Исправительная академия (Оболенский, том 1 и том 2) - Алекс Хай

ходить… — она шмыгнула носом. — И я не знаю, что будет, когда мы с ними встретимся без тебя.

Глава 22

Мы вернулись в колонию почти под самый конец ужина. Голодные, злые, вымотанные — но довольные хотя бы тем, что задачу по поиску решили успешно. И все же на этом наша миссия не закончилась.

Севера следовало показать врачу. Ближайший ветпункт располагался на другом конце села, и Антонина, засунув Тамару и хаски в старенький пикапчик, отправилась туда, оставив на хозяйстве Ленку и Митю.

Я же перво-наперво отвел Алтая в вольер, накормил, приласкал перед прощанием — а в это время остальные ребята из поискового отряда сгружали снарягу и чистили грязную одежду. Таковы здесь были правила: трапезу пропусти, но казенное имущество приведи в порядок. Да и не было особой проблемы в пропущенном ужине — на нашу группу точно нашлась бы лишняя кастрюля каши. А поесть можно и на ходу. Только вот что удивительно — есть мне совершенно не хотелось. Наоборот, подташнивало, а при мысли о еде и желудок и вовсе пытался вывернуться наизнанку.

— Ты чего раззевался, сиятельство? — окликнул меня Минин. — Быстро шуруй в лазарет!

Я как раз заканчивал отчищать нарост грязи с резинового сапога — решил не отбиваться от коллектива и все же почистить свое барахло. Еще не хватало Антонине или Ленке с этим возиться.

Но то ли я вконец вымотался, то ли грязь оказалась совсем уж забористая, но получалось у меня с трудом. Да и вообще хотелось перестать шевелиться, лечь, закрыть глаза и наконец-то заснуть долгим крепким сном. Почему-то было тяжело дышать.

— Сейчас, уже заканчиваю, — отозвался я, не отрываясь от работы.

— Сия… Володя… Ну-ка повернись.

Я удивленно приподнял брови.

— Что такое?

— Ты как себя чувствуешь?

— Да не знаю… Ослабел, есть хочу…

Он вырвал недоочищенный сапог из моих рук.

— Быстро со мной. Идти можешь?

Да что не так-то было?! Я действительно ощущал сильную слабость, но списывал это на усталость, голод и применение сверхспособностей. Но Митя смотрел на меня так, словно я вот-вот должен был кони двинуть.

— Могу, конечно.

Я резко поднялся и… тут же плюхнулся на задницу. Голова закружилась, в глазах резко потемнело… из меня словно в один мг вышел весь воздух, и я почувствовал себя сдувшимся шариком.

— Дурак ты, сиятельство, — проворчал Минин и обернулся. — Сёма, иди сюда! Быстро! Поможешь. Шевелись давай!

Почему-то голова отказывалась соображать. Меня мутило, почему-то сильно хотелось пить. Я снова попытался встать, но Митя грубо усадил меня обратно.

— Сидеть смирно. С тобой все-таки что-то не так. Тебе срочно нужно к врачу. Мы тебя отведем.

— Я…

Но почему-то мне уже не хотелось возражать и сопротивляться. Что-то и правда было не в порядке. Что-то внутри…

Подоспевший крепыш Семён бросил на меня быстрый взгляд и тут же метнулся, чтобы заткнуть одну мою руку себе на плечо.

— Что с ним? — спросил он у Мити.

— Не знаю. Так… Взяли…

Они подхватили меня с обеих сторон и понесли — мои ноги волочились по земле. Хуже становилось с каждым мгновением, словно что-то внутри меня лопнуло, и я начал стремительно терять силы.

— Осталось совсем немного, — пыхтя от напряжения, прокряхтел Минин. — Потерпи, сиятельство…

Но я уже почти его не слышал. Я не слышал ничего, кроме шума крови в ушах. Башка закружилась, но сердце колотилось как бешеное.

Я всего чуть-чуть не продержался. Отрубился прямо перед входом в лазарет.

* * *

— Владимир Андреевич, — позвали меня издалека. — Просыпайтесь, ваше сиятельство. Давайте, дражайший.

А просыпаться не хотелось. Мне было очень приятно и уютно в объятиях мрака, где я хрен знает сколько пробыл, но не был против побыть там еще.

— Ну же, ваше сиятельство.

Кажется, голос принадлежал лекарю. Тому самому, который лечил порванную Алтаем руку. Ладно, нечего разлеживаться, раз так просят очухаться.

Я шумно вдохнул ртом воздух и распахнул глаза.

Передо мной возникло бледное, подсвеченное холодным светом ламп, лицо врача. Невысокий, с залысинами, он стоял передо мной с маленьким тонким фонариком. Рукава его халата были закатаны, а на тыльных сторонах ладоней распухли вены. Сам врач выглядел примерно так же, как я себя чувствовал.

Хреново он выглядел.

— Дайте воды, пожалуйста, — попросил я, сфокусировав взгляд на бледном лице лекаря.

— Погодите. Сначала осмотр.

Он посветил мне фонариком в глаза, проверил состояние кожи, задал несколько дежурных вопросов и, судя по всему, остался удовлетворен.

— Что со мной случилось? — спросил я, оглядевшись.

Мы находились в отдельной палате лазарета. Она была не чета новеньким и пахнувшим свежей краской палатам Исправительной академии. Здесь все было старым, если не сказать древним. Скрипучая стальная койка на заедающих колесах, щербатые деревянные рамы окон, застиранное белье…

— У вас была разорвана селезенка, если это вам о чем-то скажет, ваше сиятельство, — сухо отозвался лекарь и протянул мне полстакана воды. — Внутреннее кровотечение. Полагаю, это следствие падения в тот колодец. Ваш товарищ рассказал, при каких обстоятельствах это случилось.

Я поперхнулся жидкостью.

— Жить буду?

— Разумеется! — фыркнул врач. — И поскольку воспитание в мою сферу ответственности не входит, опущу тираду относительно совершенного вами безрассудства. Однако директору о вашем проступке я был вынужден сообщить. Слишком серьёзная травма.

Я рассеянно кивнул.

— Да черт с ним, пусть наказываюсь. Что вы со мной делали?

— Ну, времени на размышления у меня не было, знаете ли. Пришлось применять комбинированный метод лечения. Инвазивный, разумеется. То есть провести срочную операцию. Благодаря моим способностям все прошло быстро и успешно. А шрам зарастет. У вас безумно быстрая регенерация даже для воина, так что через месяц и следа не останется.

Я слушал лекаря вполуха. Да уж, не повезло. С другой стороны, мне уже не привыкать получать травмы. Хорошо хоть, что я вырубился и не чувствовал всех этих, несомненно, жестких, вмешательств.

— Не волнуйтесь, вашей жизни больше ничего не угрожает, — поспешил заверить меня лекарь. — Однако несколько дней даже вам придется провести в покое нашего стационара. Все же повреждение было серьезным, да и операция — дело нешуточное.

— Хорошо, как скажете, — кивнул я. — Только вы ведь сможете пустить ко мне посетителей?

Врач приподнял лохматые брови.

— Вас, считай, с того света вытащили, а у вас в голове только и мысли о гостях?

— Индира Святославовна… Она просила меня помочь с постановкой, — быстро сообразил я. — Если получится, попросите ее ко мне зайти, пожалуйста. Это важно, ведь на носу визит благотворителей. Я не хочу подводить команду.

— А… — лекарь, казалось, немного смутился. — Конечно, я обязательно передам ей, что вы желаете обсудить рабочий вопрос. А теперь,