Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная

— Может быть, есть какой-то артефакт, скрывающий магический фон? — с надеждой поглядела я на Милану.

— Может, — кивнула она. — Но его комиссия непременно заметит.

— А любой мужчина непременно заметит, что я невинна, — пробормотала я, закрывая лицо руками. — Заметит ведь?

Асур поднялся со словами:

— Думаю, вам есть что обсудить без меня. Буду в спальне.

В определенной степени с женщиной было проще. Но только не с этой…

— Я могу попробовать сделать амулет, который мгновенно затянет все раны, — задумчиво сказала Милана. — Но мне нужна будет помощь сестры, для меня это недоступный уровень. Я довольно слабенький маг.

— То есть амулет будет нескоро? — уточнила я.

— Да. Недели две-три, может и больше. Мы такого никогда раньше не делали.

— Мне бы побыстрее с этим разделаться.

— Как я понимаю, проблема в том, что мужчина узнает, что ты девственница, и начнет задавать вопросы? — хладнокровно спросила Милана. — Ну, он может и не заметить, особенно если будет пьян. Но может и заметить, это как повезет. Могу, конечно, предложить по старинке: берешь большую морковку…

В первое мгновение я не поверила своим ушам. Щеки вспыхнули, сжались кулаки.

— Ну, только ее помыть как следует нужно, — спокойно продолжала эта ужасная женщина.

— Так меня еще ни разу в жизни не оскорбляли, — дрожащим голосом сообщила я, вскакивая. — Вынуждена просить вас никогда не считать меня своей подругой, госпожа Синегорская. Мы слишком разные люди. Воспитание не позволяет мне ответить в той же манере, но знайте: вы распутная женщина и… и… я не останусь в вашем обществе ни минуты!

Я убежала. Сил и выдержки мне хватило лишь на то, чтобы не хлопнуть вульгарно дверью, выражая все негодование, но не более. На лестнице я застыла, вся дрожа. Утерла слезы трясущимися пальцами, глубоко вздохнула.

Какая же сука — жена моего бывшего жениха! Мне его, пожалуй, даже жаль. Немного.

Натянув на лицо светскую улыбку и расправив плечи, я прошла мимо портьера, прощально ему кивнув. К моему удивлению юноша выскочил из-за стойки и побежал следом.

— Ну что, ты решила все свои вопросы? Не хочешь прогуляться вечером, красавица? Меня Алексием зовут.

Сегодня, видимо, день оскорблений.

— Уважаемый господин, я не давала вам повода…

— Да полно, я же к тебе по-доброму, по-хорошему.

— Мы друг другу не подойдем, — я проскользнула мимо него. — Разные социальные слои.

— И ничего, зато ты красивая! — донеслось мне вслед. — Подтянешься. Матушка моя тебя научит, как одеваться, как разговаривать. В школу тебя отведу, соглашайся!

* * *

Я выбежала на улицу не зная, смеяться мне или плакать. Ты смотри-ка, вон, один кандидат на мою невинность имеется. Я, конечно, не рассматриваю его всерьез, но все же не морковка!

— Госпожа Плетнева!

А вот и второй… корнеплод.

— Молодой человек, вы невежа и хам, — раздражение выплеснулось на голову ни в чем неповинного Гора, но он сам виноват. Оказался не в то время и не в том месте. Придется поработать громоотводом.

— Это с какой же радости? — ничуть не обиделся мужчина, догоняя меня. Сегодня он был пешим и в форме.

— Вы толком даже не представились.

— А, в этом плане? Егор Огневицкий к вашим услугам. Сын сестры господина Шанского, коммерсанта.

— А, вот как нынче аптекарей называют!

То, что Шанский до сих пор стоял за прилавком одной из своих аптек, обсуждал весь город. А я думала так — если человеку нравится, то почему бы и нет? Он ведь делом занят, а не просто мается бездельем, как многие состоятельные люди. Не пьянствует, не торчит в игорном доме или борделе, не устраивает заговоров против государя, не мастерит бомбы в подпольных химических лабораториях, а ра-бо-та-ет! С каких пор честный труд считается зазорным?

— Вы чудесно выглядите, Марта. Не желаете ли прогуляться в Зимнем парке?

— Разве вы не на службе, господин Огневицкий?

— Ради вас я готов нарушить устав.

— О нет, не стоит. К тому же дома дети. Мне совершенно некогда.

— А как насчет завтра? У меня выходной. Возьмем ваших детей и отправимся… ну хоть к вечеру на ярмарку. Там будет кукольный театр и танцы. Что думаете?

Я хотела сразу отказаться, потому что Гор мне хоть немного и нравился, но был совершенно не моего круга. Начинать отношения, заведомо обреченные на провал, я бы не хотела. К тому же он дознаватель, а мне есть, что скрывать. Когда-нибудь правда вскроется, и мы окажемся по разные стороны закона. Но… морковка. В конце концов, с Гором можно переспать. Как это ни противно. Обставить все так, как будет удобно мне — полная темнота, к примеру. И выгнать его сразу же, чтобы ничего не успел разглядеть. Да, так будет лучше всего.

— Знаете, господин Огневицкий, а я согласна.

— Называйте меня Гор, — дознаватель обаятельно улыбнулся, — Марта.

Я буду называть тебя про себя морковкой. А вслух — да как тебе будет угодно.

Мимо нас, неторопливо бредущих по улицам, промчался черный открытый экипаж с серебряной совой на дверце. Мой спутник встрепенулся, вытянулся струной.

— Мне пора, Марта. До завтра.

— До завтра, — уныло согласилась я.

Пролетка притормозила на углу, Гор догнал ее в три длинных прыжка и заскочил внутрь, демонстрируя чудеса эквилибристики. Махнул мне рукой, потом принялся с жаром что-то объяснять товарищам… а потом скрылся из вида. Опять кого-то ловить поспешили. Видимо, дураков, которые без патента работают.

Заглянула по дороге в булочную, а следом — в «Петуха», где лично объяснилась с Сусанной и получила очередной горшок с кашей. Пыталась отказаться — ведь я больше там не работаю, но получила горячие упреки и убеждение, что вдовам и сиротам нужно помогать, а каша все равно всегда остается. Можно, конечно, ее курам отдать, но дети важнее кур. Я сказала, что как только получу патент — все ее скатерти почищу. В благодарность за доброту и милость. На том и порешили.

Вернулась домой, где снова стоял крик и вой, отпустила несчастную Катерину, накормила малышей. Вывела их на прогулку, потом уложила спать и села к окну штопать прохудившуюся одежду. Когда я работала с утра до ночи, времени ни на что не хватало. Теперь же самое оно заняться гардеробом, и детским, и своим. Почистить, зашить, кое-где распустить подол. Благо с моим даром хоть стирать не нужно и сушить все, что постирано. Хотя балкон имелся, и все соседи на подобных вывешивали портки и рубашки. Я же привыкла к северным ветрам. Дома и подумать невозможно, чтобы на виду у прохожих словно флаги