Выбор - Мария Андреевна Чащина

действительно похожая на ангела, способна одним ударом убить человека?

С кухни пахло клубничным вареньем и домашней выпечкой. Ангелина едва заметно облизнулась, следом за Николаем спускаясь со второго этажа. На кухне Макар ждал чай, погрузившись в чтение какой-то книги в твёрдом тёмно-зелёном переплёте, Раина в толстом фартуке с курами стояла напротив вмонтированной в шкаф духовки. Там, освещённые желтыми лампами, подрумянивались пирожки. Ангелина осторожно опустилась на тот стул, где сидела во время обеда. Николай полез в шкаф за чайником.

— Тебе помочь? — спросила Ангелина.

— Да нет, не надо.

Раина открыла духовку и вытащила пирожки, поставила на тумбу и начала быстрыми отточенными движениями перекладывать румяную выпечку на большое блюдо. Николай разливал чай с какими-то травами, Макар не вылезал из книги. Ангелина принюхивалась к аппетитным запахам.

— Сахар? Лимон? — предложил Николай, ставя перед ней высокий стакан.

— Нет, спасибо, — ответила Ангелина.

Раина поставила блюдо с пирожками на стол, быстро сняла и убрала фартук. Они с Николаем сели за стол, Макар осторожно отложил книгу и потянулся за стаканом, над которым поднимался слабый пар. Ангелина осторожно взяла свой стакан и попробовала горячую жидкость. Судя по вкусу, собственно чая в заварке было не очень много. Женщина потянулась за пирожком. Тесто, ещё не успевшее остыть, было удивительно вкусным и мягким. Но, возможно, отказываться от лимона в чай не стоило — пирожки оказались очень сладкими, с клубничным вареньем, и контраст с кислым чаем был бы очень кстати.

Как за обедом, разговаривала в основном Раина, причём по большей части потому, что всем остальным она периодически говорила: «Да ты ешь, ешь».

— Тревожно мне за тебя, Коленька, — сказала она. — Уж больно неспокойно в больших городах стало, особенно у вас там. Каждый вечер как новости смотрю, боюсь — вдруг тебя покажут.

— Это глупые страхи, Рая, — вполголоса проговорил Макар. — Что-то случиться может с кем угодно и где угодно.

«Угу, вопрос только в степени риска», — подумала Ангелина.

— Каждая мать должна волноваться за своего ребёнка, это нормально, — ответила Раина.

— Сын, может, расскажешь, что у вас на работе происходит? — предложил Макар. — Ты, вроде бы, уже поел.

Николай отставил чуть в сторону уже почти пустой стакан с одиноким кружочком лимона, плавающим в золотисто-коричневой жидкости у самого дна.

— Пусть съест ещё пирожок. У них там, в городе, таких не найдёшь.

— Да ладно, мам, я правда сыт.

Официально Николай работал в одном из городских отделений полиции. И Ангелина часто боялась за него. Однажды его могли отправить ловить каких-нибудь мутантов, не менее опасных, чем сама Ангелина. А женщина хорошо знала, как трудно обычному человеку справиться с подобной тварью. «Как хорошо, что таких, как я, больше нет», — подумала она, медленно допивая чай. При равных условиях люди были беззащитны перед ней, даже самые лучшие, знающие толк в боевых искусствах.

Чаепитие и разговор вышли вялыми. Ангелина чувствовала себя неловко, и её постоянно преследовали мрачные мысли. Макар опять углубился в книгу, Раина пытала Николая. Потом отец молодого человека тихо исчез, а через некоторое время из гостиной зазвучала едва слышная мелодия. Ангелина тоже хотела поблагодарить за чай и уйти, но сделать это раньше Николая не позволяла вежливость. Наконец, молодой человек сказал дежурное: «Спасибо, мама, очень вкусно», Ангелина поддержала его и поднялась, чтобы отнести тарелку в мойку. Раина тотчас вскочила, выхватила у неё посуду со словами: «Да не надо, милочка, я уберу». Ангелина и Николай, не сговариваясь, пошли наверх. Женщина задержалась на полутёмной лестнице, вслушиваясь в переливы смутно знакомой композиции.

— Эй, ты чего? — почему-то шёпотом спросил Николай.

— Просто тоскую. Ведь когда-то я тоже умела играть, — произнесла Ангелина.

Как ни странно, она снова быстро уснула. Из открытого окна тянуло лесом и скопившейся в воздухе влагой.

Ночью пошёл дождь. Ближе к утру Ангелина проснулась под ритмичный шелест капель. За окном постепенно светлело. По сравнению с тёплым коконом из одеяла воздух в комнате казался холодным. «И что это я стала так рано просыпаться?» — подумала Ангелина, решительно откинув одеяло. Она медленно встала с дивана и подошла к окну, откуда тянуло дождём. Горизонт был затянут лёгким маревом. Ангелина высунула руку из окна. Казалось, капли воды мечутся в воздухе, словно снежинки в метель, настолько лёгкими и многочисленными они были. Влага оседала на бледной коже, на кончиках длинных ногтей. Как хотелось верить, что этот дождь — чистый, что с неба падает только вода, не смешанная с летучими химикатами. Но облака могли прийти откуда угодно и могли впитать в себя много человеческой грязи.

Ангелина вспомнила, как много спала вчера. «Ничего удивительного, что сегодня я проснулась рано», — решила она. Она осторожно села на подоконник и прислонилась к раме второго, закрытого окна.

Дождь закончился. Хотелось бездумно выскочить из окна третьего этажа на влажную, лохматую траву, а потом — одним прыжком через забор и вперёд, навстречу солнцу, слепо раскинув руки, словно желая обнять весь мир. Ангелина чувствовала себя ребёнком: маленькой, неопытной, наивной и имеющей право ошибаться. Мысли были обрывочными, но необычайно ясными, как капли на стекле. Как в детстве, мучило радостное предчувствие, что сейчас, в эту секунду, ей откроется некая высшая истина.

В рассветной тишине громко залаяла собака, потом ещё одна. Послышалась чья-то ругань. Нет ответов, поэтому проще не задавать себе раз за разом одни и те вопросы, вроде: «почему я — это я, а не кто-нибудь другой?» Что изменится, если узнаешь ответ? Какая разница, реален ли мир вокруг? Проще просто представить, что жизнь — это игра, игра с красивой графикой. И твоя задача в ней — продержаться как можно дольше, пока не придёт смерть, противник, которого не одолеть никому. «Если жизнь — игра, — подумала Ангелина, — то мне достался очень интересный персонаж».

Ангелина закрыла глаза, и в мире остались только звуки, запахи и холод оконной рамы, к которой женщина прислонилась лбом. Свежий запах дождя, пряно-горький запах леса. Где-то внизу раздаются шаги. Кто-то осторожно скребётся в дверь. Ангелина открыла глаза и подошла к двери, впустила в комнату пёструю кошку. Та с важным видом подошла к сумке, мурлыкнув, потёрлась об неё, потом запрыгнула на окно. Ангелина вернулась на подоконник, запустила пальцы в гладкую шерсть.

— Скажи, — обратилась она к кошке. — Тебе хотелось бы стать человеком?

Кошка повернула голову на голос, слегка прищурившись. На её морде словно было написано: «Я что, на дуру похожа?» Иллюзия, конечно, но иногда кажется, что звери, живущие с людьми, всё понимают и становятся мудрее хозяев.

Ангелина встряхнулась, прогоняя излишнюю задумчивость,