Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

— Стой, Андрей, — неожиданно жестко говорит Федька Суворин. — Или буду дышать.

— Федька, ты сдурел?..

— Где старшие по званию? — мертвым голосом спрашивает Федор. — Почему ты опять один? Почему с тобой только снага, намеревавшаяся нас уничтожить?

Я открываю рот, чтобы ляпнуть «так получилось», и понимаю, что это не те слова. А что сказать еще?

— Бросили вас ваши старшие! — кричит Соль. — Эту ситуацию разрулим сейчас мы с вами — или те, наверху, с керосином и жаждой мести! Ясно?

— Ну ты же видел, я случайно от вас откололся, — рычу из-за косяка. — Потом… случайно встретил Соль. И вот мы здесь. Блин, да мы ритуал крови прервали!.. Остановили это вот все!

Повисает странная пауза. Может, зря я про ритуал…

— Дай-ка я повторю, как понял, — говорит Ганя, голос непривычно усталый. — Ты случайно встретил мутанта, вместе с которым чего-то там сделал в ритуале магии крови? Ритуал вы тоже случайно нашли, а? А нас? Может, вы нас теперь в жертву собрались принести… случайно?

Понимаю, что Долгоруков зря времени не терял. Покуда они здесь были заперты — снова прокомпостировал всем мозги насчет опасной мутантки, мутящей опасные мутки. И главное… с определенной стороны все звучит логично!

— Что ты несешь, Ганя? Да вас до сих пор не сожгли только потому, что Соль сюда к вам спустилась! И то… Пацаны, вам нельзя тут сидеть, понимаете?.. Надо уходить. Давайте без глупостей?

— Давай без глупостей, — хрипло и громко говорит Лев из темноты. — Без глупостей будет так. Эта снажья девка сейчас выйдет в центр комнаты. И я ее арестую — придержу светом. Что конкретно за мутант, что за делишки с магией крови — трибунал разберется. Ты с нами? Тогда скажи ей это сделать. А она пускай скажет всем снага сверху, чтобы тоже сложили оружие. Всех арестуем! Всех!

— Но ведь…

— Но ведь он прав, Усольцев, — говорит Федька. — Именно так — правильно. По закону.

— Да задрали уже выкобениваться! — не выдерживает Соль. — В жопу себе засуньте свой закон! Не хотят спасаться — путь горят, нах. Мы им предложили нормальное решение — выйти по одному. Они отказались. Уходим.

«Ну конечно! — доносится из подвала. — Вид делает!» Кажется, один Славик — другому.

— Уходим, Андрюха!

Ска, и эта еще психанула… Их же таки сожгут!

Отметаю мысль ляпнуть «я не уйду», чтобы и она не ушла.

— Соль! Подожди. Я сейчас с ними нормально договорюсь.

Мгновение она на меня смотрит, потом кивает. Рычу:

— Вы понимаете, что залиты керосином? Носом понюхайте! Если уйдем — сгорите. Какие вам, нах, аресты⁈ Живыми хотите остаться? Головами думайте!

В подвале молчат, соображаю судорожно, что им предложить. Ведь было же моделирование переговоров на «Решете»!.. Только не таких.

— Значит так: мы сейчас к вам заходим спокойно, все нас хорошо видят. Не дергаясь. После этого… кто-то из вас идет и выглядывает наверх. Оцени́те цистерну горючки — она там рядом стоит. И вообще ситуацию. И потом нормально поговорим. И вы тогда согласитесь: чтобы Соль нас всех вывела — это единственное решение. Единственно для вас… то есть для нас верное. Договорились?

В подвале шушукаются, Соль пожимает плечами — ну посмотрим. Кажется, голоса разума принадлежат Сицкому и Тургеневу, Буран тупит, Долгоруков стоит на своем. Остальные хотят от меня и Соль каких-то гарантий, но не понимают, каких.

Наконец…

— Винтарь оставь! — кричит Сицкий. — Без него заходи. И она — без оружия. Такое условие.

— У меня тоже условие, — говорю я, глядя на Соль. Всю замученную. — Никакого Света. Вы должны поручиться за Льва.

По голосу Долгорукова слышно, что он уязвлен:

— Я сам за себя поручусь! Ну что же. Вижу, меня снова не хотят слушать. Ладно, господа. Воля ваша! Пускай эта… снага спускается. Я не применю магию и вообще не причиню ей вреда, если, — он усмехается, — все так, как нам говорит Усольцев. Слово дворянина, слышишь… Соль?

— Теперь твое решение, — говорю я ей.

Соль закатывает глаза:

— Ладно, Мясопродукт. Только ради тебя. Эй, Мотя, катану подержи! Береги, как уши бережешь.

Пока Соль поднимается, чтобы передать меч, я вхожу, прислонив винтовку внизу. Лучше, если я войду первым.

Воздух внутри спертый, кислый, «болотный». Темно. Кто-то из Славиков включает фонарик. Вижу темные силуэты: кто за рассохшимся деревянным шкафом, кто за жестяной коробкой с проводами. Один силуэт — девятый — не движется. Это что…

— Тещин, — говорит Федька.

— Как?

— Убит снага. Не Хтонью. Но об этом потом.

— Не при других снага, — бросает Долгоруков.

Вахмистр без шлема, комбез в пыли, голова разбита. И все-таки…

— Его шилом пырнули, — злобно поясняет мне Ганя, — между пластин. Он не сразу заметил, не сразу упал. Потому уж, когда упал — добили. Мы тоже не сразу поняли, что к чему. И не успели вытащить.

— Ганя! — обрывает Федор.

— А что? Пусть знает. И она тоже пусть знает.

Соль как раз входит в подвал. Без катаны, пустые руки — перед собой, ладонями вперед. Тещина она не видит.

— Ну, успокоились наконец-то? — Соль усмехается, но в усмешке сквозят раздражение и усталость. — Давайте уже заканчивать этот балаган, нах…

— Давай, снага, — произносит Лев.

У него в руке — тот самый жезл, что он использовал на Ристалище. Фамильная реликвия. И струя света, что слетает с его вершины, бьет в Соль.

Прямо в спину, в лямку идиотского бронелифчика — сжигает его, кожу, мясо.

Дыра — с жуткими краями, обугленная — возникает мгновенно.

И этому нельзя помешать.

Отдачи нет, толчка нет. Соль не отбрасывает, она просто валится на пол сломанной куклой. Просто с дырой в груди, с пустыми глазами.

И я понимаю: все. Она… мертва. Окончательно, бесповоротно… мгновенно. Сразу.

Сверху, с лестницы, доносится восклицание «Laë!..», и, кажется, бежит Мотя. Поздно.

Горюнович с вытаращенными глазами делает пасс — дверь захлопывается, другим роняет в пазы засова, которого больше нет, какую-то железяку.

— Что за⁈. Лев? Зачем⁇

— Надеюсь, вы, господа, не будете мне внушать, что якобы мое слово, данное тому, кто опричь, может иметь значение? — брезгливо говорит Лев. — И ты, Усоль…