал его врасплох:

— Ну, если только ты что-то знаешь и не говоришь мне, то...

Томасу осточертели постоянные подозрения в том, что ему известно что-то такое-этакое. Да ведь у него отшибло память! Ничего ему не известно! Он посмотрел вожаку прямо в глаза и спросил:

— Почему ты так ко мне относишься?

На лице Алби появилось выражение, в котором смешались и озадаченность, и гнев, и изумление.

— Как отношусь?! Старик, да ты, с тех пор, как выполз из Ящика, так ничему и не научился! Мы тут говорим не об отношениях, всяких там любовях и дружбах, а об элементарном выживании. Брось распускать нюни и начинай пользоваться своими долбаными мозгами, если они у тебя есть!

У Томаса появилось ощущение, что ему залепили оплеуху.

— Но... почему ты всё время обвиняешь меня...

— Да потому, что таких совпадений не бывает, дурья твоя башка! Сначала объявляешься ты, потом, да ещё и на следующий день, — девчонка. Та идиотская записка. Бен хочет тебя загрызть. А теперь ещё и дохлые гриверы! Происходит какая-то фигня, и я не остановлюсь, пока не выясню, что это за фигня!

— Ничего я не знаю, Алби! — Томасу было чрезвычайно приятно вложить в свои слова искренний пыл. — Мне неизвестно даже, где я был три дня назад, не говоря уже о том, что этот Минхо что-то там такое мёртвое нашёл, гривера или как его там! Так что отвяжись!

Алби слегка откинулся назад и несколько секунд отсутствующе смотрел на своего собеседника. Потом произнёс:

— Остынь, Чайник. Ты не младенец, пора начать думать головой. Никого я ни в чём не обвиняю. Но если ты хоть что-то вспомнишь, что-нибудь хоть чуточку покажется знакомым, то сразу же сообщи. Обещай.