Лейтенант космического флота - Геннадий Борчанинов

того, как мы выйдем на дистанцию огневого контакта. Пока сенсоры давали слишком нечёткую картину. Два корабля передавали свои координаты в автоматическом режиме откуда-то с той стороны, и достоверно выяснить, стреляют они друг в друга или просто неудачно попытались состыковаться, пока не получалось. Находились они на самой границе системы, подальше от чужих взглядов, готовые в любой момент занырнуть в гипер, откуда их будет уже не достать.

Схватил наушники, нацепил на голову, на одно ухо, опустил микрофон, зажал клавишу трансляции. Если узел связи работает в нормальном режиме, то на этих кораблях меня должны услышать. Индикатор на мониторе снова мигнул.

— Говорит лейтенант Мясников, малый эсминец «Гремящий», — облизнув пересохшие губы, сказал я. — Приказываю немедленно остановиться и приготовиться к досмотру.

Такие полномочия у меня имелись. Гражданская власть в системе U-681была представлена комендантом станции, военная — капитаном «Гремящего», и я на время этой вахты замещал его, так что имел право отдавать такие приказы. Последствия, правда, могли быть самыми непредсказуемыми, но отступать я не собирался.

На мониторе и карте наконец высветились названия обоих кораблей. «Двина-14/22:07» и FSA Winger, грузовой транспорт и почтовый бот. Почему-то я нисколько не удивился.

Глава 7

Останавливаться всё же пришлось с небольшой перегрузкой, чтобы не пролететь мимо нужной точки. «Двина» и альянсовский почтовик шли параллельным курсом всего в паре километров друг от друга, в пределах прямой видимости. Я остановился в сотне километров, нацелив главный калибр на «Двину» и чувствуя себя шерифом маленького городка, заставшим врасплох бандита.

— Господин лейтенант! Запрос с почтаря! На прямой сеанс связи! — взбудораженный голос младшего лейтенанта Каргина прозвучал как гром небесный, выводя меня из какого-то внезапного оцепенения. — Запрос с «Двины», тот же самый!

Мой палец замер над клавишей огня, так удобно расположенной под штурвалом. Одно нажатие, и стальная болванка прошьёт грузовик насквозь. Щитов на «Двине» быть не должно, если только пираты не переоборудовали это корыто за то время, пока зависали на станции.

— Господин лейтенант! — снова окликнул меня связист.

— Подключай обоих, — сказал я.

На таких расстояниях потерь и искажений быть не должно даже при трёхстороннем подключении.

— Говорит «Двина-14/22:07», приём! Как слышно меня? — прозвучал в наушнике знакомый голос капитана Сорокина.

— «Гремящий» слушает, слышу хорошо, — отозвался я.

— FSA Winger на связи, запрашиваю разрешение на выход в гиперпространство, — металлический голос автопереводчика звучал несколько непривычно и даже неприятно.

— Запрос отклонён, — сказал я. — Объясните, что тут произошло.

— Всё в порядке, офицер, — сказал Сорокин, и я даже сквозь километры космического вакуума чувствовал, как он ухмыляется, сидя в своём скафандре и вращаясь в кресле пилота.

— Просто недоразумение, — сообщил альянсовец.

Я непрерывно обшаривал сенсорами пространство вокруг нас, насколько это было возможно, и в их текущем местоположении, и по пройденному пути. Всё это просто смердело чем-то незаконным, но предъявить что-либо тому или другому капитану я не мог. Разве что отправить досмотровую команду на «Двину», авось они обнаружат что-нибудь запрещённое, но и то, это будет не совсем то, чего я хотел. Досматривать иностранца я мог только в присутствии таможенника или с согласия альянсовского капитана, но получить такое согласие почти нереально.

— Капитан Сорокин, запрашиваю логи бортового компьютера за последние сутки, — сказал я.

Вряд ли он успел их подчистить.

— Вы уверены, лейтенант? — спросил он.

— Отправляйте логи, капитан, — потребовал я.

— Одну минуту… — сказал он.

Я даже и не надеялся на такую покладистость. Наоборот, я рассчитывал на то, что Сорокин затеет какую-нибудь глупость вроде побега, и я со спокойной душой нажму на спуск. Очень уж мне хотелось посмотреть на выстрел главного калибра. Обязательно бахнем. Но потом.

— Передача обрывается, офицер, — произнёс Сорокин. — Похоже, у вас что-то со связью.

— Каргин! — позвал я через корабельный интерком.

Нисколько не удивлюсь, если пират говорит правду и ничего, кроме правды. Связь барахлила давно, а такие данные, как логи бортового компьютера, по кусочкам не передать.

— Не могу принять, господин лейтенант! — отозвался связист. — Файл не читается!

Я уставился на мониторы, наморщив лоб, отпускать пирата не хотелось, но за неимением доказательств, на основании одних только подозрений, задерживать его я не мог. Тем более, что альянсовец сам сказал, что всё в порядке. Похоже, придётся высылать досмотровую группу.

Дверь на мостик вдруг распахнулась, ко мне ворвался багровый от гнева капитан. Я начал подниматься с кресла, чтобы поприветствовать его, как положено, доложить.

— Каргин, прервать связь! — рявкнул он. — Мясников!

Я вытянулся смирно, исподлобья глядя на капитана, смердевшего перегаром.

— Что это за самодеятельность⁈ Кто разрешал покидать орбиту? Почему вы задержали транспортник? Ещё и иностранный корабль впридачу! — взревел Сахаров.

— Действовал согласно инструкции, — процедил я, пристально глядя в его поросячьи глазки.

— Каргин! Передайте задержанным, что они могут уё…вать! — проорал капитан в интерком.

— Я получил сигнал… — начал я, но капитан меня перебил.

— Ложный сигнал! Вам померещилось, лейтенант! — заорал Сахаров.

Он подошёл к мониторам, бегло просмотрел полученные данные, нахмурился.

— На «Двине» я сюда прибыл. Это пираты, — сквозь зубы произнёс я. — И капитан Сорокин просил передать вам привет.

Капитан недовольно поиграл желваками.

— Ты отстранён от вахт, лейтенант, поздравляю, — саркастично процедил он. — Сутки достоишь на реакторе. Завтра жду от тебя докладную.

— Есть, — выпрямив спину ещё сильнее, произнёс я.

На реакторе… Самое поганое место. Хуже только, наверное, выполнять задачи в открытом космосе, но это работа, в основном, для операторов, а не для офицеров.

Ничего, ты у меня ещё попляшешь, капитан… Я, конечно, понимал, что сюда, на «Гремящий», отправлялись сплошные отбросы, но увидеть подобную гниль не ожидал абсолютно.

Чеканя шаг, отправился прочь из командирской рубки, чувствуя ни с чем не сравнимый гнев. Настоящую ярость, словно кипящую на сильном огне кастрюлю наглухо закупорили крышкой. Ещё немного — и обязательно рванёт.

— Господин лейтенант! Разрешите об… — попытался окликнуть меня один из рядовых операторов, но тут же заткнулся, видя моё выражение лица.

Шёл я прямиком к реактору. Отличный карьерный взлёт, просто восхитительный. С самого верха, из командирской рубки, на самый низ. Здешний реактор наверняка ещё и фонит, как дырявое ведро, так что мне пригодились бы свинцовые трусы. Я облачился в скафандр, надел шлем,