Во имя порядка. Кузница судеб - Степан Витальевич Кирнос

света. Война должна закончиться, и настанет конец интригам, отравлявшим этот мир слишком долго.

Чреда кораблей, массивные галеры и галеасы, вместе с исполинскими гексерами, веером подходила к отдалённому острову, укутанному в снега и мрак. Казалось, что тьма так и липнет к высоченным бастионам и башням, торчащим из скал. На наблюдателей наводили ужас стаи кричащего воронья, рваные кожистые знамёна на флагштоках, и свинцово-серые небеса. Невозможно было смотреть наверх, ибо казалось, что облака строят холодящие душу гримасы и дьявольские рожи.

Тень вечного мрака, пронизывающий холод севера и невыносимая атмосфера делали это место поистине страшным. Но едва ли это остановит праведное воинство, которое просто обязано сокрушить цитадель зла. Пять тысяч лучших воинов Эндерала, серафимы и инквизиторы, воины «Палатина Гвард» и праведные хранители, рыцари благородных домов и искусные чародеи выступили против врага. Когда Велисарий заявил, что готов положить конец древнему культу, Сенат только и был рад отправить вместе с ним лучшие войска. Никто не отверг призыва, а вместе с храбрецами в строй встали, и прославленные артиллеристы Ост-Эндеральской торговой компании, несущие на фрегатах устрашающую огневую мощь – мортиры и осадные орудия, пушки и изобретения звёздников. «Воинство святой чаши», как прозвали участников похода из-за их веры в Творца и следованию заветам Его церкви, на всех парусах сближалось с оплотом еретиков.

– Судя по легендам, это и есть те самые «Бастионы Весов», – посмотрев на крепостные стены, врастающие в скалы, в остроконечные башни и донжоны, заговорил мужчина в чёрных латах, укутанный в меха. – Интересно, сколько всего тут произошло? Тут же «Весы» собирались, тут они проводили свои богопротивные ритуалы и отправлялись на задания.

– Я тебе больше скажу, именно в этом месте мы обрели своё могущество, – рядом с инквизитором встала обворожительная девушка; её тело с ног до шеи укрыто кожаным доспехом, усиленным кольцами из аэтерниса, только голова открыта.

Сигизмунд посмотрел на даму и один взгляд на её изящное лицо вызвал в нём прилив тепла. Кайль, прошедшая с ним тяжёлый путь, нашла место в его сердце. В какие-то мгновения ему казалось, что он способен преодолеть скорбь утраты семьи и открыться для девушки. Он знает, что и она того желает, но долг первой жене, и страх, спрятанный за ним, горит в нём жарче драконьего пламени, сжигая любые чувства. Он ко многим обращался, чтобы ему помогли разобраться и подсказать, что делать. Первосвященник убеждал его, что если они найдут в себе заключить брак, то не нарушит строк Писания, Исаил успокаивал и призывал разобраться в себе, чтобы не наломать дров, а О’Брайенн не упускал своего шанса порекомендовать отвары и настойки, успокаивающие дух.

Стоя у самого носа корабля, инквизитор ощутил чудесный прилив свежести, пришедший вместе с холодным порывистым ветром. Но никакому ветру не развеять настойчивых духов прекрасной дамы, аромат розы не может не пленить.

– Кайль, – прошептал инквизитор, заглянув в глаза бездонной синевы. – Ты понимаешь, что это может быть мой последний бой? – мужчина присел на ящики, дотронувшись до символа чаши на груди.

– Нет, милый мой охотник за нечистью, – Кайль села рядом с ним, прижавшись. – Я не поколеблю твоих догм, если положу свою голову?

– Нет.

Сигизмунд ощутил тепло девушки, запах её духов. Из-за меха и брони он не почувствовал бархата и мягкости кожи, хотя что-то в душе взыграло, и он хотел бы почувствовать, прикоснуться к ней, несмотря на всё противостояние внутри души. Странное чувство дёрнуло его, и он простёр руку, подхватив край плаща, и накрыл девушку.

Кайль не сказала, что она не чувствует холода, позволив инквизитору проявить заботу.

– А ведь ты изменился, – насыщенно-красные губы дамы выразили глубокую улыбку. – Я помню, когда мы встретились, ты хотел убить меня. Сейчас ты смотришь на меня, как рудокоп на золото.

– Я и не собирался. Ты действительно стала для меня очень дорога.

– Скажи, мне бы удалось занять место рядом с тобой, как… ты понимаешь…

В ответ молчание и девушка почувствовала тяжёлую внутреннюю борьбу внутри Сигизмунда. Слишком сильно его держит прошлое, но душе так и хотелось бы обратиться к чему-то новому. Будь ты хоть инквизитор, фанатик идей Наратзула или скарагг, сердце будет просить тепла и любви, в груди что-то вопит к этому, взывает. Только немногие способны преодолеть рок чувств, и уподобиться созданию из металла, но останется ли тогда существо человеком?

Кайль решила, что лучшего момента для неё не представится. Матросов практически нет, они тут одни. Наблюдатели и пушкари полностью заняты изучением укреплений противника и им явно не до них. Импульсивно она дёрнулась вперёд, положив свои ладони на руки Сигизмунда. Её уста потянулись к лику инквизитора, в сердце взыграло трепетное волнение, ласкающее и жалящее одновременно. Она подумала, что поцелуй может склонить чашу весов на её сторону, что поцелуй взорвёт бурю эмоций, которая затмит прошлое.

– Всем приготовиться! – разнёсся приказ старшего офицера, подхваченный лейтенантами и начальниками бортовых батарей; возглас заставил Кайль отринуть от Сигизмунда, столь сладкий и желанный момент было оборван, и она могла только насладиться запахом его духов, отдающим крепким ароматом. Но прежде встать, она всё же изловчилась и смогла потереться об его щёку, с волнением оцарапавшись о щетину.

– Кайль… если я выживу, то мы обязательно вернёмся к этому разговору. Обещаю, я дам… окончательный утвердительный ответ.

– Сигизмунд, только не отходи от меня далеко и всё будет хорошо, – сказала ему Кайль. – Я же обещала, что ты не получишь и царапины.

Матросы, подгоняемые корабельными старшинами, стали бегать по палубе, готовя судно к высадке, артиллерийские расчёты подносили заряды пороха и осматривали ядра, желая как можно быстрее их применить. Пространство стало заполняться воинами и солдатами. Глаз Сигизмунда разбирает знаки отличия подразделений штурмовой бригады прорыва и аркских морпехов, видит закованных в латы рыцарей и атлетическую броню с широкими щитами триарианцев, шагающими вместе с «Палатина Гвард». Блестящие чистотой доспеха, сверкающие заточенными мечами, копьями и топорами, угрожающие аркебузами, воины взирают на чёрные бастионы Чертогов. Без сомнения, в глазах каждого сверкают отблески страха, которые столь знакомы Сигизмунду. Он может только догадываться о тех ужасах, которые скрываются за толстыми стенами цитаделей и крепостей. Без сомнения, их ждут, но кто? В лучшем случае это орды сектантов и еретиков, с подготовкой в десятилетия, мастера воинского искусства и могущественные чародеи. В худшем страшные, порождения бездны, твари иных планов, поддерживаемые в этом бытии чёрной магией.

Из глубин корабля вышел человек, при виде которого остальные склонили головы. Красуясь изящной белоснежной мускулатой, укутанной магией усиливающих заклятий. Руки и ноги также покрыты плотно прилегающей бронёй,