Кодекс Хёрта - Вадим Александрович Оришин

поздно. У меня очень много дел и всё, что не надо неделю назад, то надо в прошлом месяце.

По помрачневшему лицу Уилла было заметно, что он отлично понимает причину моего визита. И то, что эта причина ему точно не понравится, я тоже видел. А уж как она не понравится Эмме, об этом лучше промолчать.

— Проходи. Кофе? — спросила женщина.

— Да. Очень крепкий, с сахаром, спасибо.

В прихожей уютно. Имитация камина, много фотографий. Уилл лишь на некоторых и уже старый, а так в основном какие-то люди, две семейные пары и множество детишек. Я их не узнавал совершенно.

— Дети? — киваю на фотографии.

— Племянники, — вздохнул старый друг. — С нашей работой детей я мог завести только случайно. Тебе ли не знать?

Да уж. Остро захотелось курить, но я помнил, как Уилл говорил, что жене это не нравится.

— Присаживайся. И не нужно этой наигранной вежливости, Джек, — глядя мне прямо в глаза, сказал старик. — У тебя, как обычно, мало времени, так что переходи уже к делу.

Эмма принесла кофе, протянув мне чашку. А я мысленно поморщился. Нет, не от кофе, его-то я как раз очень хотел, а от реакции Уилла.

— Большое спасибо, — искренне поблагодарил я.

Кофе выпил, как воду, не заметив вкуса. Эмма взяла пустую чашку и поставила её на столик, а сама присела на диван. Уилл занял одно кресло, я — противоположное. Нужно заходить с козырей.

— Меня назначили главой новой службы, созданной буквально на днях. Очень вкусное финансирование, полная свобода действий, практически неограниченные полномочия. И мне нужно собирать людей.

Я открыл на планшете набросок штата и передал его Уиллу. Мой старый друг, отлично знающий, чем обычно заканчиваются обещания огромного финансирования и полномочий, взглянул на экран без особого энтузиазма. Но с каждой секундой, с каждой прочитанной строчкой в глазах его виделся тот самый блеск, с которым мы брались за невозможную работу.

— Это я набросал за последний час, только то, что вспомнил на ходу, Уилл. Уже сотня позиций. И кого попало брать просто нельзя, слишком серьёзная задача. Одна ошибка — и разгребать случившееся дерьмо мы будем всей Америкой десяток лет. Я один не вытяну.

Мой старый друг устало вздохнул, вернул мне планшет и откинулся на спинку кресла.

— Нет, Джек. Я на пенсии. Я завёл огород на заднем дворе, хожу на курсы вырезания из дерева и посещаю церковь по воскресеньям.

Услышав про вырезание из дерева, я скосил взгляд на некую поделку, стоявшую среди фотографий. Сначала принял это за работу детей.

— Ты вырезал картошку? — вырвалось у меня.

— Это свинка, — невозмутимо ответил Уилл.

Я попытался подключить воображение и увидеть в этом свинку.

— А почему она повёрнута задницей сюда?

— Она не повёрнута, — нахмурился старик.

— Оу...

Надо срочно менять тему.

— Ну, с огородом, я уверен, ты справляешься лучше...

Уилл нахмурился несколько больше. А я понял, что сморозил. Надо всё же поспать.

— Уилл! Больше никаких полей, никакой беготни! Сиди в офисе и перекладывай бумажки! Бегать за тебя будут подчинённые! Хочешь штат скаутов из сотни человек? Будет. Четырёхдневная рабочая неделя. Сможешь вообще из дома работать. Мне нужны твои способности, Уилл.

С диванчика донеслось недовольное сопение Эммы.

— Джек, мне-то не рассказывай свои сказки, — вздохнул старый товарищ. — Я знаю, как ты работаешь. Когда ты спал?

Я попытался припомнить, но запутался в днях.

— Я знаю, как это будет. Ты будешь звонить мне в любое время дня и ночи, без обеда и выходных, и будешь требовать. И люди тебе всегда нужны уже вчера. Ты — маньяк до работы. Это твой наркотик. Я таким тоже был, но...

Он вздохнул.

— Я семь раз за ночь встаю пописать, Джек. По три часа каждый второй день провожу в клинике. На мне взрослый подгузник, потому что я могу обделаться в любую секунду. Я ничем не могу заниматься больше часа, чтобы не получить мигрень. Сейчас ты сядешь в свой транспорт и улетишь, а я выпью горсть таблеток, содержащую половину периодической системы, и лягу спать.

Он кивнул на планшет.

— Ты знаешь, чем меня пронять. Да, это большое дело, интересное. Если там всё действительно так, как ты описываешь...

— Всё ещё лучше, — заверяю я. — Надо мной, формально, президент да глава разведки. Полномочия самые крутые.

— Ага, — Уилл пожевал губами. — Было бы хорошо развернуться. Набрать людей. Подсадных всех раскидать по отстойникам, да?

Он улыбнулся, на какое-то погрузившись в свои фантазии. И я понял, что Уилл реально стар.

— Был бы я лет на тридцать моложе, хотя бы на двадцать — вписался, Джек. Ты знаешь, я тебя никогда не подводил.

— Да, Уилл, я знаю, — киваю.

Он вздохнул.

— Но я — старая рухлядь. Я и в лучшие-то годы не всегда успевал, не всё вытягивал. А сейчас... Нет. Извини, Джек, нет. Садись в свой вертолёт и проваливай отсюда. Оставь меня в покое уже. Я всё отдал своей стране. Всё, что у меня было и чего у меня не было и уже не будет. Если когда-нибудь захочешь заехать, чтобы просто попить пива и вспомнить былое... Тоже лучше не надо. Пить мне нельзя, а вспоминать я не хочу. Уходи. Только душу разбередил.

Поднимаюсь, понимая, что мне нужен другой кадровик. Уилл не вытянет, он прав. И безумно странно видеть его таким. Таким выжатым.

— Извини, Уилл. И спасибо за разговор, — повернулся к женщине. — Не надо провожать, Эмма. Прости, что потревожил.

Эмма кивнула, глядя в сторону. И я как-то подумал, что не помню, сколько раз обещал ей, что после очередной командировки Уилл вернётся на несколько месяцев, а может, и полгода. Что у них будет время на друг друга. Сколько раз я ей так врал? А потом приходил, иногда через неделю, иногда через несколько дней, и выдёргивал Уилла в очередную командировку, на очередную работу. Выдёргивал, не замечая, как ему тяжело. Ведь он ушёл со службы меньше года назад, а не виделись мы с ним года два или два с половиной. Как же я успел его так вымотать?

Мы с Уиллом служили с Дельты. Только он там был координатором и снабженцем, а я лез в пекло. На втором году нашего знакомства, одиннадцать лет назад где-то, я