Лекарь в мире ЗОМБИ 5 - Сергей Леонидович Орлов

на приветствия. — Ящик патронов и десять литров бензина! Ты понимаешь, сколько это? А что взамен? Два лишних рта.

— Ты видела их глаза? — я встретил её взгляд. — Аслан бы сломал их за неделю.

— Этот твой идеализм когда-нибудь нас всех погубит, — буркнула Диана.

— Может быть, — я усмехнулся. — Но пока что именно он помогает нам оставаться людьми.

Бар постепенно заполнялся. Пришли охотники с южных территорий — грязные мужики в камуфляже с выцветшими нашивками. В углу устроилась компания торговцев, обсуждавших маршруты через заражённые районы.

У стойки крутились две девицы из борделя, высматривающие клиентов — одна блондинка с вульгарно-яркими фиолетовыми прядями, другая брюнетка с татуировкой змеи, обвивающей шею.

Обе втиснуты в платья, едва прикрывающие задницы, с глубокими вырезами, демонстрирующими всё, что только можно. Макияж как у клоунов — размалёванные губы, тонны туши на ресницах, яркие тени.

Но при этом обе удивительно чистые для этого мира — вымытые волосы, ухоженная кожа, даже маникюр. Они громко смеялись над шутками бармена, то и дело «случайно» наклоняясь над стойкой так, чтобы все желающие могли оценить товар.

Антон появился ближе к полуночи, довольный и расслабленный.

— Зарина передаёт привет, — заявил он, плюхаясь за наш столик. — Говорит, скучала. И даже сделала скидку — всего пятнадцать патронов вместо двадцати.

— Рада, что ты счастлив, — сухо ответила Диана. — Надеюсь, ты хотя бы презервативы использовал? А то потом Нина замучается лечить.

— Обижаешь, — он широко улыбнулся.

— Завтра выезжаем рано, — сказал я. — К восьми утра все должны быть готовы.

— А что с этими… новенькими? — спросил Антон. — Они с нами?

— Да, — подтвердил я. — Нина осмотрит их, а дальше решим.

В этот момент за окном раздались крики. Мы напряглись, но тут же расслабились, узнав знакомые звуки.

— Опять культисты, — Антон закатил глаза. — Каждый раз одно и то же.

— Пока платят за постой и не трогают никого, всем плевать, — пожал плечами я.

Мы разошлись по номерам. Войдя в комнату, я подошёл к окну, чтобы проверить, хорошо ли видна наша машина во дворе. И замер. Там, прямо под фонарём, стоял тот самый сумасшедший старик с рынка. Его седая борода серебрилась в тусклом свете, а рваная одежда развевалась на ветру. Он не шевелился. Просто стоял и смотрел — прямо в моё окно, прямо мне в глаза.

Секунда… две… три… Он не моргал.

А потом его губы медленно растянулись в улыбке, обнажая беззубые дёсны. И одними губами, без звука, он произнёс:

«Особая лошадь…»

Глава 5

Только мертвые свободны

Я вылетел из номера с такой скоростью, что едва не сбил с ног проходящую мимо женщину. Перепрыгивая через ступеньки, я пронесся вниз по лестнице и выскочил во двор гостиницы, сердце колотилось как бешеное. Холодный ночной воздух ударил в лицо, заставив поежиться, но адреналин разогнал кровь настолько, что я почти не чувствовал холода.

Лунный свет заливал пустой двор серебристым сиянием, отражаясь от луж после недавнего дождя. Я лихорадочно вертел головой, вглядываясь в каждую тень, в каждый закуток, но старика нигде не было. Только двое охранников у ворот, несколько припаркованных машин да тревожно шелестящие на ветру кусты.

— Твою мать, — выругался я, пробежав по двору и заглянув за каждую припаркованную машину.

Старик исчез. Просто, блядь, растворился в воздухе.

— Эй, мужик, ты че носишься? — окликнул меня один из охранников. — Проблэмы, да?

Я повернулся к двум кавказцам, подошедшим от ворот. Старший — коренастый мужик с густой чёрной бородой и шрамом через бровь — смотрел настороженно, а его напарник, долговязый парень с бегающими глазами, держал руку на кобуре.

— Вы не видели тут старика? — я пытался отдышаться, оглядываясь по сторонам. — Седой, в рванье, выглядит как бомж. Только что стоял под моим окном.

Кавказцы переглянулись, а потом бородатый усмехнулся.

— А, Шайтан-дэда? — он причмокнул языком. — Этот бэзумный тут иногда бродит, побирается. Хозяин его не гоняет — говорит, бэзобидный, для калорита дэржим. Но сэгодня мы его не видэли, точно. Можэт, приснился тэбе, а?

— Он был здесь, — я сказал это спокойно, глядя бородачу прямо в глаза. — И говорил странные вещи. О вещах, которые не мог знать.

Охранники снова переглянулись. В их взглядах я заметил смесь суеверного страха и презрения.

— Старый хрыч всэгда бормочет што-то про наблюдатэлей и канэц света, — пожал плечами долговязый. — Псих он и есть псих. Но его правда нэ было.

Бородатый сплюнул и поправил автомат на плече.

— Слюшай, уважаемый, шёл бы ты спать, да? Никого тут нэ было.

Я обвёл взглядом двор, выискивая камеры наблюдения.

— У вас хоть камеры есть? — спросил я. — Может, на записи что-то видно.

Бородач переглянулся с напарником, явно не горя желанием помогать.

— Зачэм тебе? — он нахмурился. — Камэра есть, да. Одна, у въезда. Но запись смотрет только хозяин. Это правила.

— Просто хочу убедиться, что мне не показалось, — настаивал я. — Дайте просто взглянуть на запись.

— Нэт, — отрезал бородатый. — Иди спать, гость. Завтра дэла, да?

Я на секунду задумался, а затем расстегнул карман и вытащил горсть патронов — 9-миллиметровых, для пистолета. Штук тридцать, не меньше.

— Просто за просмотр, — сказал я негромко. — Просто за просмотр. Никто не узнает.

Глаза бородача жадно блеснули в тусклом свете фонаря. Он быстро огляделся по сторонам, затем протянул ладонь.

— Двадцат минут, — буркнул он, ссыпая патроны в карман. — И никому ны слова, понал?

Бородач повёл меня в маленькую подсобку возле въезда, где на покосившемся столе стоял древний ноутбук, подключённый к единственной камере. Он уселся на скрипучий стул и начал прокручивать запись.

— Вот, смотри, да, — ткнул он пальцем в экран. — Врэмя савпадает?

Я вглядывался в зернистое изображение. Пустой двор, освещённый тусклым фонарём. Видно только часть территории — угол здания и пятачок земли перед ним. Никакого старика в кадре. Совсем. Хотя именно там он и должен был стоять, если я не ошибался в расположении.

— Проверь ещё раз, — я положил руку на спинку его стула. — Замедли воспроизведение.

Ещё десять минут мы просматривали запись покадрово. Абсолютно ничего. Словно старик был призраком, который увидел только я.

—