Во имя порядка. Кузница судеб - Степан Витальевич Кирнос

Ещё десять минут боя были посвящены тому, как отряд пробивается через разрозненные ряды зловонных монстров. В полутемноте помещения их глаза мерцают огнями чёрной силы, но это уже не пугает, и хранители идут дальше.

Вскоре они пошли по узким тоннелям и коридорам, где жалкое подобие сопротивления играли скелеты и легковооружённые заблудшие. Часть воинов Святого ордена осталась позади, раненные или убитые. Оставшихся же хватает, чтобы продолжать движение. Клинки напевают жуткую песнь, доспехи лязгают, царапаются и ломаются, боевые кличи смешались с холодным завыванием.

Тараэль юркой змеёй пробился вперёд, устроив шторм из отсечённых конечностей. Калия пытается пробиться с помощью размашистых ударов, её чёрный волос стал серым от пыли опалённых мертвецов, руки и ноги вязнут в телах, а усталость каждое движение делает скованнее. Но ещё пара минут жаркого боя и их рвение было вознаграждено – враг был вконец развеян. Вместо хоть какой-либо нежити только стена, в которой арка, а за ней манящая тьма.

– Фух, – выдохнула Калия, опуская меч, потрескивающий всполохами энергии. – Вот мы и закончили.

– Ещё не всё, – Тараэль указал на то, что было дальше.

Велисарий заглянул за арку. Там его ждёт какая-то фигура в тёмно-зелёной рясе, в самом низу, прямо перед окончанием крутой каменной лестницы. Это огромная зала, справа, слева и впереди три ряда колонн, поставленных друг на друга. Тьму слабо отгоняет свет малочисленных факелов, и жаровен, подле громоздких алтарей из отёсанного камня, украшенных слабо мерцающими пирийскими камнями. Там внизу блики от огня мерцают на водяной глади, которая достигает щиколоток.

– Нас ждёт ещё один бой? – тихо спросила Калия.

– Я думаю нужно пойти поговорить, – предложил Велисарий, поднимая меч.

– Может просто пустим в него стрелу? – предложил Тараэль. – Безопаснее будет.

– Идём, – настаивает Консул, аккуратно наступая на первую ступень.

– Хранители, стоять здесь и держать позиции, – приказала Закареш.

Трое стали медленно идти по ступеням, высматривая нет ли где-нибудь врага. Но всё было чисто, даже слишком. Ни мертвеца, ни живого, ни скрытого за покровом невидимости. Только фигура в узорчатой рясе впереди.

Спустившись, вперёд выступил Велисарий. Перед ним вроде бы обычный человек, только в тёмном тряпье, но вот его присутствие холодом берёт сердца. Страх проникает в душу. Однако, собравшись, Флав заговорил:

– Кто ты? И что ты здесь делаешь?

– Я – Джаффар-Каддим, тот, кто был практически убит, но меня подняли, чтобы я смог совершить службу великую, – широко разведя руками произнёс старик, тут же дотронувшись до седой бороды. – Я – последняя надежда Королевства, я – тот, кого пыталась сломить Женщина. Ей удалось мой разум разбить, но братья Килры вернули мне его, – руки колдуна выписали дугу, показав на алтари. – Велисарий, какова бы не была твоя история, она закончится на этих жертвенниках. Ты может и разобъёшь воинство мёртвых, но с посланником невозможных морей39 вам не справиться!

– Опять этот бесполезный пафос, – сплюнул Тараэль. – Давайте его просто прирежем и разойдёмся.

– Это ты, – дрогнула Калия, узнав в колдуне знакомого, пришедшего из-за моря. – Но как? Почему ты встал на их сторону? Почему ты… предал нас?

– Сейчас это уже не играет роли, Закареш.

– Это ты призвал армию нежити? – уточнил Велисарий, нахмурив брови. – Это ты решил устроить тут жалкое сопротивление? И где… мятежники?

– Да, моими руками сохраняется место сие. А те, кто начал дело противостояния послужили пищей для алтарей, – только сейчас Консул заметил багровые пятна на камне. – Напитали их силу. Осталась последняя жертва, которая и сама пришла, – показал Джафар на стоящих пред ним.

– Ты решил прорвать стены между обителями бытия, – вставая в боевую стойку, опуская щит и меч, заговорил Консул. – Что ж, ты подписал себе приговор ещё, когда встал под знамёна «Короны».

– Ещё не поздно, Джафар! – стала умалять Калия, поднимая меч. – Оставь всё это, и мы пощадим тебя.

– Среди всех самодуров-религиозников, ты мне казалась самой здравомыслящей. Я тебя помню, Закареш. Помню, как мы с тобой долго философствовали под сводами Храма солнца. Но ныне, – в ладонях колдуна голубыми вихрями стала скапливаться энергия, – я докажу свою правоту далеко не словом.

Чародей направил магический удар, и волна воздуха эфемерным кулаком снесла бывшего ралаима. Второе движение обрушило проход назад, оторвав их от хранителей. Закареш попыталась атаковать, но Джафар исторг из длани облако тьмы, окутавшее хранительницу и Калия же становится на колено. Клинок плюхнулся в воду.

Велисарий же зрит то, что скрывала Калия Закареш, какая ярость её напитывала, а сейчас рвётся наружу.

– Дитя, в котором поселена тьма, – прошипел маг. – Борись теперь сама с собой. Посмотрим, насколько ты упорна в своей борьбе.

Магический заряд разбудил в ней дремавшую сущность, и та ответила ожесточённой жаждой вырваться. На прохладном воздухе залы от Калии повалил чёрный тёплый пар, наполовину пожравший её тело, скрыв броню за пеленой, часть лика превратив в уродливую маску смерти, где торчат клыки, подбородок удлинён, а в глазах сверкает само отражение ада. Её настигла ярость, что чернее злобы и глубже всякого безумия.

– Вот мы и одни, Флав Велисарий, – уши мужчины поймали нотки издёвки в голосе.

– Калия, – посмотрел на девушку Консул, но та не может сказать и слова, ибо утонула в себе.

В эту секунду она балансирует на краю пропасти. Битва внутри возгорается, скрытая под маской сдержанности.

Калия стремительно теряет контроль над собой в исполинском вале гнева. Единственное чего она хочет, так это насладить себя кровавым безумием, утопить кого-нибудь в граде ударов. Но могли ли пройти уроки О’Брайенна зря? С другой стороны, принятые лекарства остановили волну ярости, не дав ей уйти в обличие альтер-эго, предоставив место для борьбы. Первый удар самой себя она пропускает, позволяя быть себе злобным существом, помышляя:

«Да… я действительно такая. Злоба меня съедает, страсть гнева моя суть и пусть она вырвется».

Но она не отдаёт и пяди своей души. Калия признала, что она больна этим недугом и пропустив массу ударной энергии, существо не находит опоры в виде гордости и самобичевания. Раньше оно сначала било по Калии, затем тянуло за гордыню и стыд, вызывая сильнейший страх, после которого всякие ментальные барьеры падали, выпуская все тёмные желания. Калия переживает, как соскальзывает маска с её прекрасного лица. Ореол героини, великого воина сменяется на образ жестокого демона. Она чувствует это и позволяет этому быть, переводя мысль в иное русло:

«Я не герой, не воин, который должен победить всех и вся. Я не должна быть впереди всех и стремиться сделать всё во благо всех. Я – обычная девушка, я – Калия Закареш, девушка из Подгорода. Ещё много