"Фантастика 2025-123". Компиляция. Книги 1-32 - Александр Сергеевич Конторович

- Что ты хочешь этим сказать? – ошеломленно захлопал глазами Флин. – Кому и зачем нужно убивать хромого посыльного?

- Не просто хромого посыльного, а паренька, который уже по самые уши вляпался в распутывание дела с убийством! И мою правоту может подтвердить или опровергнуть ручка на твоей двери!

Глава 15

 Снова башня, снова сон

Все-таки чертовски приятно видеть, как глупо вытягивается лицо человека, считающего твою физиономию необезображенной интеллектом!

Аккуратно осмотрев металлическую дверную ручку, в свете масляного фонаря, позаимствованного у выглянувших на шум соседей, мы убедились, что на ней появилась небольшая, но острая заусеница. Готов руку дать на отсечение, что именно о нее оцарапал ладонь горящий праведным гневом бедняга Дент.

Он пришел сюда для расправы над грозой и страхом детских зубов. Сначала, видимо, барабанил в дверь и ругался, а когда ему не открыли, взялся за ручку, чтобы сделать это самостоятельно. А там торчит чем-то смазанный шип…

Сразу же стали объяснять бестолково колдующему над пациентом эскулапу, на что он должен обратить внимание. Но возомнивший о себе невесть что желторотик, послал нас так, что я даже пару слов не понял. Флин оцепенел от такой наглости, а я, наоборот, окончательно взял инициативу в свои руки.

И они тут же схватили наглеца за шиворот. Для начала, поднатужившись, рывком приподняли и поставили эскулапа на ноги, потом взяли его за грудки и начал трясли секунд эдак пятнадцать, пока голова коновала не стала болтаться так, словно собирается отделиться от тела.

После этого я немного успокоился, но виду не подал, а, все еще угрожающе пуча глаза, выдал на-гора монолог, в котором клятвенно заверил невежу, что самолично вычищу его поганым языком все отхожие места в городе, если он позволит себе еще хоть одно грубое слово в мой адрес!

Что вам сказать? Габаритные грубияны порой очень даже хорошо понимают международный язык физической силы. Надменность и наглость будто ветром сдуло, и самопровозглашенный гений от медицины выслушал меня покорно и весьма внимательно.

Осознав, что он имеет дело с отравлением, и следы самого яда у него буквально под рукой, эскулап просиял и снова перестал меня бояться.

И это стало для меня хорошим показателем его профессиональной пригодности. Когда рабочие интересы пересиливают страх ожидания полновесной плюхи, это достойно уважения.

Но как человека и хама я его все же на заметку взял. Не люблю неприкрытого хамства.

Яд при помощи каких-то маркеров врач вычислил мгновенно, противоядие сотворил за секунды, и через минуту уже констатировал постепенную нормализацию пульса у пациента.

Только после этого молодой доктор немного расслабился и зыркнул на меня исподлобья.

- Прошу простить меня за неприличное поведение, - тихо, но твердо произнес он, - мастер Дент был моим наставником. Мне впервые выпал шанс отплатить ему добром за науку, и я одновременно боялся, как потерять самого наставника, так и упустить этот шанс…

- Это все понятно, - перебил я юношу, - скажите лучше, что это был за яд, могла ли эта доза убить мальчишку вроде Флина, или тоже заставила бы его лишиться сознания? Вроде бы мастер Дент примерно такой же комплекции, но при этом гораздо старше. Я задаю этот вопрос, чтобы понимать: покушались ли на жизнь Флина, или это просто чья-то дурная шутка?

- Яд в такой концентрации убил бы, думаю, и лошадь, - вполне уверенно, без запинки, ответил молодой доктор, - просто мастер Дент, в силу профессии часто делает и использует снадобья на основе этого вещества, вдыхая его пары, соприкасаясь с ним пальцами. Вот у него за долгие годы и выработался иммунитет к разным веществам. Ведь изначально это же не яд. Это компонент для обезболивающих мазей и настоек. Но в такой концентрации, конечно, это смертельно. Без всяких сомнений. Тот же Флин умер бы менее, чем за минуту. Не помогла бы и уловка мастера с выдавливанием крови из раны.

- Мастер понял, что был отравлен и попытался выдавить яд вместе с кровью? – додумался Флин до того, что мне и так было понятно.

- Да, - подтвердил эскулап, - вы не будете против, если я заберу мастера к себе? И еще вопрос: кто заявит о покушении на жизнь и здоровье: вы или я?

- Мы сами проследим, чтобы все было оформлено, как полагается! – заверил парня Флин. – Спасибо тебе, что действовал профессионально и быстро!

При слове «профессионально» эскулап нервно дернул уголком рта, но Флин явно не иронизировал, поэтому парень лишь кивнул в ответ и попросил меня помочь взвалить уже подающего слабые признаки жизни мастера ему на плечи.

Проводив их взглядами, мы вернулись к нашим баранам. Ручку нужно было изолировать от окружающих, сохранив на ней следы яда, как улику в будущем деле о покушении.

Флин, немного подумав, предложил обмотать ее плотной тканью и повесить записку. Я же, обойдя дом кругом, обнаружил на небольшом заднем дворе метлу с хорошим крепким черенком. Этим дрыном, и была оторвана от двери не слишком то и хорошо приделанная ручка.

- Вот теперь ее можно завернуть в тряпку и идти туда, где безопасно, и где тебя не будут искать хотя бы этой ночью, - заявил я, перекрывая рассерженное шипение Флина.

Фонарь мы вернули заинтригованным соседям – пожилой семейной паре, которым мальчишка представил меня моим нормальным земным именем.

Если честно, я думал, что мне тут дадут какое-нибудь распространенное местное имя, а тут – на тебе – Женя! И ничего, даже не переспросили. Заверили, что им приятно познакомиться и выразили озабоченность по поводу того, что нам двоим будет неуютно в каморке Флина и тут же намекнули, что недорого сдают жилплощадь внаем.

Тут парень зачастил, сообщив, что нам жутко некогда, но мы обязательно потом вернемся к этому разговору, и практически уволок меня прочь.

Тут же, он объяснил, что у стариков младшая дочь засиделась в девках, и они готовы всеми возможными способами выдать ее за первого встречного.

Такие вот у местных старых дев предприимчивые родители! Буду знать, а то еще захомутают раньше времени, а я тут еще ни одного подвига не совершил! Так бесславно и пропаду.

- А куда мы идем? – отвлекся я от праздных размышлений, пытаясь хоть что-то рассмотреть в ночной