Имперский вор. Том 2 - Дмитрий Ра

Навостряю уши. Равнодушно говорю:

– Не могу представить, чтобы кто-то добровольно накачивался зельями. Разве что за большие деньги…

Леший ржёт.

– Да вы, люди, за деньги на что только не соглашаетесь. Но и делиться не любите. Нет, малой, изменённые – они не по своей воле глотают дрянь и лишаются ума. Они для других умников зарабатывают. Так что смотри, чтоб тебя, такого крутого, по голове где не стукнули и в лабораторию не притащили. Ты сам за себя отвечаешь, больше некому, – говорит он назидательно.

М-да. Полный курвец, как сказал бы Палей.

Леший только что практически подтвердил мне слова главы Тайной Канцелярии.

…Несколько лет назад начали пропадать молодые аристократы. Как правило – из захудалых или обедневших родов… Преступники выбирали тех, кого не хватятся сразу. Или не хватятся совсем… Некоторые из пропавших принадлежали пусть и к обедневшему, но древнему роду, имевшему и хранителя, и источник магии… Когда их начали искать, оказалось, что хранители исчезли, а источники их родов исчерпали себя…

Если связать это со словами лешего…

…то, вполне возможно, пропавших можно отыскать в некой лаборатории, где они подвергаются целенаправленной мутации. Чтобы ходить в разломы. Что-то вроде рабов.

Интересно, знает ли об этих лабораториях князь Львов? Как глава Тайной Канцелярии – не может не знать.

– Ты меня понял? – настойчиво спрашивает леший.

Киваю.

– Спасибо, что предупредили.

– Ну лишь бы запомнил, – хмыкает он. – Чего задумался-то? Из друзей, что ли, кто пропал?

Можно и так сказать.

Матвея Соболева я спас из бункера – в котором он пробыл около недели. А для изменения человека явно нужно больше времени.

Но если предположить, что лаборатория, где изменяют людей, находится именно в том бункере… То это не сходится с рассказом князя Львова. Матвея или Шаха, который тоже там сидит, может, и можно назвать захудалыми аристократами – но точно не молодыми.

Зато сильными.

– Пора мне, Семён Феоктистыч.

– Не пора. Жрать не хочешь – так хоть ляг поспи. В этом лесу тебя никто теперь не тронет. Выспишься – подкину вас к Москве.

Тоже логично. Да и кот, если что, разбудит.

Подкладываю под голову куртку лешего, сворачиваюсь клубком. Под боком тут же устраивается мой кошак и начинает мурлыкать. Негромко, так, что я слышу и шум леса. Под эти убаюкивающие звуки мне удаётся выбросить из головы все мысли по поводу полученной информации и уснуть.

Кажется, впервые за пару суток… Но всё равно сплю вполглаза.

Просыпаюсь от чавканья. Крайт сидит около моей головы и чем-то хрустит – очень громко. Явно, чтобы разбудить меня… Вижу выложенные ровным рядом змеиные головы: девять штук. Намышковал. По ходу, проблем с его питанием у меня не возникнет.

* * *

Леший перемещает нас с кошаком в подлесок около широкой трассы. Машет направо:

– Тебе туда!

И исчезает.

А на дороге перед собой я вижу…

…аварию. На серьёзную не похоже, но вряд ли в это место я попал случайно. Семён Феоктистыч – существо крайне предусмотрительное.

Продираемся с химерингом сквозь кусты, слушая возмущённый ор на дороге.

Орут двое. Третий явно оправдывается, причём тихо, даже слов не разобрать. Так понимаю, он или виновник аварии – или его хотят подставить.

У обочины стоит синий автомобиль с правым рулём – явно «иностранец». Фордик, подсказывает мне память Никиты. И хозяин фордика не богат, иначе приобрёл бы российскую машину – это и дороже, и круче. Вторая машина – чёрный люксовый «Градиент» российского производства. На заднем сиденье – пассажир.

Двое мужиков – здоровяк и тощая шпала – фактически прижали к капоту фордика третьего, достаточно широкоплечего. Но он даже не думает сопротивляться.

Все трое, кстати, – неодарённые.

– Ты, сука, на такие бабки попал! Да ты век у Бритого дорожки в саду мыть будешь! – вопит здоровяк. – Вылизывать, мать твою!

– Да вы ж сами, ребята… – пытается возражать водитель фордика. И тут ему тычут в глаз.

– Короче, козлина! – сплёвывает тощий. – За ремонт расплатишься, ты понял? Чё, нам теперь – без двери ездить?! А в полицию стукнешь – в саду и закопаем, понял, не?

Мимо периодически проносятся в обе стороны машины – никто и не думает тормозить.

