Лейтенант космического флота - Геннадий Борчанинов

Там сейчас нёс службу старшина Вишняков, тоже в скафандре, я не сразу его узнал. Реактор мерцал голубоватым светом, управляемая реакция синтеза шла стабильно, безостановочно выделяя энергию для двигателей и корабельных систем. Тут было на порядок жарче, чем в остальных отсеках «Гремящего», и я сразу же почувствовал, что начинаю нещадно потеть.

— Господин лейтенант? — обернулся он.

— Кэп меня с вахты снял, — сказал я. — Можете идти, старшина, эти сутки я на реакторе.

— О как, — хмыкнул Вишняков. — За какой такой грех?

— За выполнение своих служебных обязанностей и точное следование инструкции, — мрачно произнёс я.

— Ну и дела, — протянул старшина.

— Капитан пирата отпустил, — сказал я. — Которого мы преследовали.

Старшина молча развёл руками. Дескать, что тут поделать.

— Ладно, не буду вас задерживать. Идите, — сказал я.

— С этим засранцем знакомы уже? — кивнул он в сторону реактора.

— Конкретно с этим — нет, но побратимов его повидал достаточно, — ответил я. — Это же ТМ-200?

— ТМЭ-201, — поправил меня старшина. — Экспериментальный, чтоб его…

Я присвистнул. Про такие я только слышал краем уха, и экспериментальный реактор на боевом корабле сулил, так скажем, некоторые трудности в эксплуатации. Например, совершенно нетипичное поведение в самых стандартных ситуациях вроде перегрузки или аварийного отключения.

— Двести тераватт выдаёт? — спросил я.

— Плюс-минус, побольше чутка, — помахал рукой в воздухе старшина. — Вон консоль управления, там вон основные датчики, следи, главное, чтобы в красную зону не заходил…

— Понял, — кивнул я.

— Если что, сразу шлюз открывай, кнопка вот. Если автоматика не сработает вдруг, — показал он.

Для этого здесь и приходилось торчать в скафандре. Если что-то пойдёт не так, можно разгерметизировать отсек. Вернейшее средство в борьбе с пожарами.

— Ну, я пошёл тогда, что ли… Удачи, лейтенант, — сказал старшина.

— И вам, старшина, — сказал я.

Он оставил меня наедине с ТМЭ-201, непрерывно укрощавшим силу термоядерного синтеза, и я немного прошёлся по реакторной, краем глаза поглядывая на голубое свечение. Скафандр давил на плечи и поясницу, тяжёлый шлем не позволял нормально вертеть головой. Военная модель, мать её ети. Это тебе не какой-нибудь лёгкий исследовательский костюмчик, это бронированный скафандр с мобильным генератором щитов, надёжно защищающий владельца и от космической радиации, и от выстрелов ручного оружия. Неудобный и тяжёлый, но чего только не сделаешь для того, чтоб остаться целым и невредимым.

Тут даже кресло было специальное, позволявшее разместиться в скафандре, а не в мундире. Так что я нехотя приземлился в это кресло, разглядывая датчики и экраны.

— Корректирую орбиту, — произнёс капитан в интерком.

Возвращался на излюбленное место, поближе к звезде и станции. И, судя по голосу, он уже успел накатить.

Снова включились маневровые двигатели, я заметил это не только по лёгкой перегрузке и дрожанию корпуса, но и по возросшей нагрузке на реактор.

Вот так вот, лейтенант Мясников, получайте. Не удивлюсь, если этот упырь мне ещё и выговор в личное дело впишет. Я на мгновение даже пожалел, что ввязался вообще в это дело, но потом вдруг задумался, что нет, наоборот. Я всё сделал правильно. А то, что капитан с этого так полыхнул, будто сверхновая, только доказывает его причастность к местным тёмным делишкам.

— Скрепка! — позвал я. — Дай-ка мне всё, что есть в открытом доступе на капитана Сахарова.

— Делаю запрос, — отозвалась Скрепка в больших круглых очках, делая вид, будто листает огромную папку.

Имя: Сахаров Валерий Альбертович

Возраст: 48 лет

Воинское звание: капитан третьего ранга

Место службы: малый эсминец «Гремящий» проекта БК-32

Должность: командир корабля

Награды: орден Орлиного Крыла 1-й степени, орден Гагарина, медаль «Ветеран службы», медаль «30 лет в космосе», нагрудный знак «За отличие в службе в особых условиях»

Взыскания: выговор, строгий выговор, предупреждение о неполном служебном соответствии, снижение в воинском звании со снижением в должности

Послужной список: учебный корвет «Царь Даниил»; крейсер «Паллада»; крейсер «Церера»; малый эсминец «Гремящий»

Я только хмыкнул, прочитав строку о взысканиях. Ну ты даёшь, Валерий Альбертович. Либо кому-то очень сильно насолил из вышестоящего командования, либо ты и впрямь редкостный мудак. А может, и то, и другое. Очень сильно склоняюсь ко второму варианту, иначе за тридцать лет службы медалек у него набралось бы в разы больше, да и воинское звание было бы повыше ранга этак на два-три.

Надо как-то убирать его с корабля. Иначе жизни он мне не даст, не говоря уже о нормальной службе. И до вахты на мостике не допустит.

— Скрепка… Составь докладную на имя капитана Сахарова, — потребовал я.

Моветон, конечно, пользоваться виртуальными помощниками для такого дела, но другого отношения Сахаров не заслуживает.

Скрепка вывела мне короткую докладную записку, объясняющую причины схода с орбиты и преследования двух кораблей. Я быстренько пробежал её взглядом.

— Годится, отправляй Сахарову, — сказал я.

Докладная ушла через корабельную сеть, и хотя капитан требовал доклад только завтра, я решил не тянуть с этим делом.

«Гремящий» вернулся на свою орбиту, снова погружаясь в пучину безделья и рутины. Я покрутился в кресле, прошёлся по реакторной. Система терморегуляции скафандра еле как справлялась с жаром, идущим от экспериментального реактора. Неудивительно, что капитан использовал его как наказание. А провести здесь мне придётся ещё очень долгое время.

Мысли в голову лезли мрачные и неприятные, я даже начал сомневаться в своём решении пойти на флот и в Академию. Можно было стать вольным капитаном, бороздить гиперпространство на грузовичке или почтовом боте, а не вот это вот всё. Но я хотел служить Империи, приносить пользу… Стоять на мостике собственного крейсера, уворачиваться от огня альянсовских ракет…

А вместо этого я сижу возле реактора, истекая потом. За то, что всего лишь действовал так, как меня учили. Обидно? Ещё как. Несправедливость грызла меня изнутри, заряжая гневом, а гнев придавал мне силы.

Надо убирать Сахарова, но как? Вопрос со звёздочкой. Жаловаться на него вышестоящему командованию бесполезно, этим я сделаю только хуже для себя. Циник внутри меня говорил, что там все давно в курсе и его мутных схем, и его алкоголизма, и он просто делится частью прибыли. Подросток внутри меня предлагал просто и бесхитростно пристрелить капитана, а потом выкинуть в шлюз, но эту глупую мысль я отмёл сразу. Бунт на корабле тоже отправился