Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов

class="p1">Финукейн дернулся, словно ему дали пощечину…

Он действительно полагал, что Байн мертв. Или струсил, что было бы позорно, гадко, дурно… но не столь страшно в сложившейся ситуации… Но он только что видел его в электронном прицеле шлема, пусть даже сквозь зернистость помех и извилистые потеки, заливающие забрало. Видел! В комбинезоне и бронежилете, выданных ему Киллианом Финукейном! С оружием, выданным ему Киллианом Финукейном! С монетой, проглоченной из рук Киллиана Финукейна! Быстрым шагом откатившись от арки, рыжеволосый успел подумать, что таких ударов судьба не наносила ему уже очень давно…

Планы камер наблюдения и датчики массы на крыше, нелепая перегрузка Гармоника, обход Доппельгангером ловушек в вентиляционных шахтах и сбои лифтовых систем — все это Дансту на блюдечке преподнес тот, кто решил продать свою репутацию…

Ирландец побежал.

Белые начинают и выигрывают в шесть ходов.

Ирландец побежал, не оглядываясь, стараясь как можно скорее скрыться, раствориться в коридорах складских помещений, где он несколько минут назад подстрелил гориллу-Сантейро. Едва слышно скрипя подошвами по мокрому полу, Финукейн стремительно скрылся за поворотом.

Он вернется.

Так скоро, что Данст не успеет даже войти в камеру раненого курьера.

Вернется, перекрутив в себе жгучую злобу и яд предательства. Переплавив ее в меч.

И тогда фений восстанет из забвения. И не только для того, чтобы помешать Доппельгангеру закончить партию. Но и для того, чтобы отомстить. Им всем…

Фаусто, застыв на краю балкона с пистолетом в руке, поморщился. Пошатнулся, едва в силах дышать, и плотнее застегнул борт «Кирасира», сейчас ставшего подобием медицинского корсета. Опустив глаза, гаитянин заметил, что под ногами все еще валяется сорванный передатчик русского снайпера.

Имплицитор работал.

Ушел.

Погрузился в пространства, простому смертному недоступные, одно упоминание о которых вызвало у Мартина Данста суеверный страх. Тело Найджела неподвижно покоилось в кресле, паутинками проводов соединенное с раненым японцем. Они лежали почти голова к голове, будто задремавшие возлюбленные, и лишь руки Карима двигались медленно, словно под водой. Крутили кольца, делали пасы, тонко управляя системой внедрения и осторожно, почти с эротическим подтекстом раскрывая крипту Найджела навстречу сознанию изувеченного азиата.

Мартин отвел взгляд и еще раз осмотрел заряды, заложенные у панорамной стены этажа. Подошел к стеклу вплотную, вспомнив, как минувшим вечером смотрел сквозь собственную тень…

— «Купол», это «Саламандра»…

Отражение Данста, как и несколько часов назад, нависло над ночным городом. Но уже не беззащитное, серо-обыденное, как миллиарды населявших этот мир людей. Теперь это была тень воителя. Героя, одержавшего победу. Снаружи его рассекали лучи рекламных прожекторов, реактивные следы высотных соратобу и отсветы уличных погромов.

— «Саламандра», это «Купол», — мгновенно откликнулся аль-Арманд, — слышу вас, сэр.

— Выходи на позицию, Явуз, — Мартин повернулся, уставившись на хрустальную комнату с двумя спящими имплициторами. — Ориентировочное время: десять минут.

— Корректно, сэр, движусь к вам.

Байн, занимавший позицию у двери, неожиданно выстрелил. Одиночным, будто в тире. Мартин тут же пригнулся, вскидывая «Штайер», но Леандро поднял руку. Его отчет, прозвучавший на отрядной волне «Саламандр», был наполнен улыбкой:

— Все в порядке, шеф. Это был Киллиан, но я отбил у него охоту продолжать операцию по обороне…

Пешка, внедренный в воинство Финукейна, хотел еще что-то добавить. Но его неожиданно перебил голос гаитянина, едва пробивавшийся через помехи и статический шум.

