Молот Пограничья. Книга III - Валерий Пылаев

и уже давно научился держать себя в руках. И вместо того, чтобы размазать меня по тротуару магией и до конца жизни отправиться на каторгу, только усмехнулся и отступил на шаг, разворачиваясь обратно к автомобилю.

— Что ж, как пожелаете. В таком случае — до встречи на том берегу. — Зубов приложил два пальца к виску и чуть склонил голову. — Доброго дня, Игорь Данилович.

К своим я возвращался в смешанных чувствах. С одной стороны, словесная перепалка как будто закончилась моей победой, ведь именно Зубову пришлось уйти, несолоно хлебавши. Он, как и сыновья, ограничился разговорами и умчался прочь на своем дорогущем автомобили, оставив мне поле боя.

Но с другой стороны…

Нет, я даже в самых смелых своих мечтах не мог представить, что Зубов вот так легко откажется от своих планов. Раньше им двигал лишь расчет и жадность, а теперь к причинам ненавидеть меня прибавилась еще и месть. Рядовые гридни вряд ли были для старика большим, чем расходный материал, однако я заковал в кандалы и отправил в Москву его сына. И ни деньги, ни отцовский авторитет, ни даже воля столичных покровителей не сумели вырвать Александра Николаевича из когтей Тайной канцелярии.

И такого Зубов мне не простит. А значит, нас ждет новый виток противостояния — в тот момент, когда я как никогда раньше рассчитывал на передышку. Хотя бы еще пару недель зализать раны, нанять людей, привести в порядок охранные чары Гром-камня и, наконец, разобраться с собственным Даром. Пусть еще не набравшим мощи Стража, но уже явно вышедшим за рамки того, что умеют делать местные маги соответствующего ранга.

И тогда — может быть! — я сумею удивить даже старика Зубова, если ему все-таки взбредет голову наведаться в гости лично.

Но пока имеем только то, что имеем — и с этим придется работать.

Примерно с такими мыслями я шагал навстречу дяде. Но не успел он наброситься на меня с расспросами, как между нами вдруг появились несколько фигур в камуфляже. Не вольники — явно кто-то из гарнизона крепости. Пара рядовых, ефрейтор и долговязый худой парень с широкой фельдфебельской полоской на погонах.

Его я даже вспомнил — то ли потому, что он возвышался над остальными примерно на голову, то ли из-за физиономии — улыбающейся, наглой, но при этом по-своему приятной. Фельдфебель был одним из немногих, кто не удрал, когда подъехала машина Зубова. И наверняка наблюдал весь спектакль от начала и до конца.

— Доброго дня, ваше сиятельство! — проговорил он, чуть склонив голову. — Обратиться позволите?

— Обращайся. — Я пожал плечами. — Чего ж нет.

— Вижу, у вас с его сиятельством Николаем Платоновичем беседе вышла, — осторожно проговорил фельдфебель. — И такая, что хорошо, что только беседа. И мы с товарищами рассудили, что надобно бы вас, Игорь Данилович, по такому поводу чаем угостить. Не побрезгуете с солдатами за столом посидеть?

Я мог только догадываться, как совместное чаепитие может быть связано с Зубовым, но язык у парня оказался подвешен что надо. Среди своих товарищей он явно считался не только командиром и старшим по званию, а еще и заводилой.

Темные, почти черные волосы, загорелое лицо, тонкие усики, которые пошли бы скорее щеголю из младших офицеров, чем вчерашнему рядовому вояке. Впрочем, что-то подсказывало, что в низших чинах парень засиделся недолго. И фельдфебельский чин получил…

Да как бы на сразу после учебки. Насколько я успел изучить местную систему, такое случалось нечасто — но все же порой бывало. В случае, если солдат поступил на службу, уже имея за плечами какое-никакое образование. Или успел отличиться в первые же недели. Или…

— Вольноопределяющийся? — догадался я.

— Так точно, ваше сиятельство. Мы тут все, можно сказать, добровольно на службу пошли. Кроме Михаила. — Фельдфебель развернулся к товарищам. — Он из рекрутов, до зимы еще срочную тянуть. Если вдруг начальство раньше на волю не отпустит.

— Понял. — Я махнул рукой. — Звать-то тебя как, доброволец?

— Владимир Сергеевич. — Фельдфебель в очередной раз поклонился и легонько ударил себя кулаком в грудь. — Сокол.

— Сокол — птица гордая… — задумчиво отозвался я. — Звучит. Это ж как ты такое прозвище получил?

В ответ служивые заулыбались. Молча — но все сразу. Те, что были младше по возрасту или званию отводили глаза и осторожно хихикали в кулак, кто-то не стеснялся, а сам фельдфебель и вовсе оскалился во все тридцать два зуба.

— А никак, ваше сиятельство, — ответил он. — Сокол — это фамилия.

На этот раз усмехнулся даже дядя — хотя с самого начала стоял пасмурный, как туча. Видимо, после появления Зубова его куда больше интересовала возможность добраться домой в целости и сохранности, чем поиск подходящих для дружины вояк.

Но они, кажется, нашли нас сами.

— Ну, чаю так чаю, Сокол. — Я сделал знак Жихарю и поправил ворот куртки. — Веди.

* * *

— А Николай у нас, получается, снайпер. — Сокол осторожно отхлебнул из чашки. — Из толкового штуцера с пятидесяти шагов в гривенник промаху не даст.

Один из солдат — невысокий мужик с редкими волосами и худым треугольным лицом — коротко кивнул. Сами вояки по большей части молчали. То ли из скромности или самой обычной лени, то ли потому, что Сокол расписывал их многочисленные достоинства так, что никакие дополнения, в общем, и не требовались.

Жихарь даже украдкой вздохнул — похоже, из зависти. Он и сам неплохо умел чесать языком, однако Сокол обращался со словами не только с легкостью, но и с тем изяществом, которое достается лишь в комплекте с соответствующим природным талантом. Или обретается вместе с образованием — и тут явно напрашивалось второе. Я бы поставил всю добычу из зубовского грузовика на то, что у парня за плечами была не школа или какое-нибудь уездной реальное училище, а целая классическая гимназия.

Может быть, даже столичная — и там его обучили заодно и манерам. На аристократа или выпускника кадетского корпуса Сокол, пожалуй, не тянул, однако в этикете кое-что смыслил. И под его руководством нехитрая трапеза из черствых баранок превращалась в некое подобие приема в княжеском доме.

Да и место для чаепития он выбрал вполне соответствующее моменту: не солдатскую столовую, но и не казарму по соседству, где нас могли бы видеть и слышать все местные вояки, не занятые на дежурстве в крепости. Я мог только догадываться, откуда хитрый фельдфебель раздобыл ключи от небольшой комнатушки со столом, креслом и парой видавших виды диванов, но здесь наверняка не обошлось без кого-то из младших офицеров.

А старшие об этой берлоге могли