Вернуть Боярство 16 - Максим Мамаев

пафосности и ванильности формулировок даже у меня слегка свело скулы, но что поделать, ситуация требовала высокого слога.

— Я — Императрица Российской Империи и жена Главы Рода Романовых, — медленно, с расстановкой и легкой издевкой в голосе сообщила мне очевидные факты женщина. И говорила всё это так, будто общается, а умственно отсталым. — Я имею полное право решать подобные вопросы. И вообще любые вопросы в этой стране — таков статус второго человека в государстве, ибо мои слова — это слова моего супруга. И он выразился четко и ясно — Хельга Романова станет женой принца Рагнара Фолькунга. И попытка помешать этому браку может расцениваться как измена Родине. Вы хотите из героя войны превратиться в изменника, господин Николаев-Шуйский?

— Хельга, — повернулся я к девушке. — Ты не ответила — согласна ли ты быть моей женой?

— Я сказа…

— Да, — не обращая внимания на вновь начавшую возражать Императрицу ответила девушка, глядя мне в глаза. — Я согласна.

— Вот и всё, — повернулся я к Императрице. — Единственный человек, чьи слова меня интересовали в этом вопросе, ответил «да». Ваше императорское величество, конечно, вправе наречь меня изменником… Только тогда возникнет вопрос — а как назвать… полководцев, что вместо того, что бы защищать Империю сидят безвылазно в салонах, театрах и борделях столицы, ратуя за то, что бы уступить без боя с таким трудом завоеванные нашими предками земли, подарить этому врагу королеву, что гарантированно станет одним из сильнейших Магов Заклятий мира и подписать едва ли не кабальные торговые договора, по которым их купцы освобождены от пошлины и будут покупать нашу, добытую в боях, кровью и потом, добычу с такой скидкой, что мы едва отобьём затраты на охоту, извлечение, хранение и доставку товара? Скажите мне, ваше императорское величество, как называть таких. генералов, если человек, разгромивший Цинь и одолевший в бою пожалуй сильнейшего мага этого мира — изменник лишь потому, что сделал предложение девушке, которую любит?

Это было нахально, на самой грани дозволенного и очень смело с моей стороны… Но я помнил свою роль и своё главное своё оружие пускал в ход не стесняясь — я ведь герой, верно? Поэтому надо упоминать об этом через слово. А насчет оскорблений… Я ж о генералах, причем без фамилий. И хоть всем было понятно, о ком речь, но пока не названы имена — мне нечего опасаться. Ну в самом деле, если она начнет рычать по этому поводу и грозиться Канцелярией или ещё чем, то сама подтвердит, что я прав.

— Я Императрица Всероссийская, а не генерал, — ответила она. — И если генералы говорят не идти туда, то у них определенно есть некие соображения на этот счет. Я не вникаю в подобные мелочи… Я дам вам последний шанс, Николаев-Шуйский — немедленно возвращайтесь в ту дыру, откуда вылезли, и там, с крестьянами, охотниками и прочим сбродом обсуждайте тактику и стратегию наших генералов. Но здесь вам больше делать нечего!

— Ваше императорское величество, при всем моем глубочайшем почтении к вам — здесь не Зимний Дворец и не столица, — появилось новое участвующее лицо. — Не знаю, как сейчас с этим в столице, но в моей губернии выгнать гостя из дома имеет право только хозяин. И я не заметил, что бы он кого-либо оскорблял или вел себя недостойно, так что оставайтесь, Аристарх Николаевич.

Короткая вспышка телепатии, и нас окружил непроницаемый купол, сотворенный вечно молчащим Осининым — тем самым подозрительным типом. Улыбающаяся Императрица сбросила маску притворства, показал свои настоящие эмоции — гнев и раздражение.

— Итак, вы отказываетесь выполнять волю самого Императора, — констатировала она. — Вы осознаете последствия, которые вас ждут после подобного? Вас объявят мятежниками и Имперская Армия вместе с верными трону дворянами придет в Александровскую губернию. Каждого десятого жителя повесят на людном месте, Рода лидеров мятежа будут полностью, до последнего младенца вырезаны под корень, а тебя, Павел, будут неделями пытать, прежде чем торжественно четвертуют. А перед этим поводя по городами в цепях и одном рубище, заблокировав магию — что бы даже чернь могла над тобой поглумиться. Из вас сделают показательный урок для всех остальных, и урок этот будет очень жестоким. Не говоря уж о последствиях для твоей ветви Рода, второй по могуществу и влиянию, между прочим… И всё ради чего? Что бы эта парочка поженилась?

— Если вы переживаете за договор, у меня есть то, ради чего они с радостью откажутся от брака с Хельгой, — заявил Второй Император. — А ещё я говорил с принцем Рагнаром — у прибывших с вашей свитой представителей принца был при себе артефакт связи. По которому я с ним и связался и предложил сделку, но которую он согласился. Вы можете пойти и поинтересоваться у них — они уже собираются тащить обратно дары, согласно их обычаям приносимые на сватовство.

Императрица поджала губы и умолкла — стоящий позади Осинин начал телепатически общаться, выясняя, насколько правдивы были слова Второго Императора. И некоторое время спустя отправил мысль самой Императрице. Та чуть дернула уголком рта и принялась прожигать Хельгу взглядом. А затем, усмехнувшись, сообщила:

— Вам же хуже. Теперь больше нет веских причин отвергать кандидатуру моего кузена. У меня при себе имеется письменное разрешение говорить от имени супруга и право отдать Хельгу за…

— Я уступил вам, когда вы потребовали отдать мою дочь в жены за принца Рагнара. Я закрыл глаза на поведение вашей свиты, не стал устраивать скандал, когда ваш человек принялся в наглую подслушивать, используя Магию Разума. Стерпел даже, когда один из напомаженных шутов в обтягивающих лосинах с дурацком белом парике попытался заигрывать с моей дочерью… Но запас моего гостеприимства, терпения и покорности закончились. Хельга — моя дочь, и что бы кто не решил, какой бы у вас не был с собой указ, я вполне могу отказаться от ваших хотелок — по закону, это мое право как отца. И плевать на традиции, что велят мне подчиниться мнению большинства. А несогласные могут своих дочерей отправлять куда захотят и к кому захотят.

— Девушка — ценный актив, который государство обязано использовать с…

Она на полном серьезе