Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов

выкачанной из головы коматозного, Данст был обязан доставить безумца специалистам Статуса «Хитоде»…

Он приблизился к парнишке, вместе с которым прошел сквозь огненный ад «Штормов». Осторожно, будто подходил к зараженному бешенством псу. Поднял забрало и протянул аптечку, подкрадываясь все ближе.

— Найджел? — шепотом поинтересовался он. — Это твой командир… Ты меня слышишь?

Карим неловко оглянулся на командующего. В глазах его все еще пировал неприкрытый ужас, помноженный на откровенное сумасшествие. Губы извивались, словно жевали длинную макаронину. Имплицитор попытался отползти прочь, но уперся спиной в покатую стену кабины и заскулил.

Рука Данста невольно опустилась на пистолетную рукоять. Если парень попытается выкинуть какой-нибудь неприятный финт, он будет вынужден вывести его из строя. Даже если придется на собственных руках вносить тело в «Зульфикар».

— Пойдем, дружище, у нас мало времени… — как можно ласковее попросил Доппельгангер. — Мы найдем тех, кто сможет тебе помочь, поверь. Но сейчас пойдем… Помнишь, я ведь ни разу не обманывал тебя?..

Рука Мартина почти прикоснулась к плечу Карима.

Но тот вдруг вскочил, демонстрируя небывалую прыть. Отшвырнул перевернутый столик, и внезапно ринулся на командира, подхватывая с пола пластиковый поднос для хирургических инструментов. Данст заучено отшатнулся, легко уходя от неумелого удара, и машинально двинул курьера ногой.

Удар пришелся в плечо. В нереально-плотной тишине камеры белоснежный поддон со стуком покатился прочь, остановившись под капсулой с раненым азиатом. Найджел тут же осел, сморщившись от боли, а командир уже нависал над ним, прихватывая осторожно, но крепко. Не позволяя извернуться, вскрыл медпакет, вынимая инъектор с успокоительным.

— Это ничего, — пробормотал он. — Я слышал, такое бывает… — Голова имплицитора обессилено упала на грудь, губы продолжали шевелиться. На воротник «Кирасира» из разорванного затылка капала кровь. — Лично позабочусь, чтобы тебя латали лучшие медики Клуба…

Приподняв инфоспатиумный ошейник, Данст прижал иглу к холодной шее пенса, вгоняя двойную дозу. Карим вздрогнул, жалобно застонав, и едва удержался на ногах. На этот раз его шепот стал более осмысленным, заставив брови Мартина полезть вверх. Опешив, Доппельгангер наклонился чуть ниже, пачкая щеку в крови курьера, но все же расслышал, что именно произнес парнишка.

— Это какое-то безумие… — пробормотал Найджел Карим…

…и его католингво оказался столь груб и ломан, словно имплицитор напрочь забыл самый распространенный в мире язык. А затем он добавил еще три фразы, от которых Дансту стало действительно дурно.

Пойманной рыбиной ерзая в руках Доппельгангера, молодой франт прошептал:

— Боку-ва до: яттэ коко-ни цуйта-но? Боку-ва нани-га окоттэ иру-но ка? До: ситэ дзибун-но карада-о кандзитэ инай-но ка[55]?

Выпустив по системам обороны «Фоертурма» еще один заряд «Цифрового демона», аль-Арманд подвесил машину в тридцати метрах от стены небоскреба. Несмотря на то, что взрыв предполагался выверенным до последнего грамма гексогена, пилот не хотел подставлять соратобу даже под случайный осколок.

Темно-красные цифры на внутренней поверхности шлема сообщали Явузу, что истекает последняя минута, отведенная на запланированный группой отход. Совсем скоро люди Мартина Данста вступят на борт «Зульфикара». Сколько их будет в остатке? Кого Явуз аль-Арманд уже никогда не поднимет в небо? Сколько осталось лежать, чтобы остальным заплатили?

Стена небоскреба лопнула изнутри. Все равно неожиданно для пилота, эффектно и надрывно.