— Проверка связи, это Сантейро. Доппи, если вы пользуетесь этой частотой, дай знать… Прове…

— Фаусто, это Доппельгангер, рад слышать. Как ситуация в центральном зале?

— Бывало лучше. Я наверху. Еще стреляете?

— Видишь Финукейна?

— Он прошел подо мной. Видимости нет…

— Датчики Годара, Варгаса и Кольта не работают.

— Годар убит, Варгас тоже. Кольта вижу. Он за пультами, серьезно ранен… Знаешь, Доппи, я видал куда более бескровные геноциды…

— Проклятье… Забирай Джастина и отходи в медицинский блок. Надеюсь, Карим заканчивает работу… Через девять минут будет птичка. И, Фаусто?..

— Да, командир?

— Тайпан… наверняка?

— Подтверждаю.

— Выполняй указание… — Мартин закусил губу.

— Понял.

Фаусто осторожно прошелся вдоль балконного края. Присел в проломе ограждения, с усмешкой взглянув на распростертое внизу тело Алексея Порханова, прислушался. Добравшись до места, где под балконом виднелись кожухи вспомогательных генераторов, здоровяк задержал дыхание и осторожно спустился на одну из крыш. Затем мягко спрыгнул на пол, по-прежнему держа в прицеле коридор, где и сам недавно отсиживался.

Перед входом в генераторный зал, почти скрытый пультами, ворочался и стонал австралиец.

— Кольт, ты меня слышишь⁈ — морщась от боли в груди, в полный голос пророкотал Сантейро.

Джастин, булькая и хрипя, неожиданно закашлялся прямо в его ухо:

— Черт… верзила, ты еще жив…

Темнокожий улыбнулся. Если парень сподобился на осмысленный ответ, еще не все потеряно…

— Соберись, дружище, — не прекращая бормотать, Фаусто обогнул вспомогательную установку, выходя к расстрелянным кольцам основной энергомашины. — Сейчас мы немного пробежимся, после чего тебе станет значительно легче…

Кольт попробовал еще что-то сказать. Но вместо членораздельной речи до слуха Сантейро донеслись лишь бульканье, хрип и короткий стон. Подхватив с пола «Ремингтон», выбитый из рук русского, Фаусто спрятал пистолет в кобуру. Снова взял складской вход на прицел и продолжил двигаться вправо, все ближе подбираясь к раненому неуверенным приставным шагом. Теперь он сам себе напоминал персонажа из вестерна, настороженно высматривавшего в переулке за салуном, не появится ли там опасный угонщик скота…

— Держись, парень, кавалерия уже в пути… — пробормотал здоровяк.

Он не мог с точностью сказать, чем именно занят ирландец, запертый в тупике складских блоков. Но, судя по звукам, сейчас тот крошил мебель и звериные клетки. Прячась за кольцами генератора, гаитянин все ближе подбирался к месту гибели сразу нескольких пешек. Кольт, силясь сказать что-то еще, захрипел сильнее. Вроде бы даже попытался сесть, но не удержался и снова растянулся во весь рост.

— Держись, парень, скоро едем домой…

Левой рукой ухватившись за воротник Джастина, Сантейро нащупал специальное углубление. Надавил, разломив специальную вакуумную клавишу — и в то же мгновение горжет «Кирасира» вздулся круговой подушкой безопасности, позволяющей транспортировать раненых с повреждениями шеи. Кольт снова застонал, выплюнув желеобразный сгусток крови, перемешанной с ярко-зеленым антишоковым препаратом.

Ухватившись за лямку и не опуская ружья, штурмовик поволок раненого по обратному маршруту. Словно куль, мокрый и бесформенный; по водянистому реагенту, не успевавшему уходить в сливы. Впереди, запершись в юго-восточном блоке, продолжал бесноваться ирландец.

И Фаусто вдруг понял, что уже слышал похожий рев — так во время его молодости и работы на ямайцев кричали окопные