Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

— Мой отец здесь не при чем, — нахмурилась она.

— А что он скажет, узнав, что ты пила мою кровь?

— Поблагодарит тебя за то, что ты спас мне жизнь? — предположила детектив Нур, изогнув бровь.

Звонок ее сотового телефона избавил Ларри от необходимости отвечать. Еще пару-тройку часов назад номер Тристана на определителе обрадовал бы Терри, потому что он означал близкое спасение. Но сейчас она не была уверена, что стоит принимать вызов… к черту. Он не докладывает ей, с кем спит — и она тоже не обязана ему ничего рассказывать.

— Слушаю.

— Терпсихора, куда ты провалилась? Я звонил тебе тысячу раз.

— Значит, моих непринятых вызовов вы не видели, ваше величество?

— С час назад я звонил снова и оставил тебе сообщение.

— Я была занята.

— Ночь нынче холодная, не забудь достать теплое одеяло для мистера Родмана. Необращенные очень хрупкие и постоянно мерзнут.

Терри сжала руку в кулак.

— Спасибо, мы разберемся. Я могу узнать, что случилось?

— Я говорил, что твой отец хочет тебя убить. И я не шутил. То есть, насчет отца я, конечно, преувеличил. Но тот, кто хочет тебя убить, действует с его позволения, явного или не очень.

— О чем ты говоришь, Тристан?

— Сейчас я стою возле твоего дома и думаю, найду ли парковку на одном из нижних этажей — или лучше оставить машину в паре кварталов отсюда. Сделаю выбор в пользу последнего варианта. Если вдруг ты решишь выпить синтетической крови в ближайшие тридцать минут, пожалуйста, не делай этого. Будет лучше, если ты… выльешь ее в раковину на кухне, например.

Детектив Нур судорожно сглотнула и посмотрела на Ларри, который изучал мелкий рисунок на кружке.

— У тебя осталась синтетическая кровь из последней партии, которую я распорядился доставить? — уточнил брат.

— Нет. Я выпила почти всю.

— Проклятье, так я и знал. Ладно. Ничего не делай. Я скоро буду.

Терри медленно положила телефон на стол и помотала головой, пытаясь избавиться от внезапно накатившего головокружения. Такие приступы — иногда в качестве довеска к ним прилагалась тошнота — мучили ее в первые недели новой жизни чуть ли не каждый день. А потом… потом детектив Нур забыла о том, что такое болезни и плохое самочувствие. Иногда обращенные страдают от головной боли, но и о ней она тоже забыла. Так откуда взялось это странное недомогание? Что-то не так с синтетической кровью? Конечно, не так, ведь именно синтетическая кровь послужила причиной ее болезни. Но вот Ларри помог ей вылечиться, и…

1985 год, местоположение неизвестно

— Если ты будешь хорошей девочкой, Сиара, то уже завтра отправишься домой. Я дам тебе денег, и ты сможешь купить билет на поезд. Ты хочешь вернуться домой?

Сиара неуверенно теребит пуговицы тонкой блузки, единственной преграды между ней и незнакомым мужчиной, стоящим на расстоянии пары шагов. Нет, он не собирается ее насиловать. Такие разговаривают иначе. Действуют иначе. Подобных им она уже встречала, и не раз.

— Что вам нужно? — спрашивает она у незнакомца.

— Я хочу, чтобы ты разделась, — отвечает он. — Хочу посмотреть на твои татуировки.

— Э-э-э? — удивляется Сиара. — Вы похитили меня для того, чтобы взглянуть на мои татуировки, сэр?..

У мужчины открытое и спокойное лицо. Сиара считает его привлекательным, пусть это и не ее типаж. Смуглая кожа, коротко остриженные темные волосы и карие глаза. Говорит с легким акцентом. Возможно, родился где-нибудь на востоке… На Ближнем? Ливан, Сирия? Там постоянно идет война, люди убегают в благополучные страны Европы. Беженец?

— Да, — говорит мужчина. — Ты мне их покажешь?

— Ну, если это все, что вам нужно, сэр — да пожалуйста.

Сиара выскальзывает из джинсов, расстегивает пуговицы блузки и бросает ее на подлокотник кресла. Легкая белая ткань опадает на синий бархат как крыло уставшей птицы. Белья Сиара не носит и очень этим гордится. Она искренне не понимает, что хорошего в большой груди.

— Папа?

Сиара оборачивается на долю секунды позже незнакомца. Юноше, стоящему в дверях комнаты, на вид не дашь больше пятнадцати. Он похож на смуглокожего мужчину, но лицо у него чуть более тонкое. Глаза — не карие, а серые. Сиара ловит их взгляд и не различает в нем ничего, кроме боли. Эта боль такая разная, у нее так много лиц, форм и имен, что она просто не может поместиться в пятнадцатилетнем мальчике.

— Что тебе нужно? — резко спрашивает смуглокожий мужчина.

— Ты просил показать рисунок после того, как я закончу.

— Мне нет нужды смотреть на твои рисунки. Я и без того знаю, что они отвратительны.

— Но… — начинает юноша.

Смуглокожий мужчина подходит к нему и с размаху бьет по лицу.

— Ты самое бездарное и неблагодарное создание на свете, Роберт. И я хочу, чтобы ты хорошенько это уяснил. А теперь отправляйся рисовать и не возвращайся до тех пор, пока я тебя не позову.

— Может быть, ты все же взглянешь, папа?

И юноша протягивает отцу несколько альбомных листов. Сиара делает пару осторожных шагов, пытаясь разглядеть, что же там изображено — и затаивает дыхание. Она видит стройную женскую фигуру, изображенную в полный рост. Женщина стоит на мягкой траве возле дерева, тонкая рука тянется за большим спелым яблоком, висящим на одной из веток. Кажется, она вот-вот сойдет с листа и обретет плоть в реальном мире. Сиара в жизни не поверила бы, что такую красоту сотворил карандаш в руках пятнадцатилетнего подростка.

Смуглокожий мужчина отталкивает руку сына, и альбомные листы падают на пол.

— Меня не интересуют твои глупые каракули.

— Вы сошли с ума, — вырывается у Сиары. — Ваш ребенок гений! Вы ослепли?!

Глаза незнакомца опасно сужаются.

— Что ты сказала? — тихо переспрашивает он.

— Я сказала, что ваш сын гений. Если вы думаете, что его рисунки бездарны, то вам нужно приобрести очки.

— Так, значит, ты не хочешь быть хорошей девочкой, — подводит итог он. — Ну что же, выбор твой.

— Нет, пожалуйста, папа.

Юноша встает между Сиарой и отцом и поднимает руки, как рефери на ринге.

— Это правда, — говорит он Сиаре. — Прошу, не нужно делать мне комплименты из жалости. Я ничего не умею — и вряд ли когда-нибудь научусь.

Сиаре еще никогда не приходилось видеть такого контраста между словами и выражением глаз собеседника. Этот мальчик повторяет заученные фразы, но глаза говорят, что он впервые слышит в свой адрес что-то подобное.

— Это неправда. — Сиара понимает, что с каждым произнесенным словом шансы на освобождение из этого места стремительно уменьшаются, но ей все равно. Что она делает? Зачем защищает этого мальчишку?..

— Уходи,