Вздулась длинным пузырем, словно мозоль. Перекатилась волной, выбивая титанические крепления. А затем раскололась у пола, сверкающим водопадом рушась с высоты 66-го этажа. От взрыва треснули ближайшие окна Кей-Джи-8621, а от соседнего снизу с пронзительным стоном откололся и ухнул вниз довольно крупный фрагмент стекла вместе с частью перекрытия.

Мелкие осколки все же достигли соратобу, и аль-Арманд почувствовал, как звонко дробит по обшивке «Зульфикара» частый искусственный дождь. Машину качнуло, но рука Явуза твердо держала корабль в воздухе. Дым, стеклянная пыль и осколки утянутой к краю мебели еще кружились в воздухе. А на открывшемся краю, словно из тумана, показались фигуры пешек.

Пятеро. Трое на ногах, двоих несут. Могло быть хуже…

Аль-Арманд позволил молельным четкам свободно стечь на запястье с его пальцев. Глубоко вздохнул, развернул соратобу в сторону «Фоертурма». Уже приближаясь к пролому, он прямо на ходу распахнул широкий шлюз левого борта.

Размытая бескрылая стрекоза подплыла к бреши в безупречной доселе стене сверкающего гиганта. Измученные битвой люди, стоявшие на самом пороге бездны, потянули к машине свои крохотные ручки, в каждой из которых был зажат магнитный гарпун.

Киллиан шел вперед. Точнее, снова бежал.

Взрыв, потрясший здание секунду назад, гнал старшего пенса вперед. Догадаться о природе этого взрыва было несложно… Еще не отгуляло эхо, еще не осела сорвавшаяся с потолка и стен пыль, а Финукейн уже входил в медицинский блок с пулеметом наперевес.

Пригнулся и скользнул в сторону, так и не заметив прикрытия погрузки. Проскользнул в медицинский блок под завесой дыма и кружащего по залу легкого мусора. Присел за собственным тактическим столом, сейчас обильно залитым кровью. Различил бесформенную тень соратобу за гранью небоскреба; заметил врагов, цепляющихся к машине страховочными тросами.

Зимний сквозняк ликовал — ворвался внутрь, подбадриваемый дыханием турбин «Зульфикара», и взялся окончательно громить стерильность, еще полчаса назад царившую в медицинском отсеке. Обломки приборов, битое стекло, провода, посуда и обрывки спальных мешков кружились, будто в здание проник небольшой торнадо. Снова гудели сирены, мигали лампы. Противопожарные пушки, израсходовавшие запас резервуаров, плевались клейкой слюной последних капель.

Киллиан перехватил «Брен». Запомнил расположение фигур, видневшихся сквозь дымную пелену. И перешел в атаку, уже не таясь и позволив ярости охватить себя в приступе первобытного амока.

Патронов в коробе пулемета оказалось немного, но привлечь внимание пилота ирландцу удалось. Тяжелые пули ударили в борт соратобу, яркими искрами разрывая хамелеоновую краску. Заставили качнуться и чуть не отчалить в ночь, но на Данста работал настоящий ас — удержал машину, не позволив прервать загрузку. Противники тут же ринулись в открытый люк, подальше от пуль, под прикрытие хоть какой-то, но брони.

Отбросив чужой пулемет, Финукейн подхватил с груди «Кел-Тек».

Бросился вперед, поливая зал огнем, и за считанные мгновения выпустил весь магазин. На ходу перезарядил — четко и молниеносно, будто на сдаче норматива, — и продолжил стрелять, петляя мартовским зайцем. Когда верная винтовка тоже опустела, рыжий схватился и за пистолет, и за «МР-9». От пролома и пропасти его уже отделяли считанные метры…

Время растянулось, словно резиновый канат бейсджампера, готовое совсем скоро вновь стянуться в комок. Противники беспорядочно отстреливались, не прекращая погрузки. Сбросили вниз одного из раненых, которого тут же затянуло внутрь «Зульфикара» на тонком прочном тросе; зашвырнули в салон второго,