Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Даниэль отправил письмо, свернул окно почтовой программы и жестом предложил детективу Хилборнер посмотреть на экран.

– Пусти-ка, – потребовала волчица.

– Конечно, мэм. Прошу вас.

В течение нескольких минут Гайла вчитывалась в появившиеся на мониторе строки электронных писем, после чего повернулась к собеседнику. Детектив Каден отреагировал пожатием плеч.

– Что это еще за хрень собачья?

– Я скромный сотрудник отдела по борьбе с кибер-преступлениями, а ты – могущественный руководитель отдела криминалистической экспертизы. В твоем распоряжении блестящие аналитики, которые быстро разгадают эту загадку.

– Перешли мне это. Завтра покажу ребятам на совещании.

Даниэль глянул на часы.

– Куплю что-нибудь перекусить. Вернусь минут через тридцать. Хочешь сэндвич?

– Хочу степень доктора медицины в области психиатрии для того, чтобы разобраться в этом дерьме.

– Какой хлеб предпочитаешь, белый или цельнозерновой?

– Белый. Начинка – на твое усмотрение. Сейчас я съем все, что угодно.

После ухода детектива Кадена Гайла провела за чтением писем Майкла Шоу и Софии Крейн еще минут десять, но ответов между строк так и не обнаружила.

«Для того, чтобы создать совершенное, гениальное полотно, творец должен оставить все мысли о славе и признании. Настоящее искусство начинается в тот момент, когда мы сбрасываем с себя оковы эго. Именно эго мешает нам полностью раскрывать наш талант», – сообщало одно из писем в ящике Софии Крейн.

«Художник, не имеющий цели прославиться, не может называть себя художником – и уж тем более не может считаться таковым, – говорилось в ответном письме. – Признание – неотъемлемая составляющая творческой карьеры. Художник, говорящий, что он не хочет славы, лжет и себе, и другим. Я с малых лет мечтала о том, что буду зарабатывать миллионы долларов, продавая свои картины. Это не делает меня менее талантливой или менее творческой».

«Истинная суть искусства – это жертвенность, – перешла волчица к третьему письму. – Художник приносит жертву для того, чтобы высшая сила даровала ему способность творить. Думая о деньгах и славе, он отдаляется от самого себя, отвергает свою природную роль. Для того, чтобы быть гением, нужно страдать. Страдать от бедности, от отсутствия внимания, от недостатка идей, от того, что полотно выходит не таким, каким художник хочет его видеть. Совершенства может достичь лишь тот, кто достаточно страдал и достиг высот мастерства, пройдя этим путем».

Гайла сняла трубку стоявшего на столе телефона и набрала короткий номер.

– Лаборатория судебной медицины, – ответил звонкий женский голос.

– Привет, это детектив Гайла Хилборнер. Обрадуй меня и скажи, что доктор Энрике Дуарте сегодня задержался допоздна.

– Доктор Дуарте здесь, мэм, – подтвердила девица. – Минутку, я его позову.

Волчица закрыла переписку и начала читать составленный Даниэлем отчет о проделанной работе. Кратко, четко, ни одного лишнего слова. Все, как она любила. За исключением главного – информации, за которую можно было бы зацепиться. София Крейн тщательно следила за содержимым своего компьютера, но одну цепочку писем все же оставила. Майкл Шоу сайты знакомств не посещал и секретов от жены вроде как не имел, хотя тоже опустошал почтовый ящик. Правда, с другой целью: практиковал культ «чистых входящих», как написал детектив Каден. Отправленные письма он тоже удалял. Оставил лишь переписку с собой.

– Энрике Дуарте, – раздалось в трубке. – Ты сидишь в лаборатории отдела по борьбе с кибер-преступлениями и звонишь мне в половине девятого вечера?

– У меня есть вопрос, – произнесла Гайла, откидываясь в кресле. – Ты видел медицинскую карту Софии Крейн?

– Видел обе карты, ее и Майкла Шоу. Здоровье у бедняг было отменное.

– Физическое? – уточнила волчица.

– Ну, – задумчиво протянул Энрике. – В принципе, да. В школе им обоим диагностировали депрессию, но прибегать к серьезному медикаментозному лечению не пришлось, психотерапия помогла. Подростки, сама понимаешь, да еще и творческого склада. В таком возрасте часто ставят подобные диагнозы, хотя на деле причина в гормональных изменениях.

– То есть, никаких психических отклонений вроде шизофрении или чего-нибудь подобного?

– Никаких, – подтвердил доктор Дуарте. – Но они могли наблюдаться у частных психиатров. И в ряде случаев пациенты настаивают на то, чтобы эта информация не попадала в основную медицинскую карту.

Гайла облокотилась на стол, случайно нажала какую-то кнопку на клавиатуре и чертыхнулась, уставившись в потемневший экран.

– А как я могу выяснить подробности?

– Самое простое – проверить записи в их ежедневниках, возможно, там будут даты приемов. Проверить банковские счета и выплаты по кредитным картам, хотя чаще всего частным психиатрам дают чеки. Но если они расплачивались наличными и в ежедневнике даты приемов не записывали, способ только один – обратиться за помощью к офицеру Рэймонду Локу.

– В смысле? – не поняла волчица. – При чем тут Рэй и мозгоправы?

– Один из его сводных братьев руководит частной клиникой, там куча частных психиатров. Возможно, тебе повезет.

– Интересно, в этом городе есть хотя бы одна сфера, где не работают сводные братья или сестры Лока?

– Вряд ли, у него их слишком много. Если это все, то я, с твоего позволения, отправлюсь домой. Приду завтра пораньше для того, чтобы закончить отчет о вскрытии мисс Софии Крейн.

– Что-нибудь любопытное?

– Она прилично выпила в тот вечер, но и только. Боюсь, на данный момент все указывает на самоубийство, как и в случае Майкла Шоу.

Только если следствие отмахнется от трофея в виде последнего наброска, от шизофренических электронных писем и от сюжетов предсмертных картин, подумала Гайла.

– Шефу тоже хочется в это верить, Дуарте. Журналисты успели сожрать наши мозги, хотя начали лишь сегодня утром.

– Советую вам хорошенько отдохнуть, детектив Хилборнер. Ваши золотые мозги вам еще пригодятся.

Положив трубку, волчица нажала пробел и недовольно посмотрела на экран, не торопившийся «оживать». Стеклянные двери лаборатории бесшумно разъехались в стороны, пропуская Даниэля. Он продемонстрировал Гайле большой бумажный пакет.

– Два сэндвича с ветчиной, помидорами и солеными огурцами и восхитительно свежий греческий салат. Как успехи? – Детектив Каден перевел взгляд на монитор. – Что случилось?

– Я ничего не нажимала, но все исчезло, – заявила детектив Хилборнер. – А теперь я хочу свой сэндвич, и прямо сейчас.

Глава пятая. Кит

12 ноября 2002 года, утро

Треверберг

– Краски.

Это было первым словом, которое Терри произнесла за утро. Обычно она