Вернуть Боярство 16 - Максим Мамаев

разорвать нас на куски искривлениями, мигом начало стабилизироваться — искорки, словно тополиный пух, начали оседать на тех участках пространства, где оно под воздействием чужой магии начало комкаться. Несколько секунд — и магия Максима Романова была рассеяна.

Грузинская княжна всё вливала силы и усложняла свой щит, явно и не помышляя о попытке ударить самой — прекрасно понимала, перед лицом какого противника она оказалась. Огромная толпа аристократов начала стремительно разбегаться — уже были первые жертвы среди тех, кто случайно попал под раздачу. Выход из зала был в другом конце помещения, но у достаточно широкой арки уже образовалась очередь. Не бежали лишь малая часть гостей — Шуйские, мои, люди Второго Императора и, как ни странно, часть людей Императрицы. Храбрецы… А ведь позади нас ещё больше дюжины союзных Магов Заклятий. Императрица и её защитники в любом случае обречены…

Направленный на меня ствол огромного револьвера вернул меня в реальность, заставив сосредоточится на происходящем передо мной. Оружие вызвало чудовищной силы чувство опасности, явственно сигнализируя, что попадать под его пули — очень плохая идея. Я спешно воздвиг на пути вражеского оружия магический щит — уклоняться было нельзя, позади стояла Хельга…

Дикая, чудовищная боль обожгла, заставив позабыть обо всём. Из моей груди торчало лезвие тонкого клинка, сияющее от чар, вложенных в магическое оружие. Ударили со спины… Нет, я отказываюсь в это верить! Этого не может быть!

— За… что? — потрясенно спросил я, повернув голову.

— Так нужно моему Роду, — равнодушно ответила Хельга, с силой выдергивая клинок из моей спины.

Я завалился на бок, захлебываясь кровью. Обычным оружием или даже не самой могущественной боевой магией меня не убить — я сумею регенерировать даже уничтоженную полностью голову. Вот только моя невеста прекрасно знала мои возможности, от неё я не делал никаких секретов. И сумела подобрать такой клинок, что сумел меня пронять. Зеленые Молнии бессильно скользили по телу, тщетно пытались исцелить раненную плоть и поврежденную ауру, но мерзкая непонятная магия надежно блокировала все мои усилия…

В зале началась настоящая бойня — на Федора и Ярославу Шуйских навалились все присутствующие, зал содрогался от ударов боевой магии — где-то там, в толпе, погибали Шуйские и мои друзья, которых я сам по глупости привел на убой. В процессе десятками, гибли попавшие под руку гости — обе стороны не считались с сопутствующим ущербом, вовсю используя самую могущественную из доступной магии. Последнее, что я увидел — как от Федора Шуйского пошло настоящее цунами раскаленной плазмы, в котором сгорели сотни присутствующих в зале аристократов — и в их числе оказался мой Петя, почти прорвавшийся ко мне. Мой Ученик не ожидал подобного катаклизма и не успел выставить нормальной защиты — молодого парня в единый миг обратило в пепел… А в следующий миг пламя поглотило и меня, даровав очень болезненную, но почти мгновенную смерть.

И наступил мрак. Моё бытие закончилось — весьма нелепо и странно, но закончилось. Ласковая, мягкая тьма приняла меня в свою теплые объятия, позволяя забыться и уснуть, оставив все тревоги и всю боль где-то там, позади…

Осинин Анатолий Сергеевич оказался просто великолепным Магом Разума. Сама задумка была, на первый взгляд, достаточно простой и даже примитивной — внушить противнику, что он уже мертв, а затем погрузиться в его разум. Тайная Канцелярия не зря столько жертвовала своими агентами, не даром собирала на меня всю имеющуюся информацию — Маг Заклятий, специализирующийся на ментальной магии, трезво оценил все риски и решил пойти не привычным, грубым способом, напрямую ввязываясь в схватку со мной во внутреннем мире, нет…

Маги Разума, которые, казалось бы, должны наоборот предпочитать тонкое воздействие, недаром предпочитали рискованное, примитивное на первый взгляд прямое противостояние. Победив противника в ментальном поединке напрямую, победитель получал прямой доступ к содержимому разума оппонента. И непросто получал доступ — используя ментальное поле проигравшего, ему было на порядки проще работать с разумом захваченного. Да и подчинить и сделать из противника свою марионетку так было в разы проще — проигравший в первые часы неосознанно, пребывая в раздрае и хаосе, сам невольно помогал противнику во всём. Да и сопротивления никакого после такой победы уже можно было не ждать… В общем, прямая победа в ментальном поединке давала слишком много преимуществ, и большинство магов Разума предпочитали именно подобный способ.

Вот только Осинин, проанализировав и обдумав всю имеющуюся на меня информацию здраво рассудил — с такой Силой Души он схватку, несмотря на всё своё искусство, опыт и мастерство, может и проиграть. А потому решил пойти путем более сложным — погрузил меня в созданную им иллюзию. Ментальный таран, который, как я считал, мне удалось отразить, на самом деле пробил оба моих барьера и открыл ему прямую дорогу в мой разум. Удар был двойным — сам таран был работой какого-то артефакта, а вот второй слой, сама иллюзия и протянувшаяся от неё тропка в мой разум, были вторым и третьим слоем этих чар.

Когда в мой разум попыталась проникнуть Алена это было хоть и довольно умелое использование данной магии, но всё равно слишком прямолинейное и простое. Тогда обитающие в моём внутреннем мире души сами чуть не пришибли увлекшуюся девушку — и случись у меня прямой ментальный поединок с Осининым они бы тоже вмешались. А так — мои квартиранты, готовые порвать любого за хозяина их общежития, даже не поняли, что происходит. Их обманула даже не сама иллюзия — в первую очередь они смотрели на мир моими глазами и чувствами, и когда мой разум оказался пленен вражеской ловушкой, они просто поверили в мою смерть.

И в первый миг они так заволновались, что едва не вырвались на свободу — мстить обидчикам за меня. Аж на душе немного потеплело — эти маленькие комочки, сотня тысяч различных душ, явно перенимали некоторые мои черты. Мстительность, например… Насилу успокоил, послав им импульс, что всё хорошо и что бы сидели тихо и наблюдали, что сейчас будет.

Сама иллюзия не выделялась оригинальностью идеи. Сперва что-то, чего противник ожидает — в моём случае его попытка устроить драку и затем вмешательство Второго Императора. Потом — удивить, когда Павел Александрович внезапно напал на Императрицу. Удивить, причем именно положительно — подспудное раздражение на наглых гостей, и полное