«Персефона». Дорога в ад 2 - Кристиан Бэд

порцией и стал исподтишка разглядывать девушку со странным именем-номером.

Она тихонько жевала, устроившись на краю пледа Рао и млея от удовольствия.

Было заметно, что плед ей очень понравился. Мягкий, пушистый, коричневый с чёрными пятнами — на фоне здешнего убожества он казался шикарной штукой. У девушки прямо глаза загорались, когда она косилась на плед.

Дзисемнадцать и сама была какая-то мягкая: глазки, носик, тонкие золотистые волосы. Под коротким серым топом выделялись две очень маленькие, но заметные грудки.

— А тебя вот прямо так и зовут — Дзисемнадцать? — спросил Рао.

Девушка кивнула.

— А можно, я буду звать тебя Дизи?

Дзисемнадцать удивлённо уставилась на него.

— Ты даёшь имена? — спросила она, уронив ложку в банку. — Как Белок? Но я не достойна ещё иметь имя!

— А хочешь стать достойной? — ухмыльнулся Рао.

Девушка закивала, и Рао по-хозяйски запустил ей руку под топ.

Дизи распрямилась пружинкой и отскочила от него с криком, позабыв и про плед, и про недоеденную кашу.

— Ты чего! — Эберхард дёрнул грантса за рукав комбинезона.

— Влюбился! — оскалился грантс. — Похоже, я наконец встретил девушку, которую никто ни разу не лапал! Это же чудо! Дизи — ты же красотка, ты знаешь это? Чего испугалась?

Он встал и галантно протянул девушке руку.

— Я тебя обидел, что ли? Да ты садись, кушай. Хочешь? — он вынул из кармана батончик сухпайка.

Девушка робко протянула ладошку. Но не Рао, а к сухпайку.

— Ой, попала девчонка, — сказал Лес, и рука Дизи замерла в воздухе.

Пацан в шортах тоже с большим интересом смотрел на батончик.

— Бери, Дизи! — улыбнулся на все свои острые зубы грантс. — Он не очень вкусный. Но всё же — витамины и разнообразие. А ещё… — он порылся в кармане и достал пакетики с энергонапитком. — Вот этот — довольно себе ничего. Только надо его в чём-нибудь развести.

Он шагнул к канистре с водой.

— Стой! — возмутился Ашшесть. — Это же тюхлячья еда! Она вредная!

— Нет, это наша, — помотал головой Рао и сунул батончик девушке. — Мы её с собой привезли. И еда эта как раз максимально полезная. В ней все незаменимые вещества — белки, минералы, витамины. Вот только вкус — на любителя.

Пацан выдернул из рук Дизи батончик, повертел, вернул. Потёр виски.

— Чё-то я вообще ничего не понимаю, — сказал он. — Вы — вот прямо с той стороны орбиты, да? Там, где машины?

— Нет, машины — это у вас тут, — нахмурился Рао.

Он открыл канистру, нашёл пластиковые кружки. Стал разводить энергонапиток.

— Так, значит, и не с орбиты, где машины? А откуда?

— Мы вообще не из системы Кога… Э-э… Не из Солнечной системы, — начал оправдываться Эберхард. — Когда-то наши предки улетели с Земли. Примерно две тысячи лет назад.

— И что, там, за орбитой, где патрули, что-то есть? — удивился пацан. — Мы считали, что машины вас всех истребили!

— Ты чё, слепой? — удивился Рао и протянул ему кружку. — Как бы нас истребили, если мы здесь? Попробуй вот. Вкусно.

— Но ведь была война? — пацан взял кружку глотнул и расплылся в улыбке.

Рао хмыкнул и протянул Дизи вторую кружку.

— Пусть наследник рассказывает, — отбоярился он. — Я историю прогуливал.

Эберхард даже кашу не доел, так на него посмотрели девушка и пацан.

Он положил ложку в банку с кашей, глотнул напитка из кружки Рао — пакетика было всего три, всем не хватило. И стал рассказывать.

Про древнюю Землю. Про две волны колонизации. Про то, как первых колонистов Земля бросила в космосе, занявшись своими внутренними войнами и переворотами.

Как колонистам пришлось 300 лет выживать на холодных планетах, когда на еду и тепло — еле-еле наскребали энергии, а надо было двигать науку, искать выход.

Ведь колонисты не думали тогда, что Земля их бросила. Они боялись, что случилось непоправимое, и прародина погибла. Хотели лететь, спасать…

Ашшесть и Дизи слушали не перебивая. Дизи тихонько прихлёбывала из кружки, что сунул ей Рао и морщила носик, наверное, её не очень-то нравилось. Но всё равно пила.

— А потом колонисты изобрели реактор на антивеществе, — сказал Эберхард. — И расстояния сразу стали другими. Прыгать через зоны Метью мы тогда ещё не умели, и сначала мы полетели к ближним системам. Ну и поняли, что телескопы у нас были тупые. Расселяться надо было совсем не там, где мы начали. Ну и дело пошло. Терраформирование дало нам сразу несколько планет с хорошим климатом, и мы…

— А Земля? — перебила Дизи.

— А, ну да, — кивнул Эберхард. — И метрополию колонисты тоже стали искать сразу. Параллельно всему этому. — И нашли целую и невредимую. Аж обидно.

— А почему она разорвала контакты? — спросил Ашшесть.

— Там просто поменялась власть. Экономика и политика — очень сложные штуки. Система управления Землёй была разрозненная. На планете, разом существовало много разных государств. Целые десятки. И те, кто отправил колонистов, потеряли власть. Их государство исчезло, и возникла совсем другая страна. Это не она посылала людей в космос, понимаешь? И нас бросили.

— Нет, не понимаю, — мотнул головой Ашшесть. — Белок говорит, что бросать друзей нельзя.

— Ну вот и я не понимаю, — согласился Эберхард. — Но так пишут в учебниках. Что первые колонии смахнули, будто крошки с обеденного стола. Не вышло, мол — ну и ладно. Но мы-то выжили, стали осваивать соседние системы. Постепенно наладили контакты и с Землёй. Дали ей новые технологии. И она — знаешь, что сделала?

— Что? — уставился на него Ашшесть.

— Плюнула в нас второй волной колонистов! — Эберхард поморщился. — Они пришли на всё готовенькое и сразу стали на нас задираться. Но мы — очень мирные и долго это терпели.

— А потом начали воевать, да?

— Нет, потом на нас напали машины, хатты. И мы их победили.

— А у нас говорят, что это хатты всех победили! И захватили Солнечную систему! Иначе — почему вы так долго не возвращались, а?

Эберхард набрал в грудь воздуха, чтобы объяснить этим чудикам про хаттскую войну, но тут в проёме, ведущем наружу, послышалась возня и грозный голос спросил:

— Так это вы спёрли ящик с консервами, дети Станислава! Так я и думал! Ну вы сейчас у меня огребёте!

Глава 40

Ветка с листьями. «Братство щенков»

Незваный и очень сердитый гость был уже не молодым, но довольно крепким мужиком. С бородой, как у сказочного Деда, что приносит подарки в День колонизации.

Похожие портреты попадаются на старинных живых картинках в книгах сказок. Бороды там и белые, и рыжие, и чёрные. Однако даже в самых страшных сказках Эберхарду