Ну, картина понятна. Какие-то бандюки решили легко подзаработать.

Не люблю, когда несколько на одного. Понятно, если этот один – не гидра, высранная Шанкрой.

Оставляю кошака в кустах, предупредив:

– Не лезь. Я сам.

– Пф-ф, – недовольно отзывается он.

Выхожу на обочину за фордиком и неторопливо иду к мужикам. Почти поравнявшись с ними, вклиниваюсь в «беседу» – многозначительно произношу:

– Вы поосторожней бы, парни. Этот кадр очень опасный.

Тощий крутит головой, окидывает меня взглядом и язвительно спрашивает:

– Ты чё, бомжара, в свидетели прёшь? Вали отсюда, пока не обломилось!

– Ой! – делаю я удивлённое лицо. – А у вас какая-то грязь прилипла.

И протягиваю левую руку к тощему. К области солнечного сплетения. Он пялится туда же, и я бью.

Точнее, это даже не удар – короткий тычок резким сокращением мышц руки, буквально полтора-два сантиметра вперёд. Тощий икает, сгибается пополам и явно теряет способность оценивать обстановку. Можно было и сильнее, но стукни я со всей дури – мог его и на тот свет отправить.

Реакция у здоровяка оказывается отличной, впору похвалить. Он успевает размахнуться, но я его не жду. Бью внутренней стороной берца ему в голень. Глаза мужика округляются от боли, он тоже сгибается. Ну – большой и довольно быстрый, лучше добавить. Бью ладонями по ушам – наверняка этот удар заставит его лечить барабанные перепонки. А в настоящий момент займёт на несколько минут.

Убедившись в том, что противники плотно заняты собой, неторопливо шагаю к чёрному «Градиенту».

Двери целы. Да и вообще видимых повреждений с этой стороны машины нет, так что точно – решили водилу фордика на бабки развести. Может, с другой стороны? Но тогда интересно, каким образом фордик сумел там что-то поцарапать…

Пассажир сзади и не думает выскакивать и принимать участие в происходящем.

А нет, затвором клацнул. Ну-ну.

Быстро строю иллюзию перед своим лицом – морду барона Васильева в медвежьем обличье. Первое, что на ум пришло.

И заглядываю в окно.

Жирный мужик издаёт сдавленный звук. Зеваю, предъявляя огромные клыки. Он тонко визжит, роняет ствол и закрывает голову руками. Правильно: оборотня пулей не возьмёшь.

Хмыкаю и отправляюсь выводить из ступора пострадавшую сторону.

Водитель фордика держится за заплывший глаз и по-прежнему жмётся к капоту, моргает, явно ничего не соображая.

– Быстро за руль! – рявкаю ему. – И сматываемся.

Должен же я обеспечить себе проезд до Москвы?

Он кивает, судорожно рвёт дверку машины, и я занимаю переднее пассажирское место. Кошак прыгает мне на колени.

Всю дорогу бандитская жертва, счастливо избежавшая подставы, болтает без умолку. На всякий случай беру визитку, в которой значится, что водитель фордика – страховой агент.

– Если вам вдруг понадобится, обращайтесь в любой момент! Хоть ночью! – трещит он.

Ну… всё может пригодиться. Кота вот застрахую, почему и нет.

Глава 6

Говорю мужику, чтобы высадил в паре кварталов от тренировочной башни Императорского училища.

– Гос-сподин князь?.. – заикается девушка на ресепшене, когда я провожу по считывателю ключ-картой.

Представляю, как я сейчас выгляжу. Куртка лешего подошла мне по росту, но изрядно велика. А уж то, что под ней… Выгляжу наверняка так, будто продирался через терновые кусты.

– Что-то не так? – любезно интересуюсь.

– Кот… С котом… с животными… – начинает мямлить девица.

– Запишите: с сегодняшнего дня в комнате князя Каменского проживает хранитель рода.

Не думаю, что девушка хорошо разбирается в родовых хранителях. А на оставшиеся четыре дня и такая ложь сойдёт.

При словах «хранитель рода» ощущаю исходящее от химеринга удовольствие. Лови, пушистый, мне не жалко.

Подхожу к лифту и едва успеваю выставить руку, потому что следом влетает незнакомый парень.

– Аркадий Мезенцев, – представляется он тут же. И продолжает тараторить: – Князь, что вы думаете насчёт вашего будущего турнира с Даниилом Котовым? Вы будете делать ставки на себя? Если да, обратитесь ко мне, всё будет чётко как в банке.

Киваю. Значит, не просто пари, а ставки? Деньги у меня есть – около сорока тысяч, полученных с продажи на аукционе