«Персефона». Дорога в ад - Кристиан Бэд

что происходит. Он не собирается гнать «взбесившуюся машину» с крейсера. Понимает опасность, но готов рисковать.

Отстранение от полётов — не дисквалификация. Рэм прав — на корабле в обиду не дадут даже хатта. Бо — член экипажа. Он справится. И не с такими проблемами справлялись!

— Вот так-то лучше, — кивнул капитан. — Допивайте компот. Но чтобы последний раз — такое бандитское нападение на столовую!

Он свернул всё ещё мигающий маячок и зашагал к лифту.

Нужно было лично спуститься в ангар и разобраться, что это за неопознанные гости пожаловали?

* * *

* Коннекто́м — полное описание структуры связей в нервной системе.

Глава 8

Открытый космос. «Братство щенков»

— А разве это — какая-то тайна? — удивился Эберхард. — Я думал, тебе просто тяжело про ноги рассказывать. Парни говорили, тебя еле-еле спасли. Сам Домато тебя оперировал, личный врач эрцога Локьё.

— Да, хреново было, конечно, — согласился Лес. — Но тайна не в этом. Тут даже дядя не всё знает. Мы же — Содружество, а я летал тогда с имперским спецоном.

— С «Персефоной»?

— Нет, тогда это был другой корабль, — сказал Лес, хмурясь, и кусая губу.

Эберхард видел отражение его физиономии на блестящей панели управления катером.

— Это как? — не понял он.

— А так. В самом начале войны между Содружеством и Империей капитан Пайел командовал вообще не крейсером — эмкой. Это такое среднетоннажное судно, оно перебрасывает десант. Десантники с эмки и спасли меня на Аннхелле. Пристроить никуда не смогли — родни-то в Империи у меня нет, а кругом война. Ну я и остался на корабле.

— Это я знаю, — кивнул Эберхард. — Но я думал — ты летал на крейсере.

— Не успел я — на крейсере, — вздохнул Лес. — Потом, уже после штрафбата, капитану дали судно побольше. И меня туда почти взяли. Но история с ногами — она изменила всё, понимаешь? Оперировали на «Леденящем», дядя велел сделать генетический тест… Ты, наверное, думаешь, что я так и кинулся к нему в объятья?

— А как ещё? — Эберхард даже руками развёл. — Ты же — наследник одного из величайших Домов Содружества. Хочешь сказать, что мечтал остаться имперцем?

Лес невесело улыбнулся.

— Документы на тот момент у меня были имперские, — признался он. — И менять я их не собирался. Мало того — был реальный шанс остаться на «Персефоне»: порученцем при капитане или палубным. Мне много и не надо было.

— И ты бы променял Дом Сапфира на службу на крейсере? — не поверил Эберхард.

— Легко! — усмехнулся Лес. — Но я сам налажал. Сильно. Часть истории я тебе не могу рассказать — она не моя. Спецон — это близко к разведке, там всё засекречено.

— Стоп, — перебил Эберхард. — А как ты опять оказался в спецоне? Я же помню, что после истории с заложниками, капитана отправили в штрафбат, а тебя — в социальный приют на Прате. Выцарапаться оттуда во время войны — это нереально.

— Верно, — кивнул Лес. — Кэп вернулся и сам меня оттуда забрал. Повёз на Грану, но родню найти не сумел — перебили её, наверно. Мы вернулись на Аннхелл, и я ощутил, что в обойме. Он смирился со мной, и команда тоже меня любила. Но вмешалась спецоновская движуха, и на крейсер я так и не попал.

Лес помялся. Вытащил из бокового карманчика горсть шоколадных шариков, отсыпал Эберхарду.

— В общем, что сейчас расскажу — сразу забудь, понял?

Тот серьёзно кивнул.

— В спецоне тогда ловили на крючок с подгнившей наживкой одного мерзавца — Клэбэ фон Айвина, — неохотно начал рассказывать Лес. — Предателя, шпионские сети которого опутали весь Аннхелл. Такого родовитого, что без подставы его арестовать не получалось. Сети его сильно проредили, а его самого — ну никак. Решили заманить в ловушку. Наживкой послужил один из офицеров-аристократов, Лекус, который раньше стучал фон Айвину, а потом наши его перековали.

— Стоп! А разве в Империи есть аристократия? — не сдержался Эберхард.

— Есть, хоть её и поменьше. Тот же фон Айвин — он корнями ещё с Земли. Да и Лекус, кажется, тоже. Но, во время боёв за Аннхелл, Лекус сильно пообтрепался, ходили слухи, что он вообще под судом. Ну и меня приставили к нему — подыграть, изобразить ординарца, самооценку ему поднять. Мы должны были выйти на связь с фон Айвином, но в пасть к твари не лезть. Приказ был: если фон Айвин клюнет и свяжется с Лекусом — надо забить ему стрелку, а дальше будут работать спецы. Главное, чтобы предатель заглотил вместе с наживкой крючок насчёт места встречи. Но фон Айвин оказался хитрой скотиной. Организовал «созвон», когда мы были в открытом космосе. Фон Айвин применил ментальное воздействие или что-то вроде, я не разбирался тогда. Надавил на Лекуса, велел лететь к нему. Ну и мы полетели к «Короне» — это крейсер, принадлежавший тогда фон Айвину. Я знал, что мы нарушаем приказ, чуял, что впереди ловушка, но… — Лес развёл руками. — До сих пор не понимаю, почему я не сказал Лекусу, куда он должен идти со своей самодеятельностью? Растерялся, наверное. Ну и понятно: как только шлюзанулись к «Короне», нас схватили, и мы стали приманкой. Фон Айвин показал капитану Пайелу заложников и потребовал, чтобы он сам явился для переговоров на «Корону». Кэпа он ненавидел по-чёрному.

Лес замолчал.

— Ну и что? — спросил Эберхард. — Капитан явился?

— В спецоне своих не бросают. Но боевого офицера так просто не арестуешь, если он не Лекус, — горько сказал Лес. — Драка началась прямо в ангаре «Короны». Нормальная такая, со стрельбой. И сразу вылетела система жизнеобеспечения — кэп знал, куда надо стрелять. Когда до фон Айвина дошло, что дело плохо, он приказал убить заложников. Нас сбросили на решётку в холодной зоне реактора. Мне хватило. Там высота была — как с крыши многоэтажки. Наверное, я сначала разбился, а потом меня уже затянуло в воздуховод и перемололо. Не помню, как Лекус меня оттуда вытащил.

— А капитан?

— Капитан вызвал своих, «Корону» положили в дрейф светочастотными и нашли нас с Лекусом в том состоянии, что ты у меня, наверное, в личном деле читал — ноги размозжило по самые яйца.